Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

С начала 1930-х списочная численность общины постепенно снижалась. Отчасти это было связано с уходом из жизни представителей старшего поколения, отчасти – с очередным ужесточением антирелигиозной политики, в частности с принятием в 1929 году законов, утвердивших наряду со свободой вероисповедания и свободу атеистической пропаганды. Отныне открытая декларация религиозной принадлежности означала выражение нелояльности советским ценностям. Между тем еврейское население Омска непрерывно росло: в 1920-м – 3408 человек или 2,3 % от общего числа жителей, в 1926-м – 4089 или 2,5 %, в 1939-м – 4587 или 1,6 %. Несомненно, на праздничные богослужения собиралось куда больше евреев, чем числилось в списках, которые подавались общиной в контролирующие органы, но основная масса евреев города синагоги явно не посещала.

Последовавшая вслед за новым антирелигиозным законодательством волна повсеместных изъятий культовых зданий захлестнула и Западную Сибирь. «По просьбам трудящихся» одна за другой закрылись синагоги в Барабинске, Томске (одна из трех), Тюмени, Ново-Николаевске, Тобольске[40]. Омским синагогам в ту волну удалось уцелеть. Согласно протоколу общего собрания общин обоих молитвенных домов от 6 марта 1930-го, вопрос о передаче одного из зданий обсуждался, но результаты голосования продемонстрировали категорическое нежелание верующих сдаваться (из 125 присутствующих 123 высказались против передачи, один – за, еще один воздержался)[41].

Тот же вопрос вновь встал на собрании общин и два года спустя, причем на сей раз голосов «за» прозвучало несколько больше[42]. Вероятно, это стало проявлением внутриобщинных трений, которые явились неизбежным следствием происходивших процессов: старения прежних лидеров, упадка интереса к религии со стороны молодежи, падения денежных сборов и, скорее всего, разлагающей работы внутри общин, проводимой – с целью ослабить их влияние – советскими властями[43].

Осенью 1935 года, в рамках новой волны изъятий культовых сооружений, Омский облисполком постановил отобрать у верующих Старую синагогу. Причина такого решения формулировалась так: «…община… не производит необходимого ремонта»[44]. Ни к чему не привели ни жалоба руководителей религиозного общества, направленная в Президиум ВЦИК, ни их попытка найти компромисс с властями, отдав лишь флигель, где располагались сторожка и единственная в городе миква[45]. Здание было превращено в Дом санитарной культуры (позднее переименовано в Дом санитарного просвещения) и функционировало в этом качестве вплоть до 1990-х[46].

По состоянию на 1938 год в списке прихожан еще действовавшей Новой синагоги значилось 66 человек[47]. Община пользовалась ею до 1940 года, а в 1942-м – якобы добровольно – «произвела с районным жилищным отделом Куйбышевского района г. Омска обмен здания синагоги на молитвенное помещение в муниципализированном доме»[48]. Архивный документ гласит: «В период Отечественной войны в Омской области имелся один еврейский молитвенный дом, при котором раввина не числилось…»[49]

Новую синагогу власти заняли под заводское общежитие[50]. Но вернуться в нее евреям все-таки удалось. Произошло это уже после войны, в условиях относительной либерализации государственной политики по отношению к религии, когда иудейская община Омска была зарегистрирована местным уполномоченным Совета по делам религиозных культов – специального органа, созданного для проведения этой политики. В своем отчете в Москву уполномоченный сообщал:

Омское еврейское религиозное общество «Новый молитвенный дом», деятельность которого не прерывалась с 1922 года, в начале 1944 года возбудило ходатайство перед исполкомом облсовета о возврате еврейскому религиозному обществу одного из зданий бывших синагог… <…> Исполком облсовета, рассмотрев заявление еврейской религиозной общины и исходя из того, что еврейской религиозной общине молитвенное здание предоставлено и что здания бывших синагог заняты под культурно-просветительные и хозяйственные цели, в возврате еврейской религиозной общине здания одной из бывших синагог – отказал… В настоящее время (в конце 1944-го. – В. Г.) этот вопрос вновь исполкомом облсовета пересматривается в связи с получением от Совета по делам религиозных культов при СНК СССР материала обжалования еврейской религиозной общиной решения исполкома облсовета[51].

