Я дотянулась до его руки и взяла ее, рискуя получить отказ, не зная — когда он ответил на пожатие, — отстранит ли он мою руку. Но его пальцы сжали мои с такой силой, что побелели суставы. А еще мне очень нравится тепло его дыхания, человеческое тепло, которого я так давно не чувствовала, и его улыбку…

Позднее, с внушающей страх ясностью, я подумала: «Но это мог быть и Блейз Медуэнин ».

Рассвет был туманным и тяжелым из-за ветра с моря. Я стояла вместе с Дугом возле дома-Ордена. Утро и странная смесь удовлетворенности и раскаяния. Теперь я, снова встретившись с Софи Клиффорд, буду испытывать неловкость… и некоторое отвращение к себе из-за своего эгоизма, проявившегося столь неприкрыто.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы решили, будто… — беспокойное выражение на лице Дуга сменилось улыбкой. — Мы понимаем друг друга, Линн, не так ли?

Только сильное смущение могло подвигнуть Дугги на эту избитую фразу. Я утешающе улыбнулась ему, надеясь, что это небольшое препятствие для него исчезнет, и он станет тем же, каким был до того. Я подумала, что могла бы пройтись до Портовых ворот и постоять на причале, обозревая широкий горизонт, глядя на длинную утреннюю тень Расрхе-и-Мелуур на волнах, на первые острова Архипелага Касабаарде… Голос с улицы сказал:

— Шан'тай Клиффорд. Т'Ан Кристи.

Я взглянула вниз со ступеней. Из рассветных теней выступила маленькая фигурка в маске, босиком и в коричневой мантии мешаби . Это был аширен , ребенок.

— У меня есть сообщение, — сказало ке на чистой, архаичной форме диалекта Побережья. — Из Башни. Чародей говорит, что вы можете прийти туда и говорить с нею, Т'Ан Кристи.

Дуг взглянул на меня, качая головой.

— Я знаю, — ответила я. — Мне уже не двадцать шесть. На этот раз я не собираюсь входить в Башню только потому, что меня пригласили. Не войду, притом, что я знаю. Без какой-либо более важной причины я вообще не войду туда.

Дуг поднял воротник из-за дувшего с моря ветра.

— Пойду я. Это дело посла. Снова поговорю с ними.

Мантия мешаби оказалась слишком тонкой для рассветной прохлады. Я слишком стара, чтобы ходить босой, и не прочь была бы найти пару сандалий из дел'ри , которые носят жители Касабаарде. Дар дома-Ордена. Такая мелочь. Теперь внутренний город не может позволить себе таких даров.

— Дуг, не пришло ли вам в голову… все это очень хорошо, чтобы уличить «ПанОкеанию» и громогласно поддержать Орте. Ведь мы должны сделать все, что сможем.

Морщинистое круглое лицо излучало решительность, столь не похожую на его обычную вежливость.

— Добиться, чтобы Каррик V был объявлен ограниченным миром. Если исследования Компании в Махерве принесут успех, это будет нелегко.

— Ничто не дается легко. Если Компания уйдет, Побережью останется лишь умирать от голода. Если Компания останется, то все изменится до неузнаваемости. Где найти простой ответ на это, Дуг?

Я знала это в Махерве, глядя в лицо Калил бел-Риоч… были ли то воспоминания Башни, приводившие меня тогда в невыносимое состояние, или простая невозможность принять решение насчет Орте? Это не то решение, для принятия которого нужно взывать к кому-либо, но сами мы зачастую опасаемся изменять сложившуюся ситуацию.

Он успокаивающе сжал мою руку и, отправляясь следом за коричневой мантией, добавил:

— У меня есть полная уверенность, Линн. Подождите меня здесь. Я получу ответ как можно скорее.

Дул прохладный ветер, хлопая навесом из ткани дел'ри .

Я ждала в этот рассветный час… ничего не ведая о том, что делали Молли Рэйчел и Калил бел-Риоч в четырехстах милях к юго-западу от Касабаарде, что говорил и думал в этот час Чародей. Волна, накопившая силу инерции со времени появления «ПанОкеании» на Каррике V, была близка к тому, чтобы разбиться, а я не знала, по каким бурным водам мне предстояло плыть.

«Я не знаю, что мне делать, — подумала я, — знаю только, что, что бы ни случилось, я, наконец, вернулась домой на Орте».

