Но тут ее озарило:

-- А скажите-ка, эту метку надо ставить именно в тот самый момент, когда желание максимально? Или можно попробовать в обычном, так сказать, состоянии? -- сказала девушка, которая вовсе не собиралась потакать каким-то так инстинктам второй сущности, по ее воле впадая в неадекватное состояние.

--Эм...м, -- задумался придворный алхимик, -- вот это вопрос на засыпку. По крайней мере, в древних манускриптах о других вариантах ничего не говорится. Но что нам мешает провести небольшой эксперимент? -- предвкушающе проговорил Кон.

Тут и Леночка, и Лайонард призадумались, посмотрели друг на друга и согласно кивнули. Щеки девушки залились румянцем, а глаза Главы Тайной службы полыхнули ярким аметистом. Каждый из них уже рисовал в своем воображении этот процесс, которого Киасса не видывала много веков.

-- А чего, собственно, нам ждать? Вот прямо сейчас и начнем, -- нервно, но решительно сказала девушка, и направилась к Лайонарду.

Серебряный дракон смотрел, как она приближалась, и медленно расстегнул пуговицу на халате, сидящем в обтяжку. Расстегнул, и чуть запрокинул голову, чтобы девушке было удобнее.

Леночка, которая уверенно приближалась к своей паре, замедлила шаг и хотела было повернуть обратно, но Лайонард смотрел на нее так спокойно и уверенно, с таким доверием, что она взяла себя в руки и шаг за шагом, но приближалась все ближе и ближе.

Наконец девушка подошла вплотную к Серебряному дракону и, закрыв глаза, взяла и поцеловала его прямо в ямочку на подбородке. Поцеловала и чуть-чуть прикусила. Мужчина, который уже приготовился к самому худшему, вздрогнул и хрипло сказал:

-- И это все?

Леночка рассмеялась, легко и радостно и спросила:

-- А вы как думаете, мой лорд?

Льер Конфю, с замиранием сердца наблюдавший за этой сценой, удивленно подумал:

-- Значит, и так можно было? Вот интересно, а метка-то у него появится?

-- Леди Элина, а что же агрессия, это ваше желание, оно ушло? -- вопросил придворный алхимик, уже открывший свой томик для записей.

Леночка прислушалась к себе, и сказала:

-- Вот не чувствую ничего, -- и неожиданно покраснела.

Потому что она чувствовала. И еще как чувствовала. Только о таких чувствах посторонним обычно не говорят. И чувство это готово было захватить ее целиком.

Лайонард, который чувствовал в эту минуту тоже самое желание, что и девушка, однако воплотить прямо здесь и сейчас никак не мог, прижал ее к себе и уткнулся, чуть не урча, ей в волосы.

-- Как все же это странно. Куда вся ярость эта подевалась? -- задумчиво пробормотала девушка, нежась в объятиях своего мужчины.

И поняла вдруг.

Когда Лайонард, с таким доверием и спокойствием ждал неизбежного, что-то глубоко внутри девушки просто раскрылось навстречу. Раскрылось и поглотило всю ярость драконицы. Вторая сущность, видя готовность дракона Лайонарда принять метку, удовлетворенно зажмурилась и успокоилась.

Вот что значит доверие, льеры мои.

Доверие и бесстрашие. Как сказал потом дотошный льер Конфю, эти качества отличали истинную пару. Само желание другого пойти навстречу дорогого стоило, и только упрочивало это доверие.

А метка. Метка, конечно, появилась. Да только вот обычным глазом ее было не увидеть. Но это ли главное?

Эпилог

-- Мама, мама, иди скорее! Смотри, как я умею, -- кричал маленький мальчик, одетый в белую рубашечку и синие панталончики, стоя на балконе двухэтажной резиденции лордов Серебряных.

Он размахивал руками и старательно урчал, издавая звуки, очень похоже на звуки прогреваемого мотора. Закончив урчать, ребенок издал очередной крик, напоминающий негодующий вопль петуха, коего согнали с насеста.

Потом мальчишка расправил руки, выпрямился как струна и принял положение, при котором обычно самолет идет на взлет.

-- Да что же это за ребенок такой! -- вскричала, чертыхнувшись, леди Элина Серебряная, которую как ветром сдуло с уютного диванчика, где она сидела, одним глазом поглядывая за сыном, а другим пытаясь вникнуть в манускрипт.