После двухлетней борьбы, в 1946 году, ходатайство в конце концов было удовлетворено и в историческом синагогальном здании возобновились богослужения[52].

Кроме Омска, на всей территории СССР к востоку от Урала в послевоенную эпоху функционировали еще лишь три официальные синагоги – в Новосибирске, Иркутске и Биробиджане. Однако рассмотрение этого этапа в истории омской еврейской религиозной общины выходит за рамки настоящей статьи.

Еврейские секции в омске

С окончательным установлением советской власти в Сибири (в Омске – с ноября 1919 года) начался процесс формирования нового управленческого аппарата и общественно-политических структур. Первый год их работы характеризовался полной неразберихой. Чиновники и партийные функционеры жаловались на отсутствие системы делопроизводства и острую нехватку кадров. Касалось это и учреждений, призванных осуществлять «национальное строительство», то есть распространять «идеи Октябрьской революции» и проводить национальную политику коммунистической партии среди представителей всех наиболее крупных этнических меньшинств, в том числе и евреев. В других регионах страны сеть таких учреждений уже работала, а в Москве располагались руководившие ими центральные органы[53].

Вениамин Горелик, возглавивший в декабре 1920-го еврейский подотдел Сибнаца (Отдела по делам национальностей при Сибревкоме), утверждал, что ему приходится выполнять обязанности и машинистки, и регистратора, и делопроизводителя. На письма, направленные им в Москву – в Центральное бюро ев-секций РКП(б) и евотдел Наркомнаца – с просьбой прислать квалифицированных работников, поступили закономерные отказы: сложная ситуация с кадрами наблюдалась по всей стране и во всех сферах[54]. Столкнувшись со множеством трудностей, обескураженный Горелик сделал резонный вывод: «Широких перспектив для привлечения еврейских масс к советскому строительству нет, ибо нет самих широких масс, а есть масса, большей частью участвующая в общей жизни, как и все население»[55].

Тем не менее специальные еврейские подразделения возникли при различных учреждениях в Ново-Николаевске, Красноярске, Иркутске, Томске, Тюмени, Омске и других городах. В Омске, исполнявшем тогда функции административного центра Сибири, система оказалась одной из наиболее развитых в регионе: здесь образовалось четыре таких подразделения – при губернском отделе народного образования (губнаробразе), губкомах РКП(б) и РКСМ, а также губернском отделе по делам национальностей (губнаце). Первые три именовались еврейскими секциями (евсекциями), последнее – еврейским подотделом, но неофициально – тоже евсекцией[56]. В условиях кадрового дефицита и ограниченности средств сотрудники в них, как правило, работали по совместительству, занимая порой по несколько должностей в учреждениях новой власти. Например, Моисей Шерман, бывший бундовец, перешедший в РКП(б) и служивший в торговом бюро при губернском совнархозе, летом 1921 года попытался возглавить одновременно сразу три евсекции, правда неизвестно, удалось ли ему осуществить это намерение[57].

вернуться

40

См.: Протокол собрания трудящихся евреев г. Барабинска, 4 сент. 1929 г. // ГАНО. Ф. Р-1228. Оп. 1. Д. 1а. Л. 80–81 об.; Протокол общего собрания трудящихся евреев г. Томска, 29 сент. 1929 г. // Там же. Л. 83–87 об.; Синагогу – под клуб! // Красное знамя. Тюмень, 1929. 27 дек.; Протокол заседания городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, 21 февр. 1930 г. // Новосибирский городской архив. Ф. 33. Оп. 1. Д. 233. Л. 24; Протокол заседания президиума тобольского горсовета, 23 февр. 1930 г. //Гос. архив в г. Тобольске. Ф. Р-462. Оп. 1. Д. 131. Л. 35.

вернуться

41

См.; ГИАОО Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 71.

вернуться

42

См.: Там же. Л. 46 об.

