Солнце висело на западе над самым горизонтом, заливая устье реки золотистым светом. Скоро наступят вторые сумерки и ночь, озаряемая светом звезд. Теперь оно создавало обманчивое впечатление мира, ювелирно обрисовывая кромки волн, очерчивая золотом пологие склоны этого небольшого клочка материка. Я посмотрела на юг, где мой взгляд притягивала массивная конусообразная колонна из хирузета , освещенная с западной стороны. Хотя она возвышалась над местностью, глаз отказывался, не мог воспринимать ее. Я поковыряла ногой мох-траву… Если копать дальше, не обнаружу ли я одну из Древних Дорог, ведущих на юг, к Расрхе-и-Мелуур? И дальше на юг, через все острова Архипелага, к тому далекому континенту, к саду, которым был Эланзиир, к тому невообразимому творению: Городу Над Внутренним Морем? Все это вспоминалось при виде серо-голубого шпиля, вершина которого терялась в вечерней дымке, столь гладкого, что в нем отражались проплывавшие мимо облака…

Теперь все это мертво и пусто. Они сделали из Эланзиира пустыню. Они превратили Город Над Внутренним Морем в пустыню, увиденную в тумане и серебре. Они сделали из этой великой Империи напоминающую ребенка женщину в Кель Харантише, восседающую на кровавой бойне, которую она устроила для своих противников. А если она выпустит из рук этот древний свет, отпустит на свободу опустошение, едва сдерживаемое в Пустошах, в Эланзиире, на Сияющей Равнине?

Вечерний свет освещает Свободный порт Морврен. Как сквозь чистое стекло, ясно видны каждый остров, стены, дома телестре и доки. Позади них — неясные очертания материка: северный континент. А что сейчас происходит в телестре , в Ширия-Шенине, лежащем в девяти сотнях миль вверх по реке Ай, что делается в Медуэде, в Римоне и в его поросших лесами холмах? За горизонтом, за теми голубыми холмами находятся телестре , Дома-источники и ортеанские города… Какое сообщение будет передано туда гелиографами и рашаку -курьерами? А далеко на востоке находится белый город — Таткаэр — сердце Ста Тысяч… На мгновение мне подумалось, что мною снова могут овладеть воспоминания, но я не знала, будут ли они моими, восьмилетней давности, или все это будут воспоминания других, вышедших из этой земли в течение минувших столетий и пришедших в конце концов в Коричневую Башню.

Это длилось некоторое время, прежде чем в мое сознание вползла мысль: «Если мы не сохраняем нейтралитета, то существует Башня». И лез упрямый вопрос: «Не могла бы Рурик Чародей поговорить с ортеанцами на кораблях хайек?»

Линн, ты сошла с ума; Чародей не может покидать Башню, Рурик Орландис не может покидать Башню…

Нет, но может ли она?

Обитатели Свободного порта все еще спорили, указывая друг другу на фюзеляж «челнока» F90. Я видела, как Блейз Медуэнин, бесцеремонно повернувшись спиной к собеседникам, говорил им что-то с непреклонной решимостью, как к ним подошел один из офицеров Мендес, видела недоумение в каждой черте ее лица. Затем Кори исчезла. Я поднялась по трапу «челнока» и прошла в его прохладное нутро, пробираясь к центру связи.

Репортеры ЭВВ, все еще, наверное, в Доме-источнике Ашиэл, Кассирур тоже там… И что слышно об уроженце Топей Тетмете? И можно ли говорить об этом по открытому каналу?

Я села перед одним из небольших головизоров, еще не выходя на связь. Машинально включив режим наблюдения, я размышляла, глядя на голографическое изображение устья реки: заходящее солнце, дым, который, наконец, начинал рассеиваться.

Затем, резко протянув руку, я нажала кнопку вызова Кори через наручный коммуникатор.

— Мендес на связи. — Ее лицо на экране хмурилось. — Что случилось?

— Джат-рай по ту сторону Ворот Шпиля приходят в движение, — сказала я, и одновременно в наш разговор вклинился один из ее офицеров, сообщивший: «Командор, движение вражеских сил в точке 475.930.756, оцениваемый их курс в настоящий момент — южный».

