– Управляющего сюда, – он бросил поводья слуге и вошел в дом.

Невысокий старичок из грамотных галлов прибежал через пару минут, поспешно семеня больными ногами. Он испуганно уставился на молодого короля, понимая, что от этого визита не приходится ждать ничего хорошего.

– Ключи! – требовательно протянул руку Хильперик.

– Но, господин… Я не могу…, – растерялся управляющий.

– Король приказал, ты совсем оглох, старая сволочь? – рыжий воин гигантского роста посмотрел на бледного галла. – Или мне снять ключи с твоего трупа?

– Да, господин! Конечно, господин! – засуетился управляющий. – Вот же они! – он вытащил из-за пазухи связку массивных ключей, которую он носил на шее.

– Стол накрывай, – скомандовал Хильперик. – Если кто-то из моих воинов останется голодным или трезвым, то я тебя повешу на воротах. Ты понял, старик?

– Да, мой господин, я сейчас же распоряжусь.

По двору забегали слуги, ловя кур и свиней, а бабы на кухне загремели котлами, которые потащили на очаг. Прокормить такую ораву голодных и злых мужиков – непростое дело. А когда за это повесить могут, то еще и опасное.

Стол накрыли через час, на скорую руку. Суп из бобов, вареные яйца, сыр, каша из разваренного овса, сало и хлеб. Воины оживленно загомонили, угощение было богатым. Длинный стол был занят в мгновение ока, и франки расселись на длинные лавки. Напротив каждого в столешнице было выдолбленное углубление, куда клали пищу. ⁽¹⁾ В кувшинах несли вино, пиво и медовуху. Воины радостно зашумели, выпить тут любили все. Деревянные и оловянные кубки были наполнены до краев. Старший из воинов, помнивший еще чуть ли не самого Хлодвига, встал, и проорал:

– За короля! Долгих лет щедрому и храброму королю Хильперику!

– Да! – заорали остальные. – За короля!

Воины выпили и жадно набросились на еду. Ячменные лепешки ломали руками и размачивали в вине и пиве. Кашу ели кусками хлеба и руками, сало нарезали поясными кинжалами и жадно совали в рот. Суп пили прямо из горшка. В то суровое время роскошный пир означал не то, что еда была вкусной, а то, что ее было много.

С каждым выпитым кубком становилось веселее, кое-кто затянул песни, а в зал на деревянных блюдах понесли жареных кур и свинину. Воины заорали в восторге. Наличие мяса в придачу к выпивке делало пир событием месяца для подавляющего большинства присутствующих. Кур рвали руками, и жадно грызли, заливая жиром одежду, а грязные руки вытирали потом о волосы и чулки на ногах.

На дальнем конце стола зашумели сильнее, там явно разгоралась ссора.

– Драка! – заорали пьяные воины. – Наваляй ему, Хрольф!

В центр зала вышли двое изрядно пьяных франка, раздетых до пояса. Битая морда заживет, а одежда, она больших денег стоит. Ножи и мечи они сняли тоже. Хильперик улыбался, он был доволен. Ведь он сам подговорил Хрольфа устроить драку.

– Кто победит, получит серебряный кубок! – заорал король. Вокруг одобрительно зашумели. Вождь должен быть щедрым, иначе какой он вождь. Так, до первого боя…

– Твоя мать была шлюхой, – заорал Хрольф. – Ее вся деревня имела! Ты ублюдок, не знающий своего отца!

– Я тебя прикончу, сын шелудивой собаки! – заревел его противник и начал молотить кулаками. Хрольф от него не отставал. Каждое удачное попадание вызывало восторженные вопли у воинов, которые подбадривали своих бойцов. На победу стали биться об заклад. Впрочем, драка закончилась довольно быстро, Хрольф был на редкость здоровый малый. Его противник лежал на полу, и пытался встать.

– Бой окончен! – заорал Хильперик. – Хрольф получает серебряный кубок. Он победил!

Воины восторженно заорали, вечер определенно удался.

После пары кубков с вином и медовухой, Хильперик прокричал:

– А теперь каждый получит награду за верную службу!

– Да-а-а! – заорали воины. Они были готовы идти за таким королем и в огонь, и в воду.

***

Три месяца спустя. Париж.

