– Серёга, ты знаешь, что это за дерево?

– Угу! – промямлил Кузьма в ответ.

Слышно было по голосу, что название дерева его как раз мало волновало, а вот ветки, которые будто приглашали на них взобраться, он не выпускал из виду ни на секунду.

– Это дуб, – ответил после недолгой паузы он.

– Сам ты дуб! Дубов таких не бывает. Ты глянь на листья, совсем же другие.

– А я говорю, дуб! – обиделся Кузьма. – Не веришь? Вот в ухо заеду тебе, сразу поверишь.

«Вот и вернулся наш Кузьма! – подумал я. – Всё тот же грубый и неотёсанный чурбан, каким и был до миссии спасения элиты научного сообщества – элиты, о которой, к слову, мы уже совсем забыли».

– Вон смотри! – Кузьма вытянул руку с указательным пальцем в сторону ветки, на которой копошилась белка. – Вон и жёлуди. Говорю же, дуб!

Я проследил за направлением его руки и действительно увидел, что белка держит в лапках какой-то круглый орех, очень похожий на жёлудь. Рядом с ней на уровне кисточек её ушей висели ещё два круглых, небольшого размера ореха. Но с такого расстояния сложно было разглядеть их в деталях – ветка, на которой сидела белка, была на высоте около четырёх метров от земли. Издалека орехи от жёлудя не отличались, но я точно знал, как выглядят листья дуба, и это точно были не они, а поэтому я и не решался назвать орех жёлудем.

– Эх! Чем бы туда запульнуть, чтобы разглядеть поближе? – раздосадовано произнёс я вслух.

– Не боись, Зелёнка! Это я сейчас мигом! – от прежней учтивости Кузьмы не осталось и следа, но надо отдать должное, говорилось всё это без какой-либо озлобленности или подковырок. – Сейчас я принесу кирпич и мигом её собью! Только, чур, хвост – мой!

– Какой хвост? – я растерялся и даже отвёл взгляд от орехов, посмотрев с удивлением на своего собеседника.

– Какой-какой… беличий, конечно же! А ты что думал, я кирпич принесу, белку тебе собью, а ты хвост себе заберёшь? Самый лучший трофей?! Нет, Зелёный, так дело не пойдёт!

Мне стало одновременно – и обидно, и смешно. Обидно за белку, которой вдруг стала уготавливаться такая участь. Обидно за себя, что мне на голову свалился такой бездарный друг, при котором, как говорится, и врагов не надо. Мне даже в тот момент вспомнились водомерки, – и за них тоже стало обидно, хотя сейчас они были совершенно ни при чём и могли только радоваться, что Кузьма отвлёкся от них и убежал исследовать тайну заброшенного здания. Ну и, конечно же, рассмешила сама ситуация с делёжкой хвоста и ревностным отношением к такому трофею.

«Ну, точно – питекантроп!» – выругался я мысленно, а вслух сказал:

– Кузьма! Хвост всего один. Поэтому, может, и не стоит тогда сбивать эту белку? С хвостом кто-то всё равно внакладе останется, а если хвост никому не достанется, то и обиняков никаких не будет. Но ты мог бы проверить свою меткость на тех желудях, которые свисают с ветки. Заодно и попробовали бы их на вкус. Не, если ты, конечно, предпочитаешь съесть белку, тогда другое дело.

– Ях-х! – скривил гримасу отвращения Кузьма, высунув язык, и демонстративно стал его чистить своими грязными ладонями, будто съел что-то омерзительное на вкус. – Ешьте белку сами, а я лучше жёлудь попробую.

Серёга стал расхаживать около дерева и поглядывать на орехи. Белка будто бы заметила это, замерла и стала в свою очередь наблюдать за его действиями.

– Я их и так достану, кирпич не понадобится, – сказал Кузьма и ухватился за толстую нижнюю ветку, стал на ней подтягиваться.

Белка, увидев такие телодвижения, нагнулась корпусом вперёд, почти свесившись с ветки вниз головой, и продолжала, не отрывая взгляда, следить за Кузьмой. Кузьма тем временем успешно подтянулся, залез и встал на нижнюю ветку ногами, чтобы дотянуться до следующей ветки, но что-то вдруг пошло не так, и он стал терять равновесие. От испуга он обхватил ствол дерева двумя руками и замер, не шевелясь, пытаясь выровнять баланс тела и нащупать ногой более ровную точку опоры. В этот момент случилось совершенно непредвиденное – не выдержали нервы. Нервы не выдержали у белки, и с громким воинственным писком она бросилась на голову Кузьмы, приземлившись прямёхонько на его огненно-рыжую шевелюру.

