- Ливак, последние три дня я только и делал, что слушал балладу за балладой, - раздосадовано перебил меня Узара. - У каждого второго есть своя версия, свой вариант слов или порядок повествования, почерпнутый у какого-то менестреля. Кажется делом чести играть с мелодией и добавлять украшения. Мне очень жаль, поверь, но эти истории так текучи, столько изменений год от года, что какое бы знание они когда-то там ни содержали, оно утрачено безвозвратно. Я мог бы дать тебе для начала пять разных версий "Охоты на Белого Оленя". - Он с упрямым щелчком захлопнул рот.
- Мы здесь не для того, чтобы писать трактат по истории Народа. - Я пыталась сдержать раздражение. - Перестань выяснять факты и посмотри на сказания! Посмотри на неожиданное, удивительное и невозможное и скажи мне, что там не замешана магия! А где есть магия, есть джалквезан, и это всякий раз.
- Возможно. - Скептицизм в голосе Узары не оставлял сомнений насчет его мнения. - Но как они это делают? Как мы проверим их способности, определим эффективность каких бы то ни было знаний, которые они, возможно, имеют?
- Почему вы, чародеи, вечно должны выискивать лом и разбивать все на мелкие кусочки? Почему вы не можете просто поверить? - Я вперила в мага свирепый взгляд.
- Если мы не узнаем, как они что-то делают, как мы сможем это повторить? - требовательно спросил Узара.
Я велела ему замолчать. Меня осенила идея.
- Это ведь в твоем трактате было установлено, что коллективная вера людей есть источник силы для Высшего Искусства, верно?
Узара недоуменно поднял брови.
- Основная заслуга принадлежит Джерису Армигеру...
Я подняла руку и наморщила лоб, стараясь подыскать слова для новой идеи.
- Предположим, группа людей верит, что у кого-то есть необычные способности. Что, если этого достаточно, чтобы вера осуществилась? Что, если этого достаточно, чтобы вызвать эфирное влияние на чьи-то способности?
Теперь, когда я это сказала, все обрело смысл, кусочки ложились на место, как в детской мозаике.
- Я не понимаю, - устало произнес Узара.
- Все говорят мне, что Рузия лучше всех умеет читать руны. Она верит в это, как и все остальные. Такой веры достаточно, чтобы это стало правдой. Ориал - известная целительница. Она поет песни, которые, как она верит, помогают ее врачеванию. Важны не столько слова джалквезана, сколько ее вера в то, что она делает. Все знают, что Ямриз найдет дичь, и он находит. Всякий раз, когда это случается, возрастает вера, ожидание, что это произойдет и в следующий раз, - и это происходит!
- Самоисполняющееся пророчество, - задумчиво пробормотал Сорград.
- Но Гуиналь и ее адепты изучали Высшее Искусство там, в Тормалинской империи в пору ее расцвета, - запротестовал Узара. - Их мастерство рождено знанием, не просто слепой верой.
- Где кончается знание и начинается вера? - парировал Сорград. - Что возникает сначала и затем поддерживает другое?
Я подняла с земли веточку - мертвую веточку с засохшими коричневыми листьями. Я слишком много времени провела возле этих магов с их вопросами и неистощимым любопытством.
- Талмия меграла элдрин фрес.
Листья затрещали, моментально истребленные огнем, сухая кора растрескалась, древесина под ней обуглилась. Я бросила веточку на землю и стала вдавливать ее ногой под верхний слой сухой подстилки в сырую лиственную прель внизу. Едкий запах дыма повис в воздухе.
- Это - Высшее Искусство. Скажи мне, как я это сделала, маг! Я не знаю - как, но верю, что могу, и оно еще никогда меня не подводило.
Узара открыл рот и вновь его закрыл. Присущая ему честность и объективность ученого не позволили магу сразу отбросить мою идею, как бы ему ни хотелось.
- Но как мы это проверим? Мы должны иметь доказательство, если хотим представить что-нибудь Совету или Верховному магу.
- По-видимому, если бы кто-то начал сомневаться в их способностях, они могли бы утратить их, - медленно предположил Сорград. - Это как в танце стоит вспомнить о своих ногах, и тут же собьешься с ритма.
Я нахмурилась.
- Как можно просто взять и перестать верить во что-то?
- Мы могли бы словчить в игре с Барбеном, - с чувством заявил Грен. Или сломать ему пальцы. Я бы не прочь преподать ему урок, а то все убеждены, что он непобедим.
- Вот тебе еще пример, - кивнула я Узаре. - Барбен верит, что он везучий, и все остальные верят. Это приводит в действие какой-то бессознательный элемент Высшего Искусства, и руны катятся, как ему надо.
- Он точно не мухлюет, - заметил Сорград. - Поверь мне, мы бы знали, если б он мухлевал.
Узара соединил руки под подбородком, упершись в него кончиками пальцев. Его взгляд стал неприкаянным среди суеты вокруг разбираемого становища.
- Это интересная идея, и кто может сказать, что она неверна, мы так мало знаем о Высшем Искусстве. Но где доказательство, где проверка?
- Зачем тебе это нужно? - Я покачала головой. - Всякий маг в Хадрумале разберет часы до колесиков и пружинок, прежде чем согласится, что они отмечают проходящее время?
Узара состроил гримасу.
- Мы рискуем яблоками против золы, верно? Если наши вопросы заставят Гуиналь усомниться в своих способностях, мы потеряем не только самого опытного нашего практикующего Высшего Искусства, но также одну из главных защит, которые есть у Келларинской колонии против эльетиммских набегов.
Он вздрогнул: двое Лесных жителей пронесли мимо его головы кусок рогожи. Пока мы говорили, нашу суру начали разбирать. Мы отошли в сторону, чтобы не мешаться.
- Рузия говорит, Рэвин спрячет их от любой погони, - вдруг вспомнила я. - Не желаешь это проверить?
Узара тупо захлопал глазами.
- Как?
- Дадим им уйти, выждем несколько часов, а там посмотрим, сумеем ли мы их выследить. - Мне было трудно скрыть сарказм.
- Они гораздо лучше знают лес... - засомневался маг.
- Мы выросли, по полгода выслеживая пушных зверей в более густых лесах, чем этот, - презрительно перебил его Грен.
Я видела, что маг еще колебался, а Сорград думает так же, как я.
- Мы приложим все усилия, знаешь ли. Мы не потеряем их только потому, что хотим потерять!
Узара прикинулся удивленным, но его выдал густой румянец на белой коже.