вернуться

43

О внутриобщинных трениях свидетельствуют жалобы на синагогальных руководителей (по существу, доносы), поступавшие в местные органы власти от отдельных членов религиозных обществ (в качестве примеров таких жалоб см. документы № 1.9 и 1.10 приложения).

вернуться

44

Постановление № 1285 президиума Омского областного исполнительного комитета… о ликвидации молитвенного здания (синагоги) в гор. Омске, 29 окт. 1935 г. // ГИАОО. Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 148.

вернуться

45

См.: [Заявление еврейского религиозного общества Старого молитвенного дома в президиум Омского горсовета, осень 1935 г.] // ГИАОО. Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 151.

вернуться

46

Здание было возвращено еврейской общине в 1992 году (см., например: Бирлянт Я. Г., Козлова Н. К. Слой еврейской культуры в омском городском пространстве // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность. Красноярск, 2007. С. 227).

вернуться

47

См.: Список прихожан еврейской религиозной общины молитвенного дома на 1938 г. // ГИАОО. Ф. Р-1545. Оп. 1. Д. 10. Л. 114–117.

вернуться

48

Информационный доклад [уполномоченного Совета по делам религиозных культов при исполкоме Омского облсовета], 7 дек. 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 4. Л. 98–99.

вернуться

49

Информационный отчет уполномоченного Совета по делам религиозных культов по Омской области за 3-й квартал 1945 г. и 1-й квартал 1946 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 3. Д. 779. Л. 4.

вернуться

50

См.: Там же. Л. 2.

вернуться

51

Информационный доклад [уполномоченного Совета по делам религиозных культов при исполкоме Омского облсовета], 7 дек. 1944 г. // ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 4. Л. 98–99.

вернуться

52

В возвращенной синагоге община просуществовала еще три десятка лет. Во второй половине 1970-х аварийное, заброшенное здание сгорело, но к тому моменту в молитвенный дом превратилась расположенная рядом избушка, где раньше проживал синагогальный сторож (см. об этом: Янтовский Ш. Судьбы еврейских общин и их синагог: СССР, 1976–1987. Иерусалим, 2003. С. 152–153).

вернуться

53

О возникновении в 1918 году Еврейского комиссариата в составе Народного комиссариата по делам национальностей (Наркомнаца) и его подразделений на местах, а также еврейских секций РКП(б), см., например: Gitelman Z. Jewish Nationality and Soviet Politics: the Jewish Sections of the CPSU, 1917–1930. Princeton, NJ, 1972. P. 122–144.

вернуться

54

См., например, сообщение о нехватке кадров для ведения «еврейской работы» в Белоруссии: Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки, 1917–1941. М., 2006. С. 127–128.

вернуться

55

ГАРФ. Ф. Р-1318. Оп. 1. Д. 728. Л. 32 об. (цит. по: Чеботарева В. Г. Наркомнац РСФСР: свет и тени национальной политики, 1917–1924 гг. М., 2003. С. 399).

вернуться

56

Евсекция при губнаробразе возникла в феврале 1920 года (см.: Кравчук Л. И. Автобиография, 1 дек. 1924 г. // ГИАОО. Ф. Р-318. Оп. 2. Д. 889. Л. 4; документ № 1.8 приложения); при губкоме РКП(б) – в апреле (см.: Сведения относительно образования и ликвидации секций, поданные в уездно-городской комитет организации [РКП(б)], [1921] // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 40. Л. 128); при губкоме РКСМ – в июне (см.: Советская Сибирь. Омск, 1920.11 июня); еврейский подотдел губнаца – вероятно, в декабре или же несколько позднее (см.: Протокол заседания евсекции [при губкоме РКП(б)] в Омске, [вторая половина мая 1921 г.] // ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 468. Л. 1; документ № 1.2 приложения).

вернуться

57

См. об этом в протоколах заседаний евсекции при Омгубкоме РКП(б) за 2 и 21 августа 1921 года (ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 467. Л. 20, 26; документы № 1.6 и 1.7 приложения). Некоторые биографические сведения о Шермане см. в его анкете начала 1920-х: ГИАОО. Ф. 99. Оп. 1. Д. 557. Л. 6.

8
{"b":"797815","o":1}