Я понимаю, что никому я больше не нужна. Может, в семнадцать лет я и была как белый бутон, но я увяла, так и не успев расцвести. Но и жить с Глебом я не хочу. Он меня совершенно не волнует, когда мы с ним в постели. Я лежу, как бревно, и только делаю вид, что мне интересно. Со Станиславом было все иначе. Я загоралась, как спичка, только от одного его прикосновения. Его ладонь начинала жечь мое тело, едва он прикасался к моей одежде. Сладкая волна прокатывалась по мне. Я в нетерпении срывала с себя одежду, чтобы прикоснуться к нему всем своим телом. Даже последние наши встречи со Стасом, когда я становилась равнодушной сразу после секса с ним, все равно были наполнены страстью и желанием. Возможно, я никогда в жизни не испытаю больше наслаждения от мужчины.

С такими мыслями я возвращалась вечером домой, после очередной встречи с Глебом. Занятия в школе закончились. Через две недели я пойду в отпуск. Красота! Отдохну от школьного шума и гама, от нашего завуча. Есть же такие железные женщины, как наша Валентина Ивановна! Высохшая, словно мумия, в железной броне строгого серого костюма, она ревностно соблюдает дисциплину и порядок в нашей школе. Не дай Бог, кто-то уйдет пораньше с работы. Мало ли куда бывает надо отлучиться? Договоришься, с девчонками, чтобы присмотрели за твоими детьми в продленке. Вроде и Валентины в школе нет. Не тут-то было! Нюх у нее, как у собаки. Ничего не укроется от ее зоркого ока! Стоишь потом, как провинившаяся школьница, перед ее строгими очами и выслушиваешь в свой адрес нелестные замечания. Это только декларируется, что пошла у нас «гуманизация образования» – человеческое отношение к ученикам и учителям. А на самом деле в школе процветает тот самый волюнтаризм, за который, говорят, сняли Хрущева. Администрация нас как жучила, так и жучит.

Лето всего пару дней, как вступило в свои права, но погода стоит изумительная: ночью теплый дождичек освежает землю, а днем – сухо и тепло. Настроение у меня было тем вечером – самое радужное. Я медленно шла, наслаждаясь покоем тихого и теплого вечера. Небо было ясное и чистое. Яркие звезды светили для меня. Я не спешила домой, там меня никто не ждал. Мама собиралась сегодня поехать к соседке на дачу. Хорошо, что мне не придется отводить глаза от ее вопросительного взгляда.

Подходя к дому, я увидела свет в наших окнах. Испуганная, уверенная на сто процентов в нашествии воров и жуликов, я влетела в квартиру и увидела свою маму. Мама сидела в уголке дивана и плакала.

– Мамочка, милая, что случилось? – я гладила мамины холодные руки.

– Ничего особенного. А ты задержалась сегодня.

– Гуляла, вечер чудесный. Ты из-за этого плачешь, что я поздно пришла?

– Нет, что ты! Ты у меня совсем взрослая, у тебя своя жизнь, я не в праве тебя спрашивать. – Мама помолчала, а потом вдруг спросила меня. – Было ли у тебя, моя девочка, что ты отчаянно хотела кому-то зла?

– Может быть, и хотела, сгоряча, не подумав.

– А я хотела. Я не просто хотела, я молилась каждый день, чтобы это зло произошло.

– Мамочка! Ты же мухи не обидела в своей жизни!

– Мухи не обидела, но плохие мысли были. Я где-то читала, что мысль материальна. Так оно и есть, потому что несчастье упало на этого человека. Ты скажешь мне сейчас, что это – простое совпадение. Нет. Я желала ему зла, и случилось все так, как я желала. – Мама вытерла слезы и пошла на кухню. – Ладно, забудем. Будешь ужинать? Я драников пожарила, твоих любимых.

Мама кое-как успокоилась. Мы с ней поужинали. Я рассказывала, как мы сегодня днем ездили с детьми на экскурсию. Мама смеялась над новыми анекдотами, все было, как всегда. Но перед сном мама вдруг попросила сходить меня завтра в клинику на обследование.

– В клинику? Но я же не болею. И там услуги платные, очень дорого.

– Наследственность у тебя плохая. Моя мама умерла от рака, сестра ушла молодой. А деньги у меня есть, я откладывала тебе на свадьбу. Деньги – не главное, было бы здоровье.

