– Не похожа. Согласен, – буркнул он после паузы. – Может и не ведьма.

– Я не ведьма, – поклялась Ника со всей искренностью, на которую была способна.

– Это очень плохо, – прокомментировал монах.

– То, что я не ведьма? – не поняла Ника.

–Нет, то что они научились приводить чужие тела так легко. Но по крайней мере, мы точно знаем про Мелиссу и ничего не мешает избавиться от неё самым проверенным способом.

– Вы про костёр? – переполошилась Ника. – Но это же моё, а не её тело! Это… это не честно! Помогите мне святой отец, умоляю, помогите мне вернуть моё тело, хоть как-нибудь!

– Ты просишь то, что невозможно, дитя.

Ника в отчаянии закрыла рот руками.

– Ну довольно, – рассердился монах. – Есть вещи более важные и менее важные.

– Она права, – вступился виконт. – Это для неё важно.

– Что стоит жизнь одного человека по сравнению с жизнью мира? – риторически произнес монах, – А тут даже не жизнь, а просто мешок мяса, более красивой формы.

– Этот мешок мяса, как вы изволили выразиться – мой! – не выдержала Ника.

– Все эти мешки принадлежат ему, – поднял подбородок к верху церковник. – Даны нам временно и не нам оспаривать его решения!

– А ей, значит, можно оспаривать его решения, вмешиваясь в мою жизнь?

– Тут ты тоже права, – согласился монах. – Возможно, я соглашусь с тобой. Расскажи мне поподробней, как происходило ваше с ней общение.

Ника обстоятельно повторила ему свою историю. Особенно его заинтересовала вся операция с эссенцией пустоты и кровью.

– Они очень, очень зависят от нашей крови, – задумчиво пробормотал он, потирая переносицу.

– А что такое оборот на крови? – поинтересовалась у него Ника.

– Забудь, что ты это говорила, а я сделаю вид, что забыл, что слышал это, – отрезал монах.

– Мне кажется пришло время присоединить мадам Мелиссу к нашему разговору, – вмешался виконт.

– Да, – кивнул церковник, – послушать её будет весьма любопытно.

Ночь, проведённая мадам в подземелье, весьма плачевно сказалась на её лощёном виде. Платье испачкалось, в волосах кое-где застряла прелая солома, а под глазами темнели мешки.

– Вам этого не простят, – яростно прошипела она, сверкая на всех ненавидящими глазами.

– Я в этом более чем уверен, мадам, – согласился виконт. – И маркграф тоже. Надеюсь, вам будет приятно узнать, что он отдал приказ о созыве ополчения.

– У вас нет сил противостоять двору!

– Нет, – согласился виконт, – но есть ли у двора силы противостоять церкви?

Мадам начала было говорить, но внезапно переменила решение и, гордо отвернувшись, замолчала.

– Не будете ли вы так любезны, мадам Мелисса, чтобы вернуть этой бедной девушке её тело?

– Не буду! – оскалилась мадам. – Что вы со мной сделаете, сожжёте? Плевать! Я еще заставлю вас пожалеть об этом!

– Я знаю, вы не боитесь огня и думаете вернуться сюда в другом теле. Но для этого, вам придется покинуть сначала это. Я думаю, посадить вас на цепь и кормить насильно, допустим десять лет. Потом мы вернёмся к этому разговору. Божие жернова молят медленно, вот и нам не следует спешить.

– Убедитесь, что она не сможет принести себе вреда, – скомандовал виконт страже. – И в подвал её, в цепь. Смените подвал, кстати, вдруг она в том что-нибудь уже припрятала.

Мадам истерически взвыла, стараясь вырваться из рук стражи, но её довольно быстро скрутили и, согнув, повели прочь.

Бедное моё тело, подумала Ника. Она физически чувствовала, как неудобно спине сейчас!

– Не расстраивайся, – вдруг погладил её по руке виконт. – Мы постараемся сберечь твоё тело. И если хочешь, я тебя развеселю. Посажу их в один подвал с Ольфом – думаю им будет что сказать друг другу.

– Меня это совсем не веселит, – грустно сообщила Ника. – Мне его даже немного жалко, несмотря на то, что он такой подонок.

– Ты очень хороший человек, Ника. И мне жаль, что с тобой такое случилось. Но, если честно, я даже рад, если можно так сказать. С тобой мне приятно общаться.