Следующие две минуты творилось что-то невообразимое. Кузьма висел в неподвижной позе, обхватив ствол дерева, прижавшись к нему правой щекой, одновременно пальцами ног опираясь на край ветки, находящейся всего в полутора метрах над землёй, и истошно кричал. Я, испуганно бегая вокруг дерева в поисках предмета, которым можно было бы кинуть в белку, думал о какой-то совершенной глупости. Например, о том, что голос у Кузьмы оказался ровным и чистым, и ему не мешало бы заняться хоровым пением. Ещё думал, что белка такого же цвета, как и волосы у Кузьмы, и они могли бы подружиться. В это время белка кружилась на голове Серёги и, громко цокая и издавая писк, передними лапками пыталась выдрать его волосы. Я подбирал мелкие ветки и пытался добросить до белки, чтобы спугнуть её. Но ветки или не долетали так высоко, или попадали в Серёгу. Наконец, мне попался на глаза гриб. Он был сантиметров пятнадцать в высоту и тяжёленький – такой точно долетит. Я встал в позу стрелка, взял гриб двумя пальцами правой руки за основание шляпки, прицелился, вытянув левую руку по направлению выстрела, чтобы уже точно попасть в белку, и бросил со всей силы. Гриб полетел ровно по траектории и с небольшим шлепком размазался по левой щеке Кузьмы. Часть гриба попала ему в рот, и он перестал кричать и начал отплёвываться. Белка, видимо испугавшись такого мощного снаряда, оставила его в покое и убежала наверх, исчезнув в самых высоких ветвях кроны дерева. В следующий момент Кузьма нащупал более надёжную точку опоры, что помогло ему оторваться от ствола, но не стал слазить, как сделал бы я на его месте после такой неудачной попытки, а быстро дотянулся до следующей ветки, подтянулся при помощи ног и залез выше. И только там он сел, чтобы перевести дух.

Действительно, храбрости всё же Серёге Кузьмину было не занимать. Пережив такое приключение, он не сдался, а полез дальше. И сейчас, смотря на него, сидящего на высоте трёх метров, с абсолютно белым лицом, ощупывающего свои волосы, сплёвывая и вышмыгивая из носа остатки гриба, которым я так любезно его накормил, я понимал, что я далеко не такой смельчак, как он. И я даже на секунду представил, что было бы, если бы я полез сам и вступил в схватку с белкой, но сразу же откинул эту мысль. Мы перекинулись с ним несколькими незначительными фразами, даже немного посмеялись. И дальше было проще. Серёга встал на ветке в полный рост, схватился за верхнюю ветку левой рукой, чуть подпрыгнул и правой ухватился за растущие орехи, содрав их с ветки с охапкой листьев. И сел снова на ветку на своей покорённой высоте. Не говоря ни слова, он сразу раскусил орех, сплюнул скорлупу и разжевал.

– Заслужил съесть первым, – с гордостью отметил он и потом добавил: – М-м-м! Вкусненько! Держи! – И он кинул второй орех мне прямо в руки.

«Ага! Я так и думал! Никакой это не жёлудь. Это же…»

– Кузьма, это же каштан! – воскликнул я вслух. – Представляешь? Каштан! Откуда он мог здесь взяться? – Моему удивлению не было предела.

– Не жёлудь? Ты уверен?

Я рассмеялся, раскусил каштан и начал жевать.

– Сто пудово! Каштан!

Вкус был у него необычный: безвкусный в основном, но с ореховой ноткой и чуть сладковатым привкусом. В целом вкус каштана мне понравился. От всего пережитого мне стало весело. Я и представить себе не мог, что сегодня будет такой замечательный и интересный день – день, полный приключений, борьбы, отваги и дружбы, как странно бы она не проявлялась.

– Ефрейтор Кузьмин! – позвал я весело Серёгу.

– Да, капитан Зелёный! – так же весело и с задором отозвался он.

– За проявленную доблесть и честь в бою с растениезаврами и рыжей инопланетной бестией бельчухой, за то, что не отступил от выполнения наиважнейшей миссии, не сдался врагу и, даже будучи раненым, добыл эти орехи, которые могут накормить всю нашу галактику, повышаю тебя в звании до сержанта. Ура! Ура! Ура!