В головизоре видны джат-рай , поднявшие в сумерках свои тонкие металлические паруса и ловившие ветер, усиливавшийся при заходе солнца. Кори Мендес вошла в кабину; я встала, подошла к большему головизору и оперлась на спинку кресла, в котором сидел офицер.

— Они движутся от Свободного порта, — сказала я.

Она протянула руку вниз и переключилась на изображения, передаваемые спутниками. Через несколько секунд помех на экране возникло изображение: визуальное, с наложением информации тепловых датчиков. Морвренское побережье, устье реки… теперь оно было увеличено, чтобы охватывать все северные острова Архипелага.

— Проклятье! — Кори указала на экран. — Это то, чего я опасалась.

Индикаторы, отмечавшие положение джат-рай , скучились вокруг островов вблизи Ворот Шпиля. При таком масштабе изображения передвижение их было едва заметным. Как я заметила, другие индикаторы отделялись от островов в южном направлении — небольшая группа, затем дюжина, два десятка, а затем пятнышки света, отмечавшие положение джат-рай , начали потоком перемещаться от скрывавших их островных поселений.

Я вцепилась в край, желая, чтобы корабли двигались быстрее.

— Кори, время для опасений наступит тогда, когда мы узнаем, куда направился этот флот. Может быть, они сейчас возьмут обратный курс на Пустынное Побережье…

Командир Миротворческих сил склонилась, чтобы связаться с разведывательным «челноком» YV9 и приказать ему двигаться на юг. Ее рука была сжата теперь настолько сильно, что серебряные кольца врезались в загорелую кожу.

— Линн, было бы лучше, если бы вы отделались от туземцев. Я не хочу никаких осложнений. — Она взглянула на меня снизу вверх светло-голубыми глазами, блестевшими от напряжения. — Вы лучше других знаете свою работу; сделайте же ее самым удачным образом, но уберите их с нашего пути. До тех пор пока мы не знаем, что тут происходит, это может представлять опасность.

Медленно ползли часы. От долгого сидения перед головизорами на борту F90 у меня начали болеть глаза. Изображения, передаваемые со спутников, чередовались с видеозаписями, поступавшими от «челноков», облетавших острова в пятидесяти или ста милях от того места, где мы совершили посадку. Помехи затрудняли прием. Спутники передавали инфракрасные изображения, но не информацию о выслеженном использовании технологии высокого уровня; то были лишь скопления тепловых излучений тел — команд джат-рай и джатов, многих джатов, этих судов с большой осадкой, которые могут перевозить на своем борту три-четыре сотни человек. А «челноки» передавали ночные изображения, похожие на черные силуэты в форме листьев на море, мерцавшие серебром в свете Звезд Сердца…

— По последним оценкам насчитывается от семисот до семисот десяти судов, — сказала Корасон Мендес через четыре часа после начала движения кораблей. — Линн, возможно ли это с точки зрения вашего знания местных обстоятельств? С учетом грузоподъемности больших и прибрежных кораблей это около тридцати тысяч туземцев на борту.

Зииран , должно быть, пусты. Нет, более того: наверное, к хайек присоединились жители островов… Я сказала:

— Если вы хотите знать местные обстоятельства, то я посоветовала бы вам расспросить об этом Т'Ана Медуэнина. Кори, вы точно так же можете это сделать. Мой коммуникатор все еще у него, и я бы очень удивилась, если бы он не поддержал этого разговора.

Женщина открыла рот, словно желая что-то сказать, сдержалась, а затем тряхнула головой и коротко рассмеялась.

— Да.

Один из офицеров устанавливал связь. Возникла пауза, в центре связи происходила смена персонала, и я воспользовалась этим, чтобы встать, потянуться и поинтересоваться, нет ли чего-нибудь выпить. В кабине F90 не ощущалось никаких изменений: окрашенное в зеленоватый цвет освещение, яркий свет головизоров, отражавшийся на молодых внимательных лицах, действующий на подсознание гул переговоров между другими кораблями Сил. Здесь будет то же самое независимо от того, ночь или день снаружи, будет ли по-прежнему стоять поутру Свободный порт, повернут ли корабли на север, чтобы подойти и сжечь его до основания.