-- Элин! Стой, паршивец этакий! -- в сердцах крикнула женщина, и рывком поднялась. В два шага оказавшись рядом с неслухом, она одним движением руки схватила того за талию и резко прижала к себе.

Сердце леди Элины колотилось как сумасшедшее, она задыхалась.

Мальчик обиженно уткнулся матери в грудь, и даже заплакал.

Леди Элина раскраснелась, глаза ее блестели как драгоценная лазурь. Она сама едва сдерживала слезы.

Наконец женщина отдышалась и строго сказала:

-- Элин! Ну-ка, посмотри на меня.

Мальчик фыркнул, но поднял голову и виновато посмотрел на мать.

-- Ну, что же нам с тобой делать, а? Ведь сколько раз тебе говорили - нельзя играть на балконе в такие игры. Ты же можешь упасть, понимаешь ты это или нет? -- выговаривала она сыну.

Элин надулся и сказал:

-- Мама! Ну я же дракон! Как я могу упасть, вот скажи мне? -- он упрямо тряхнул волосами серебряного цвета и сверкнул глазами цвета разлитой ртути.

-- Иди сюда, дракон ты мой, -- вздохнула леди Элина, привлекая сына к себе. У нее отлегло от сердца, но руки еще предательски дрожали.

-- Дракон, конечно, дракон, -- сказала женщина, -- Вот только спит он еще, дракон твой. Папа же тебе объяснял, дорогой. Ты же помнишь, верно?

Мальчик тоже вздохнул, и прошептал:

-- Объяснял. И даже не один раз. Но ведь, мама, ведь так хочется скорее подняться в небо!

И он оторвал голову от материнской груди и с невыразимой тоской посмотрел вверх.

Над головой сияло небо. Голубое, глубокое, бескрайнее. Кое-где гуськом друг за другом плыли облака, неторопливо и с достоинством.

Элин вздохнул, опустил глаза и отвернулся.

-- Боже мой! Как быстро растет мальчик, -- растерянно подумала женщина, увидев его взгляд. А ведь ему только три года. Да обычный ребенок в это время только на горшок учится ходить, как пишут в пособиях по уходу и воспитанию.

-- Жаль, никто не составил пособия по уходу и воспитанию за детьми драконов, -- вздохнула несчастная мать.

И ее можно было понять.

Ведь на планете многие тысячелетия они не рождались. А если какие пособия и были, то давно канули в безвестности.

И даже у бывшего придворного алхимика, лорда Конфю, не отыскалось ни одного древнего фолианта, который мог бы помочь в этом вопросе.

Правда, тот с большим рвением и удовольствием провел бы парочку экспериментов для проработки этой проблемы.

Однако счастливые родители, обладатели драгоценного младенца единодушно воспротивились. И не то чтобы лорд Лайонард Серебряный не доверял другу, но считал, что для проведения любого рода экспериментов юный Элин еще слишком мал.

Счастливая же мать, леди Элина, когда-то, в другой жизни, леди Елена Старосадская, а для близких Леночка, и слышать ни о каких экспериментах не желала.

Из Леночки получилась такая мать-наседка, что она иной раз и сама себе удивлялась. Ребенок был крупный, и шел ножками. Рожала девушка тяжело и долго. Хорошо еще Кон вовремя дал ей необходимую травку, способствующую быстрому восстановлению.

Честно говоря, Леночка уже была уверена, что не захочет и смотреть на младенца, причинившего ей столько боли.

Однако, стоило ей только взять его в руки и увидеть подбородок с ямочкой и глаза цвета расплавленной ртути, как сердце растаяло.

Она вспомнила, как прижала ребенка к груди, и никому не хотела отдавать. Как Лайонарду с трудом удалось ее уговорить дать младенца хоть на мгновение придворному алхимику, чтобы тот мог осмотреть дитя.

Вспомнила, улыбнулась и сказала сыну:

-- Подожди еще немножко, Элин, хорошо?

-- Вот папа скоро будет дома, и мы кое-что с ним обсудим.

Возможно, он что-то придумает для твоего дракона.

Мальчик засиял улыбкой, кинулся к матери и обнял ее сильно-сильно:

-- Обещаешь, мама? Обещаешь? -- радостно спросил он, и глаза его на мгновенье  сверкнули аметистом.

В этот же самый миг Леночка почувствовала, как вибрация прошла через все ее тело. Она вздрогнула, часто задышала и неожиданное ощущение резко прекратилось.