- А об этом я не подумал, – он запустил руку в волосы и поднял глаза куда-то вверх.

- О чем ты?

- Видишь вон то окно? – он указывал на окно здания, находящееся на втором этаже, что было перегорожено железной решеткой, – нам туда, – усмехнулся он.

Я, не находя в этом никакой проблемы, уверенной походкой двинулась в указанном направлении. Дамиано застыл на месте, явно ожидая любой моей реакции, кроме этой. Когда мужчина догнал меня, я уже карабкалась по доскам, что наглухо перекрывали окно на первом этаже, цепляясь за прутья решетки сверху. Несмотря на высоченный каблук, я ловко взбиралась по этой конструкции.

- Синьорита, вы не перестаёте меня удивлять, – донеслось снизу, он одним ловким прыжком уцепился за металлическую решетку, миновав конструкцию из досок и, подтянувшись, вскарабкался к окну, пролезая сквозь железные прутья и уже подавая мне руку.

- В детстве и подростковом возрасте я предпочитала проводить время среди компании парней, ползая где-то за гаражами или по стройкам, нежели обсуждать вышеупомянутых и новые тренды в компании девчонок, – я ухватилась за руку парня и ловко протиснулась сквозь прутья, измазав в пыли и чем-то ещё свои чёрные штаны. Вот только совершенно не ожидав того, что снизу ступенька, запнулась и рухнула на пол, утягивая Дамиано за собой.

- Прости, – рассмеялась я. И уже собиралась подняться на ноги, чтобы отряхнуться, вот только этот наглец, кажется, и вовсе не собирался слезать с меня.

При свете фонаря, что так кстати светил в окно, можно легко было разглядеть лицо парня. Его взгляд был каким-то затуманенным, а глаза цвета крепкого виски, из-за расширившихся от темноты зрачков, стали практически чёрными. Или дело все же не в освещении? Он, не отводя от меня взгляд, большим пальцем медленно провёл вниз по моей щеке, переходя на губы. Я в недоумении посмотрела на него.

- Ты испачкалась, – я на это лишь томно прикрыла глаза и шумно выдохнула, не в силах сопротивляться буре внутри, что вызывали его прикосновения. Каждое его касание будто электрическим разрядом отдавалось в теле. Кажется, такая моя реакция не укрылась от его чутких глаз.

- Ну? Будем и дальше лежать здесь или все же пойдём? – он прошептал это мне на ухо, наклонившись, и убирая прядь моих волос в сторону, будто специально обжигая своим горячим дыханием, словно играя. Мой мозг окончательно отказывался соображать, – нет, ну, если ты все же так хочешь… – он запустил два пальца мне под портупею где-то в области груди и притянул за неё к себе, усадив так, что наши глаза теперь были на одном уровне, – мы можем остаться, – уже практически в губы прошептал он, улыбаясь. Будто бы ждал, что я сдамся, сорвусь, будто специально провоцировал меня, проверял на прочность. Ну нет, на сей раз я не проиграю эту игру.

- Идём, – так же в губы прошептала ему я, и, «скинув» с себя парня, встала на ноги, смотря выжидающе на него сверху вниз.

Он вновь с ухмылкой, игриво приподнял бровь, ожидая от меня совершенно иного развития событий. Один – ноль, Дамиано. Этой ночью я не перестану тебя удивлять.

- Что это за место? – мы шли по темным коридорам, ведущим в неизвестном для меня направлении. Лунный свет, что так кстати пробивался в окна, освещал некоторые помещения.

- Это что-то вроде дома культуры. Он заброшен уже лет сорок. Раньше здесь устраивали тусовки, масштабные рок-концерты, прочие мероприятия, – мы свернули в первую попавшуюся комнату.

Окна были выбиты. На сквозном ветру колыхались старые подвесные люстры, и какие-то лоскуты, свисающие с потолка рваными лохмотьями. Вокруг были разбросаны бумаги, в углу стоял неплохо сохранившийся диван, на полу валялись старые стулья и то, что от них осталось, а стены были исписаны причудливыми граффити.

- Смотри! – воскликнула я, беря в руки одну из бумажек, – это же чья-то рабочая карточка! – я провела пальцами по запылившейся бумаге, чтобы прочесть записи.

- «Пол Стивинсон, 1921 год, гример», – прочитала я, – это же сколько этому лет?! А как сохранились! – пришла в дикий восторг я.

- Здесь ещё кое-что, – позвал меня Дамиано, – похоже, это открытки тех лет, – он сдул пыль со своей находки. На открытках был нарисован Колизей, а на некоторых даже что-то написано на обороте. Мужчина начал перебирать одну за одной, пробегая глазами по надписям, – Sarò sempre lì per te, – прочитал он. Я могла часами слушать, как он говорит на итальянском.

