Я подскочила на месте, выронила кофе. С глухим стуком стаканчик упал на пол, крышка отлетела и мой любимый латте растекся по уже чистому полу.

Я же в нескольких шагах от кухонного гарнитура стояла и хлопала глазами, прикидывая, чем я могу треснуть сидевшего на столешнице, как я прежде маленького человечка. Косматого и бородатого старичка с тощими коленками и икрами, в явно моей детской футболке с феями Винкс и кедами, что я в детстве так любила, но они куда-то исчезли. На меня смотрели невероятно яркие зеленые глаза под кустистыми бровями цвета пепла.

— ну что вскочила? Разве так сильно удивлена? Видела же меня уже. Частями, правда… — он тоскливо посмотрел на все еще целый стакан кофе, затем на тот, что лежал на полу. Вздохнул и подвинул свой в мою сторону, — жалко твой кофе… на мой. Не переживай ты так.

— ты кто такой? — спросила.

— домовой, я. Хотя какой, с тобой домовой… квартирный считай или тапочный. Домовым я лет пятьдесят назад был, при бабке твоей Ирине, красотка была такая же, как и ты. Помнишь, как-то лет пятнадцать или чуть больше, родители приезжали к ней с тобой, но она тогда уже плоха была… знала обо мне, переживала, тапки тебе розовые вот эти подарила, а меня попросила за внучкой присмотреть. Вот… и присматриваю я. А чтоб тапок не теряла, приходится все время копить силы и иногда показываться тебе. Но ты девочка хорошая, чуткая, сила в тебе есть. Непонятно какая, правда, но есть. Ну что стоишь? Глазками хлопаешь? Думаешь глюк какой? Нет, не надейся. А вообще…я силу чувствую в этих стенах, — он собрал в кучу обе свои мохнатые брови и обвел серьезным взором покрытые старыми выцветшими с висящими кое-где кусками обоями стены, — так что одна ты тут не останешься. Ждет нас с тобой весьма веселая и насыщенная жизнь, если я правильно понимаю что это за место. Мечта, а не дом… мечта… Давай, бери-бери, кофе свой. Я знаю, у тебя там припрятана бутылочка ликера, добавь его себе, так легче станет. Меньше рациональности, больше веры в чудо, ага… давай… А то ты пока еще в …как это….. м… в… ах….! В шоке, вообщем.

Сейчас, в этот самый момент я пожалела, что выкинула стики и свой аппарат или что у меня нет сигарет. Руки тряслись…. Одно дело знать о наличие потусторонних сил, верить в то, что они всегда рядом, а совсем другое, вот так глаза в глаза, нос к носу столкнуться. И я ничего не могла сказать ему.

— как зовут тебя? — шагнув в воображаемый ледяной прорубь, спрашиваю это чудо.

— не знаю… Ирина меня как и ты «Тощими коленками» называла, полагаю, в вас это семейное, — он посмотрел на свои ноги и немного грустно вздохнул, — имени своего не помню я, что родители даровали. Хочешь, назови меня как-нибудь, раз такое дело…

— Федя, — сказала первое, что пришло в голову. Вместе с картинкой из советского фильма….

— ладно, Федя, так Федя, — пожал он острыми плечиками и спрыгнул на пол.

Ростом он был мне по пояс торчащие в разные стороны косматые пепельные волосы, борода до колена, выглядывающая в ее проплешинах фея Винкс и горящие неестественно зеленые глаза. Он поднял лежащий стакан. Отправил его в полет до мусорного пакета, прошел к тряпкам и уже через минуту вытирал кофейное пятно с темного паркета. Затем со знанием дела разворошил мои вещи в чемодане и достал ту самую ликерную заначку, на самые душевно-тяжелые времена. Щедро плеснул в оставшийся кофе, буквально вспорхнув ввысь и усевшись на столешницу, протянул мне.

— Эх… работы конечно с эти домом прорва. Но это просто замечательно, истосковался я по нормальной работе. Ты пей, давай! Приходи уже в себя, надо план составить. Эх… стульев бы… но те что там в углу, не пойдут… гниль одна и порчей съеденная гадость. Такую только в топку….

