- А мужчины делают всю работу, - хмыкнул Грен. Я сунула ему медовый кекс, чтобы заткнулся.

- Мужчины делают физическую работу, - откликнулся Сорград, - по полсезона находясь в горах. Но это - их часть договора, скрепленного на очаге рекина. Там устанавливается специальный камень, когда мальчик достигает своего девятого лета и оставляет свою мать, когда пара женится и когда старший отходит в сторону, чтобы уступить первенство сыну или дочери. Очаг - это сердце рекина. Рекин - сердце фесса, а фесс - сердце дола.

- Старики, которым позволяет здоровье, и мальчишки пасут коз, а мужчины в расцвете сил ставят зимой ловушки, а летом работают на рудниках. Труд сына принадлежит его отцу, пока он не достигнет совершеннолетия в свой двадцать седьмой год, видите ли. Здесь, в горах, мужчина работает, чтобы передать деньги и ценности своим сыновьям, которые забирают наследство в другой дол, когда женятся. Это их взнос, средства для приобретения того, в чем нуждается дол. Женщины работают в рекине и фессе, стряпают, ткут, прядут, выделывают шкуры, воспитывают детей.

- Любопытно. - Еда вернула румянец на лицо Узары.

- Не любопытнее вашего обычая давать за дочерью приданое, чтобы сбыть ее с рук, и присвоения всего имущества старшим сыном прямо у постели умирающего отца, - засмеялся Сорград. - Традиции низин изумили нас поначалу, верно, Соргрен?

- Меня потрясли те огромные черные коровы, я все пялился на них и никак не мог оторваться, - признался его брат. - До той поры я видал только коз.

Я поделила остатки кексов, тщательно подбирая следующие слова:

- Так что привело вас обоих в низины?

Братья невольно переглянулись, и мне это показалось странным.

- Не только Лесной Народ думает, что родиться в новолуние обеих лун это дурное предзнаменование, - признался Грен. - Все было не так плохо, пока я держался за материнский подол, но когда я ушел на рудники, в каждом несчастном случае или неудаче стали винить меня. - Он пожал плечами. - Мне это надоело, и я решил уйти.

- А я пошел с ним. - Голубые глаза Сорграда были такими же далекими, как небо за могучими пиками. - Средние сыновья огромной семьи, никто по нам не скучает.

- Вы жили в этих горах?

- Нет, по другую сторону Ущелья, в так называемых Средних Пределах.

- Значит, это никак не связано с тем, что ты - урожденный маг?

Потребовалось несколько мгновений, дабы убедиться, что я не ослышалась.

- Что ты сказал?

Узара пристально глядел на Сорграда.

- Я спросил, было ли твое решение оставить горы связано с тем, что ты урожденный маг.

- Ты ошибаешься, чародей! Здешний воздух слишком разрежен для твоих мозгов! - Но тут я заметила, что Грен смотрит на Сорграда, и поняла, что это правда. - Почему ты никогда не говорил мне?

- Я говорю сейчас, верно? - Сорград беспечно покачал головой, но в глазах его читалось раздражение. - С чего мне было откровенничать, если ты всегда говорила, что магия - это беда, и я с тобой целиком согласен. Она всегда была для меня только бедой. Все утверждали, что Грен приносит несчастье, но никто не захотел находиться возле меня, так как трут сам собой загорался в моей руке! Никто не желал идти со мной в шахту, боясь, что рудничный газ взорвется и начисто всех уничтожит. Во время моей первой зимней охоты я на три дня потерялся в пурге, и все говорили, что это ветер пытался забрать меня...

- Я думал, твое родство - с огнем, - порывисто перебил его Узара. Мне следовало понять, что ты помогаешь согреть Зенелу. Это наводнение сбило меня с толку; чем больше я думал о нем, тем больше убеждался, что оно было вызвано неким нарушением стихий. Что именно ты чувствовал, когда...

- Заткнись, - бросила я магу. - Ты сам решил уйти, или тебя выгнали?

- Меня изгнали, - ответил Сорград с болью в голосе, совершенно игнорируя Узару. - Однако могло быть хуже. Средние Пределы не совсем отошли от старых обычаев, как восточные горцы с севера Гидесты, но по эту сторону Ущелья, вероятно, по-прежнему убивают любого, отмеченного Мизаеном. - Его улыбка была ироничной и невеселой.

- Найдется что-нибудь еще поесть? - Грен забрал мешок из моих оцепенелых рук.

- Но где ты обучался? - с досадой вопросил Узара. - Я наблюдал за каждым твоим шагом в долине, и все это время твой самоконтроль вызывал у меня сомнения. Такой дисциплине можно только научить, и наставником должен быть опытный практикующий. Что за маг обучил тебя, минуя Хадрумал? И даже не сообщив ничего Верховному магу...

- Мы никогда не имели дел с магами, - пробубнил Грен, натолкав в рот сушеных фруктов. - Пока наша девочка не свела нас с тобой. - Он явно был недоволен таким поворотом событий.

- Меня никто не учил. - Сорград покачал головой. - Магия для меня сплошные неприятности.

- Я не могу это принять, - покраснел Узара. - Неуправляемое родство всегда себя проявляет. Без умелого руководства ты просто не сможешь его обуздать...

- Если ты называешь меня лжецом, маг, тебе лучше держать нож в руке, ласково пропел Сорград.

Мне пришлось вмешаться, пока не пролилась кровь. Я щелкнула пальцами.

- Когда ты говорил, что рожден быть повешенным, ты имел в виду дурное предзнаменование рун? - непоследовательно спросила я Грена.

Он перевел взгляд с Узары на меня.

- Ага. Так сказали Шелтии.

- Да кто такие эти Шелтии? Правящий клан, царствующая династия?

- Ты все еще думаешь, как жительница низин, - упрекнул меня Сорград. Никто не правит аниатиммами. Каждый дол сам себе хозяин.

- Пусть так, но что-то ведь заставляет старших честно вести дела? осторожно спросила я.

Сорград кивнул.

- Да, Шелтии. - Он снова выглядел задумчивым. - Они не принадлежат никакой крови. Это коренные горцы, но свободные от всяких уз и пристрастий. Если спор не может быть улажен, они выступают третейским судьей. В древние времена здесь творились ужасные междоусобицы, каждая ссора кончалась кровной местью.

- Кровная месть длится три года за воровство, - добавил Грен. - Девять лет - за насилие и двадцать семь - в случае смерти.

- И все заняты по уши, - заметила я.

- Шелтии по большей части удерживают долы от прямого кровопролития. А когда не могут остановить сражение, работают целителями. - Сорград усмехнулся. - Еще они учителя и философы. Они хранят старые саги, и, как велит обычай, с ними должны советоваться по поводу брака, если вдруг два дола окажутся слишком близкой родней. Так, во всяком случае, о них говорят. Не помню, чтобы в детстве я видел Шелтии больше горсти раз, пока на рудниках не появился незнакомый старик и не заявил, что я должен уйти.