– Мамочка, но я здорова! И для чего такая спешка? У меня отпуск начинается через две недели. Если не пройдет твоя блажь, я спокойно схожу хоть в десять клиник. Представь, завтра мне придется отпрашиваться у нашей Валентины Ивановны! Чего я ни выслушаю от нее в свой адрес!

– Поругает, но отпустит, переживешь. Сходи на обследование, я уже записала тебя и заплатила, что тебе стоит, а я буду жить спокойно. Не пропадать же деньгам.

– Хорошо, как хочешь.

Я, конечно, пошла на это дурацкое обследование: сдала анализы, сделала УЗИ, прошлась по врачам. Провела полдня в клинике, прикидывая, во что вылился маме ее каприз. А потом я забыла об обследовании, тем более что ничего плохого в моем организме врачи не обнаружили. И вспомнила только летом.

***

У меня начался отпуск! Я отбыла на дачу и предавалась ничегонеделанию и лени. Дача – четыре сотки земли с небольшим летним домиком – принадлежит бабе Маше. Она нам тоже никакая не бабушка, просто наша соседка по этажу. Дружить с мамой они начали с первых дней нашего вселения в новую квартиру. До нас, в нашей квартире жила семья алкашей. Когда мы с мамой первый раз пришли в наше новое жилище, то ужаснулись. Рваные грязные обои свисали со стен, немытые полы, чернота в ванной и полчища тараканов. Трудностей в жизни моя мама никогда не боялась. Она взяла в руки тряпку и несколько дней выгребала грязь. После ремонта квартира преобразилась в уютное гнездышко. У нас с мамой никогда не было дорогих вещей. Но маленькие полочки, вазочки, вышитые салфетки и цветы сделали наше убогое жилище привлекательным и уютным.

О цветах в своей квартире мама мечтала с детства. Сколько сил ей пришлось приложить, чтобы в нашей темной комнате развести цветы. Она упорно подбирала экземпляры, которые соглашались жить в полумраке. Мама, как с маленькими детьми, вечно возилась со своими цветами: то их надо опрыскать, то водички налить в поддон, то земли подсыпать. На этой почве они сошлись с бабой Машей. Сначала баба Маша была безумно рада появлению столь чистоплотной и тихой соседки. А потом, когда мама щедро делилась с ней советами, рецептами и цветами, они с бабой Машей очень сблизились.

Соседка, видя мамину любовь к цветам и порядку, предложила нам совсем недорого купить у нее дачу. Мама оказалась, лишних денег у нас никогда не водилось. Сначала мама решила съездить пару раз помочь бабе Маше на даче, затем не заметила сама, как втянулась. Шефство над некогда заброшенным дачным участком продолжается и по настоящий день. Баба Маша повеселела и больше не помышляет о продаже. Урожая с дачного участка хватает с избытком нам и соседке. Так мы «заимели» свой клочок земли для труда и отдыха. Мама с бабой Машей рьяно с ранней весны до поздней осени копаются на участке. Меня же до земли не допускают, не доверяют. На даче я большей частью отдыхаю, лежу в гамаке, читаю книги или купаюсь в реке. Домик у нас малюсенький, всего одна комната, в ней три лежанки, этажерка и старенький шаткий столик. Есть еще застекленная веранда, она же – кухня-столовая. Мне иногда разрешают пропалывать лук, так как, они уверены, что я его отличу от сорняков. И еще я могу поливать огород. Но сейчас я без работы: дожди идут регулярно.

В этот решающий в моей судьбе день я с утра ничего не подозревала. После обеда я лежала в гамаке, подаренном родителями моих выпускников-четвертоклашек, и почитывала любимого Честертона из серии детективов о патере Брауне. Я не стыжусь признаваться, что люблю читать детективы, а еще про путешествия и приключения, словом, развлекательную литературу. Но не всю подряд, а избранных авторов. Детективы: Агата Кристи, Конан Дойль, Эдгар По. Путешествия – не про Кинг-Конга, конечно, а про реальных людей: Седова, Амундсена, Тура Хейердала, супругов Папазовых. Автор книги, которую я держала в руках – серьезный и уважаемый английский писатель и критик – в свое время написал в предисловии к «Шерлоку Холмсу Конан Дойля»:

«Читатели не виноваты в том, что философские трактаты и труды по психологии их не удовлетворяют – в них нет ни острого сюжета, ни загадки. Людям нужны детективы, комедии и мелодрамы. И тот, кто возьмет на себя труд честно, по-настоящему, творчески подойти к этим жанрам, увидит перед собой бескрайние просторы еще не открытых возможностей искусства».