В переполненном городе наступил полдень, и среди ортеанцев из хайек я увидела униформу дипломатического представителя правительства. Мы встретились с Дугом на кромке участка голой земли, находившегося между домами-Орденами и садами, окружавшими Башню. Он пожал плечами.

— Линн, я снова говорил с коричневыми мантиями. Они говорят, что Чародей не станет говорить лично ни с кем из инопланетян кроме Линн де Лайл Кристи. Не знаю, что вы с этим будете делать. Полагаю, я бы очень тщательно обдумал ситуацию…

…мы втроем бежим по пыльному городу под солнцем, горячим, как расплавленный металл. Я чувствую боль в легких и в голове: следствие выброса адреналина во время нападения наемных убийц Хавот-джайр. Блейз Медуэнин движется тихо, по-кошачьи, настороженно, бросая быстрые взгляды из стороны в сторону.

Нет ли их еще? Не слышится ли в проулках, в дверных проемах звук меча — треск вспоротого шелка — наемного убийцы, когда клинок тащат из ножен? Нет ли их сейчас поблизости?

Мое сердце стучит, как молот.

А третий из нас, стройная белогривая женщина, бежит, хромая. Черная кровь проступает сквозь ее пальцы, обхватившие руку. Она не более чем дитя, дитя Рурик: Родион Орландис. Она наталкивается на меня, когда мы пересекаем этот участок голой земли между домами-Орденами и садами, окружающими Башню.

— Сюда. — Другого убежища нет. Девушка начинает спотыкаться, и я подхватываю ее и несу оставшиеся ярды в это единственное убежище от всех нападений: в Коричневую Башню…

Свет Звезды Каррика по-прежнему был ослепительно бел, и я увидела, как щурился Дуг. Он неловко нащупывал защитные фильтры. Я убрала воспоминание десятилетней давности обратно в память. Адреналин все еще заставлял колотиться мое сердце. Воздействие воспоминания? Или того, что происходит сейчас?

— Дуг, Башня зависит от умения хранить тайну. Я единственная, кто им подходит, чтобы впустить к себе, потому что я уже знаю… и вы правы: над этим стоит подумать; этого недостаточно, чтобы пойти туда, не так ли?

Свет отражался от стеклянных фильтров, закрывавших его глаза. Он сказал:

— Пожалуй, неблагоразумно с моей стороны болтать, но, полагаю, это все равно дошло бы до вас. У меня есть для вас сообщение… дословное сообщение, если ортеанцы, служащие в Башне, говорят правду. От Чародея. Из ваших старых отчетов следует, что вы и прежде получали подобные сообщения.

— Дугги, Бога ради, что они сказали ?

— Сообщение следующее: «Придите, потому что вы помните комнату в Цитадели, в городе-острове Таткаэре».

Я осторожно остановила все мысли, все ощущения. Солнце обжигало, как раскаленное добела железо, где-то кричали рашаку . В воздухе слышались приглушенные голоса находившихся в дюжине ярдов от меня ортеанцев из хайек .

— Дуг, идемте к Башне.

Возле входа стояли двое бледнокожих ортеанцев с рыжевато-бурыми гривами, в коричневых мантиях мешаби . Я ощущала под ногами теплую пыль, доходившую почти до лодыжек, запах лапуура и кацсиса , по-паучьи преодолевая свой темно-красный путь по высившейся передо мной стене из коричневого кирпича.

— Приветствую вас, — сказал мужчина. Его тень, черная, как яма, лужей лежала у него под ногами.

Женщина стояла спиной к металлической плите около десяти футов высотой и около семи шириной, представлявшей собой единственное нарушение кирпичной кладки. Плита была вмонтирована в простую кирпичную арку и имела цвет ила.

Дуг прикоснулся к наручному коммуникатору.

— Я буду связываться с вами через каждые пять минут. Дайте им понять, что это связь, налаженная с орбитальной станцией через «челнок». Линн, я бы хотел, чтобы обошлось без этого.

Его резервный коммуникатор был закреплен на моем левом запястье, и это казалось мне постоянным неудобством. Я на миг положила Дугу руку на плечо, а затем двинулась вперед. Металлическая плита скользнула вверх, открыв находящийся за нею коридор с ровными стенами. Входя, я не оглянулась.