- Что это значит? – спросила я, подойдя сзади к мужчине и положив голову ему на плечо.

- Я всегда буду рядом с тобой, – он повернул голову и как-то по-особенному мягко посмотрел на меня, протягивая открытку, зажав между указательным и средним пальцами. Я забрала ее в качестве сувенира и ловко спрятала находку в свой клатч.

- Идём, кое-что покажу, – он вышел из комнаты и снова отправился куда-то в темноту коридоров.

- Подожди, – прокричала я ему вслед и побежала за ним, не желая оставаться одна в темных помещениях заброшенного здания.

Мы блуждали по различным винтовым лестницам, коридорам и непонятным маленьким помещениям, встречая самые причудливые граффити, которыми были исписаны все стены, находки и старые, на удивление, хорошо сохранившиеся вещи. Помимо этого, повсюду был раскидан строительный мусор. Откуда-то сверху капала вода, торчали провода, валялась старая мебель, с потолка свисали отвалившиеся прожекторы, что держались на проводах, будто на ниточках, которые вот-вот порвутся. На полу был уложен паркет. Местами он взбух от сырости и был деформирован временем, а местами сохранился, будто бы ещё вчера по нему прогуливался местный колорит того времени.

Мужчина шёл впереди, все время оглядываясь назад, проверяя, все ли со мной в порядке и не отстала ли я. Я пару раз уже успела крепко выругаться на высокие каблуки, но спасибо Дамиано, если бы не он, столкновение с полом было бы неизбежно. Мы вышли в огромный зал с белоснежными колоннами и панорамными окнами. Лунный свет ярко освещал помещение. Из центра зала вели две винтовые лестницы куда-то наверх. Мужчина махнул мне рукой, вновь призывая следовать за ним. Поднявшись, мы вышли на балкон огромного концертного зала. Внизу располагался амфитеатр и внушительных размеров сцена. Потолок зала был выполнен в виде сот, кожаные кресла, на удивление, идеально сохранились, но я никак не могла разглядеть что там внизу в районе сцены. Окон в зале не было и область сцены была погружена в кромешный липкий мрак. Оттуда, где-то из глубин, доносился звук капающей воды и какие-то шорохи.

- Идём, – он потянул меня за руку в сторону лестницы, что вела вниз. Я застыла на месте, – ты чего?

- Там жутковато, – честно призналась я – черт его знает, что там в этой темноте. Парень обошёл меня со спины и приобнял, убирая прядь моих волос за ухо.

- Ты мне веришь? – он опять это сделал. Его горячее дыхание обжигало мою кожу. Настолько близко. Он знал, как я реагирую на его прикосновения, но все равно делал это. Будто намеренно. Я шумно сглотнула образовавшийся ком в горле. Мужчина, заметив это, вновь, словно невзначай, провел одними кончиками пальцев вниз по моей оголенной руке (кожанку я уже давно повязала на пояс) и, сцепив наши пальцы в замок, аккуратно потянул за собой. По моей спине пробежал очередной табун мурашек. Ну зачем он делает это? Зачем? Он же прекрасно понимает, что я к нему чувствую. Зачем он играет со мной? – я рядом. И я в состоянии тебя защитить. Не бойся, – прервал поток моих мыслей он.

Я сдалась и все же пошла за парнем в неизвестность сумрака, сливаясь с темнотой. Она будто обволакивала, поглощала.

- Подожди меня здесь, – он усадил меня где-то недалеко от сцены и хотел оставить.

- Нет, не уходи! – тут же вскочила я и хотела было пойти за парнем.

- Просто доверься мне, ладно?

Несмотря на то, что мне и впрямь было не по себе оставаться здесь без него, я доверилась и отпустила. Мне определенно нравилось это место. Ничего подобного я ещё никогда не видела. Я часто ползала по заброшкам, когда была подростком. Мне нравилось находить и разглядывать разные старые вещи. Но это… Это было что-то невероятное. Будто бы я смогла прикоснуться к культуре и творчеству тех времён. Будто бы я на миг сама стала их частью. Присутствие парня рядом внушало мне спокойствие и уверенность. Я действительно верила, что с ним, что бы не случилось, все будет хорошо. Но сейчас, оставшись в полнейшей темноте в одиночестве, мне стало явно не по себе. До моих ушей доносились по-прежнему звуки капающей воды, какие-то шорохи. Вот только ко всему списку теперь добавились шаги, очевидно, Дамиано, и какие-то резкие и непонятные звуки, напоминающие скрежет металла. Послышался щелчок, и в районе сцены загорелись два весьма ярких прожектора, освещая зал. Я наконец-то смогла разглядеть помещение получше.