Хильперик стоял на мосту и ждал, когда придет на переговоры Хариберт. Самый сильный и буйный из братьев, любитель хорошей драки, женщин и выпивки. Хильперик сидел в осаде, братья обложили его, как волка. Он успел объехать ряд городов, подчинив их себе⁽²⁾. Он надеялся, что захваченные города останутся за ним, но нет. Братья собрали войска и загнали его в Париж, где он сидел с преданными воинами. Горожане роптали, продовольствия в городе было не так чтобы много, а подвоз его становился все сложнее.

Вот он! С левого берега Сены на мост взошел Хариберт. Холодный ветер развивал зеленый воинский плащ, скрепленный золотой фибулой⁽³⁾ на левом плече. Жесткое волевое лицо брата выражало гнев и презрение.

– Здоров, Хариберт! – произнес Хильперик.– Что остальные не пришли?

– Сигиберт сказал, что зарубит тебя, как только увидит, – сказал тот в ответ. – Гунтрамн с ним пьет, чтобы он глупостей не наделал. Не буду тянуть. Мы предлагаем тебе выметаться из Парижа и вернуть то добро, что ты захапал после смерти отца. Потом мы сядем за стол и разделим отцово наследство по справедливости.

– А иначе? – поинтересовался Хильперик.

– А иначе мы осаду не снимем, и поделим все сами, на троих, – хищно улыбнулся Хариберт. – Но ты этого уже не увидишь. Ты меня хорошо понял?

– Я тебя понял, брат. Как делить будем?

– А как дед Хлодвиг делил ⁽⁴⁾, так и мы поделим, – легкомысленно махнул рукой Хариберт, – что лишнее выдумывать.

– Так сейчас земель куда больше, чем тогда было, – удивился Хильперик.

– Те тоже по-честному поделим, – убедил его Хариберт.

– Тогда я согласен, – кивнул Хильперик. – Жребий бросать будем?

– Само собой, – подтвердил брат. – Боги определят каждому его долю.

– Тогда скажи братьям, пусть заканчивают пить. Наследство поделим, а потом выпьем.

– Ждем в лагере на закате, тебя никто не тронет, богом клянусь, – Хариберт развернулся и пошел по мосту.

Хильперик довольно улыбался. Он успел немало награбить. Придется, конечно, отдать что-то для видимости, но все равно ведь никто ничего не докажет.

На закате четыре короля сидели в шатре Хариберта, который, как ни крути, был старшим из них. У каждого был кубок, к которому они периодически прикладывались. Такой ответственный вопрос тяжело было решить на трезвую голову.

Хариберт бросил на стол четыре одинаковых деревянных палочки, на которых были нацарапаны буквы, соответствующие названиям столиц.

– Ну что, все готовы? – спросил Хариберт.

– Помолимся, – сказал Гунтрамн. Он склонил голову, и зашевелил губами. Сигиберт последовал его примеру.

Старший брат бросил жребии в кожаный мешок, и встряхнул его.

– Ну, помоги нам Святой Георгий, – сказал он. Кто первый?

– По старшинству, – сказал Гунтрамн.

– Тогда я, – Хариберт сунул руку и достал жребий. – Мой Париж.

– Орлеан, – показал свою палочку Гунтрамн.

– Реймс, – сказал Сигиберт.

– Тогда мой Суассон, – Хильперик улыбался до ушей. Суассон был королевством отца. Самое маленькое и бедное королевство, но там жило множество франков, из которых и набирали ополчение. Сейчас они поделят остальные земли, с которых он потом будет собирать подати. Франки свои налоги отдавали кровью, и не платили королю ничего.

– Ну, тогда все! Можно выпить, – сказал Хариберт.

– Как все? – у Хильперика вытянулось лицо. – А Гасконь? А Бургундия? А земли Алеманов? А Овернь, Прованс? Мы их что, делить не будем?

– Это мы уже без тебя поделили, по-честному, – заявил ему Хариберт.

– Это по-честному? – завопил Хильперик. – Да у меня леса и болота одни! А у вас богатые города и лучшие земли на юге! Виноградники, поля, вы все себе забрали! Что тут честного? Вы же меня просто грабите!

– А когда ты отцовскую казну крал и города тайком под себя забирал, как последний вор, это тоже по-честному было? – посмотрел ему в глаза Сигиберт, едва сдерживая ярость.

Он был самым воинственным из братьев, и не вылезал из походов с отцом. Он бился с саксами, алеманами и готами, и полководцем был отменным. Хильперик отвел глаза. Сигиберта он ненавидел искренне и от всей души. Ну, и завидовал ему сильно.