Из глухих карпатских лесов широкой волной выплеснуло во все стороны многочисленный и свирепый народ славян, ставший головной болью всех константинопольских императоров. Его восточная ветвь получила название Анты, а западная – Склавины. Они, теснимые аварами, обрушились на земли Империи, опустошая Иллирию⁽⁷⁾, Фракию и Грецию. Впрочем, зачастую, славяне служили пехотой у аварских каганов, выполняя роль пушечного мяса. Светловолосые пешие воины, вооруженные копьями и дротиками, по выносливости превосходили коней. Их отряды, способные пройти за день полсотни верст, рассыпались по империи, грабя и убивая на своем пути. К этому времени от набегов они стали переходить к захвату имперских земель, и могущественный Август, сидя в неприступном Константинополе, ничего не мог с этим поделать. Ведь даже предместья столицы были разграблены этими дикарями.

Запад Испании захватило германское племя свевов в союзе с далекими предками осетин – аланами. Их королевству оставалось существовать еще двадцать пять лет. На севере полуострова жили баски, которые не желали покоряться никому, и цепко держались за свои скалы и ущелья. Восток же Иберии занимало королевство вестготов, которое погрязло в бесконечных мятежах и склоках знати. Тем не менее, сотня тысяч готов была каплей в море романского населения, и дикие завоеватели понемногу пропитывалась величайшей культурой своего времени. Готами правил король Атанагильд, который вскоре немало удивит современников, умерев своей смертью. Это было крайне необычно, ведь вестготских королей, как правило, резали на каком-нибудь пиру.

В Британии, которая после ухода римлян представляла собой мешанину из разноязычных племен и народов, в этот год вступило на трон аж четыре новых короля. Правители сменились в Берниции, Дейре, Уэссексе и Думнонии. Местные бритты имели глупость позвать на свои разборки саксов, и те пришли сюда навсегда, согнав бывших хозяев со своих наделов. На благодатные земли, защищенные со всех сторон морем, потянулись племена англов, ютов и фризов, образовавшие кучу микроскопических королевств, что тут же начали упоительную резню, в которую вскоре вмешаются конунги норвежцев и данов. Завершит все это нескончаемое безобразие только Вильгельм Завоеватель через пятьсот лет.

В Скандинавии началась Вендельская Эпоха⁽⁸⁾, которая предшествовала Эпохе Викингов. Конунги свеев⁽⁹⁾, начав разработку богатейших месторождений железа, получают необыкновенные по красоте образцы оружия. Лучшая конница того времени тоже будет именно в Скандинавии. Эта земля еще не почувствовала демографического давления, и Европа пока спит спокойно. Грабители-норманны – лишь редкие гости на южном побережье Балтики и Северного моря.

Главной силой на западе Империи стало королевство франков, которое раскинется на территории римской провинции Галлия. Неприхотливые суровые парни под командованием короля⁽¹⁰⁾ Хлодвига⁽¹¹⁾, из рода Меровингов, вооруженные мечами и топорами, сокрушат войска римского патриция Сиагрия, правившего севером этой страны. Потом они победят готов, живших южнее, и загонят их на юг, за Пиренейские горы. Королевства тюрингов и бургундов тоже будут захвачены франками, правители которых не имели себе равных в подлости и вероломстве. Предательство, клятвопреступление и убийства ближайших родственников были обыденностью среди них. Христианские короли еще не забыли славные традиции предков, и были открытыми многоженцами, что почему-то крайне слабо порицалось католической церковью. Принца могла родить даже рабыня, и опять же, по стародавним германским обычаям, сын от служанки имел те же права, что и сын, рожденный дочерью соседнего короля. Мальчишки росли, как стая волчат, чтобы войти в положенный возраст, и получить свою долю наследства и дружину. Это могло закончиться только войной, и потому франкские короли воевали почти постоянно, то с соседями, то с братьями, то с племянниками, а то и с собственными детьми.