Вдохнув-выдохнув. Смирившись окончательно с тем, что глюк не припадает и надо учиться жить вместе с ним. Я и мой глюк Федя. Может у меня… как это… на фоне стресса психическое заболевание прогрессирует…

Сделав глоток изменившего вкус (в лучшею сторону, признаюсь) кофе я крепко задумалась о том, было ли у моей родни что-то подобное. Вроде бы все были здоровы. Ни про кого не ходило, что он сумасшедший. Так что если были, то хорошо прятались и маскировались.

Тем временем Федя разглагольствовал о том, что надо бы сделать, где подправить, что подкрасить и прочее. Сам же был просто полон энергии. И вот в том самом углу, что я отмыла для своего кемпинга под крышей старого и жутковатого дома с пауками и паутиной, была расставлена палатка и надут матрас. И в этот самый момент Федя живо стелил мне постельное, которое я тоже купила со всем остальным.

— молодец, девочка. Для себя все предусмотрела. Умница. Повезло тебе домик, хозяюшка хорошая. Дай ей только немного обвыкнуться и поверь, она узнает тебя получше и все наладиться. Она хоть и хилая с виду, но внутри кремень, каких поискать.

Он замолчал, потом еще что-то сказал, снова замолчал. Я наблюдала за мужичком немного отстраненно, с каждой минутой принимая ситуацию. И в какой-то момент даже с любопытством за ним начала следить.

— с кем ты разговариваешь, Федя? — спросила я, когда опустошила свой бумажный стакан и сама щедро плеснула ликера в освободившуюся тару.

— с домом. Я же домовой. Мне налаживать контакт с ним нужно. Пока ты в магазин ездила, мы знакомились тут. С домом и… — он резко замолчал.

— и?

— откровенно говоря, я бы не хотел этого говорить.

— но придется?

— придется, — кивнул он.

— ну?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Домовой вздохнул, потер ладошки, пожал плечами, снова потер ладошки, почесал бороду и выдал.

— тут есть еще один домовой. Он остался от прежней хозяйки и…. дом ее подпитывал как мог.

— его или ее?

— ее… я должен был сначала с тобой, хозяйка …м… подружиться…. А потом …

Я перебила его, подняв ладонь в немом призыве молчать. Выпила залпом приятную сладковатую жидкость. Проследила, как тепло очередным горячим потоком разливается по моему телу, как приятное послевкусие захватывает рецепторы, а нервы расслабляются, а настроение ощутимо растет вверх. Только сейчас я начала понимать, насколько была напряжена все последнее время.

— а давай… все и сразу, в один день. Раз уж такое дело. Где она? Явись передо мной хранительница этого дома!!! — крикнула я.

Федя охнул, хлопнул себя по коленкам и заулыбался, радуясь чему-то своему.

— ну же! Федя, где домовушка? Так ведь ее можно называть?

— иди сюда! — позвал он кого-то, глядя в противоположный угол между двумя дверьми. Сейчас именно он был самым темным, не смотря на лампочку, что я заменила в люстре, посредством собственных акробатических талантов и балансировке, и балету в детстве. Стоять на носочках на старом столе, коробке и чемодане это еще то удовольствие. Потолки высокие. Арочные, словно в старом замке.

Сначала я увидела слабый темный силуэт, потом в темноте зажглись такие же зеленые как у Феди глаза, постепенно свет отвоевывал миллиметр за миллиметром пространства и вот я уже вижу худенькое девичье тельце, замотанное в какие-то тряпки, рыжие волосы, торчащие в разные стороны, заплетенные, тем не менее, в две косы. Курносый нос и веснушки на бледном и чистеньком личике. Вид у домовушки был плачевный, но видно что она как могла, ухаживала за собой. Не в пример Феди, который был лохматым и неопрятным. Домовушка же была опрятной, но, увы, это все. Она стояла, понурив голову, но при этом, не сводя с меня жадного взгляда, комкала руками свою тряпицу, что одеждой называется.

— иди сюда, — повторил приосанившийся Федя.

— как тебя зовут? Меня Диана, — я присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с подошедшей чуть ближе домовушке.

— Иди сюда, — сказала она и с гордостью добавила, — у меня два имени.

— а второе какое? — насупился Федя.

— иди отсюда.

— бред какой-то. Это тебя так прежняя хозяйка назвала?

— да.

Это ж надо было так… Это ж каким надо быть человеком, чтобы назвать существо «Иди сюда» и «Иди отсюда»?