– А вы не думаете, что мадам Мелисса – это ваша бывшая жена? Ну, та, которую… – Ника запнулась, – сожгли.

– Нет, – помотал головой церковник в ответ на ее вопрос.

– Нет, – согласился виконт, – её бы я сразу узнал. Жесты, мимика, характер. Этого не скроешь. Поверь, если у тебя была жена – ведьма, ты это как следует запомнишь.

***

В эту ночь Нике снова удалось выспаться, правда не так хорошо. Она опять заснула одна в чужой, но уже столь знакомой кровати и опять была разбужена укладывающимся рядом виконтом. Долгое время лежала, настороженно слушая, как он ворочается, и его постепенно успокаивающиеся дыхание, сменяющиеся сонным сопением. Потом, незаметно, заснула и сама.

А где-то ближе к утру он опять её разбудил, сначала закинув на неё руку, а потом постепенно сгребая в охапку и придвигаясь ближе, пока не придавил полностью, закинув ногу на её бедро, чем полностью обездвижил Нику, придавив её всей массой своего тела.

Лежать так было, что скрывать, даже притягивающе, правда заснуть уже не получалось. Сон виконта тоже становился всё беспокойнее.

Представляю, что ему снится, стыдливо подумала Ника, ощущая напряжение его тела. Виконт прижался ещё теснее, беспокойно прижимая её к себе во сне. Ника, обескураженно полежав, придавленная его весом, наконец аккуратно, но решительно передвинула его руку со своего живота и тихонько высвободившись, выскользнула из постели.

Светало. Одинокие птицы, проснувшиеся в такую рань, уже начали робкую, сонную перекличку.

Проорал петух где-то на птичнике и, недовольно мыча, проснулись коровы.

Наскоро и кое-как умывшись прохладной и свежей водой из большого кувшина, Ника накинула платье. Затем отломила кусок черствого, загрубевшего со вчера хлеба и, жуя, сняла с двери запор. Выскользнула в сереющий, но по-прежнему полный ночной темноты коридор.

Шагать по тёмному коридору она старалась, не создавая шума, но акустика тут жила по своим законам, и даже ее легкие шаги и шуршание платья создавали странное шумовое эхо, отчего казалось, что за ней кто-то идет. Ника даже пару раз обернулась, чтобы доказать себе, что это только иллюзия. До кухни добралась, не встретив не одного человека.

Впрочем, тут работа уже кипела. Горели огни, и очумелые, не проснувшиеся толком работники, звенели металлом посуды и зевали, рискуя вывернуть себе челюсти. Повар тоже был здесь и был занят, доедая остатки чего-то вчерашнего на завтрак.

– Здравствуй Клара, – произнес он, осторожно дожевывая находящееся во рту. – Ты пришла работать, наконец? Ты знаешь, что делать, не мне тебя учить.

– Мм, – посомневалась вслух Ника. – Пожалуй, нет. Я собираюсь готовить завтрак, и вы мне сегодня поможете.

– Ты много о себе возомнила, Клара. Как бы тебе не попробовать плетей на конюшне.

– Ах так, – рассердилась Ника. – Хорошо, следуй за мной, – и отправилась обратно в сторону жилой части.

– Куда? – опешил повар.

– К виконту. Правда он пока спит, но я уверенна, будет рад проснуться и определить, кому сегодня плети на конюшне более необходимы.

– Погоди, Клара, – перепугался повар. – Я же не знал, что это завтрак для него. Я думал раз стало понятно, что ты не ведьма, то тебя опять пустили на кухню.

– Пустили, пустили, – кивнула Ника. – Мне нужно масло, яйца, отдельный котелок и нож. Не такой, каким я обычно работала, а хороший, острый.

Повар обескураженно развёл руками, но перечить не стал и, выдав необходимое, недовольно потоптался на месте. Потом расстроенно плюнул на пол и удалился по своим делам.

Набив котелок картошкой, яйцами и положив туда морковку, Ника пристроила его над огнем и занялась соусом. Взбить яичные желтки местным корявым венчиком из нескольких лучин было нелегко, но ей, в конце-концов, это удалось. Добавила соль и немного уксуса. Потом начала вливать туда по чуть-чуть масло, непрерывно помешивая, пока не получился прекрасный майонез. В чем Ника убедилась, облизав палец, зачерпнувший загустевшую смесь.