Римская Галлия, завоеванная северными дикарями, продолжила жить своей жизнью, по старинным законам, установленным императорами. Городами управляли местные советы, курии, и все большую власть набирали христианские епископы, которые становились кем-то вроде князей, назначаемых королями. Образованная галло-римская знать заняла все церковные должности, создав мощный противовес франкским королям, которые пока еще воспринимались только как военные вожди. На севере, в окрестностях Суассона, Парижа и Реймса расселились салические франки, которые жили по своим обычаям, не смешиваясь с покоренным населением. Их язык, в отличие от народной латыни галлов, был близок к языку бельгийских фламандцев. На востоке, на берегах Рейна, жили франки рипуарские, которые отличались от своих собратьев настолько, что с трудом понимали их без переводчика. Они управлялись собственными вождями, сидевшими в Кёльне. Франков разделял огромный, практически непроходимый бор, который позже назовут Угольным лесом. Его почти весь изведут на древесный уголь. Впрочем, все правители обоих племен были убиты Хлодвигом и его детьми, а их земли присоединены к королевству. Сыновья и жены племенных вождей тоже были вырезаны под корень. Меровинги не любили конкуренцию. Свободные крестьяне – франки поставляли воинов, земледельцы же галлы были по большей части колонами⁽¹²⁾, прикрепленными к земле. Помимо колонов и свободных крестьян землю обрабатывали рабы-сервы, которые работали в крупных имениях, называемых виллами. Загородные римские поместья постепенно превратились в укрепленные самодостаточные единицы, производившие на месте все то, что было необходимо для жизни. Торговля и ремесла постепенно умирали, а вслед за ними умирало денежное обращение. Еще ходили римские денарии и медные нуммии, а золотые императорские солиды⁽¹³⁾ оседали в кубышках знати. Местная чеканка ограничивалась тремиссами⁽¹⁴⁾, потому что солид стал чрезмерно крупной монетой. На нее просто нечего стало купить. Но пока еще Галлия пользовалась преимуществами мирного времени под крылом одного короля. Торговцы и мастера свободно передвигались между городами, а в южные порты еще приходили корабли из Империи с изысканными товарами, маслом и тканями. Впрочем, через сотню лет арабские пираты парализуют морскую торговлю, и Западная Европа окончательно погрузится в Темные Века.

В этот год королевство франков впервые за полстолетия управлялось одним королем, Хлотарем I, сыном Хлодвига. Он пережил своих братьев и племянников, и, казалось, междоусобицам придет конец. Но нет. У короля было пятеро сыновей, один из которых прямо сейчас разорял мятежом запад страны, а оставшимся четверым предстояло править после смерти отца. Их и их потомков назовут Длинноволосыми королями, потому что франкские вожди никогда не стриглись. Именно в длинных волосах, по повериям, была заключена их божественная сила. Если Меровинга лишали власти, то ему обрезали волосы, и это было неслыханным позором, ведь короткую прическу носили рабы и покоренные римляне.

На востоке от королевства жили племена баваров и алеманов. Они пока пребывают в дикости и язычестве, и вскоре будут покорены франками. Саксы, что жили севернее, окажут отчаянное сопротивление. Они продержатся еще двести пятьдесят лет, периодически выплачивая дань длинноволосым королям.

В это самое время жило еще трое выдающихся людей своей эпохи, о которых и пойдет рассказ. Георгий Флоренций, юноша из знатной галло-римской семьи, только что принял постриг. Ему предстоит стать святым епископом Григорием Турским, и первым историографом этого времени. В Испании, у Атанагильда, короля вестготов, подрастала дочь, умница и красавица. Девушка умела читать и писать, и получила римское воспитание, что резко выделяло ее на фоне остальных королевских дочек на выданье. Её звали Брунгильдой. А в Суассоне, в покоях франкской королевы Аудоверы, прибиралась неграмотная пятнадцатилетняя служанка Фредегонда, которая должна была стать женой какого-нибудь дружинника и нарожать ему детей.