Аллка сплюнула вязкую, невкусную слюну, попадая себе на подбородок, небрежно утёрлась и попыталась разорвать кофту по шву. Не рвётся! Грубо и затейливо выругавшись она швырнула находку в заросли пырея и покачиваясь пошла к грязному металлическому корыту.

Вода для скотины оказалась мутная и затхлая, но всё-таки вода. Мучающаяся похмельем женщина набрала полный рот вонючей жидкости, но тут же с отвращением её выплюнула. Между крепко сбитыми досками деревянного загона на неё с любопытством глядел чей-то крупный карий глаз. Бычара! Всё б вам на обнажённую Аллку с дурными помыслами пялится, порода мужская, порочная!

Надо поторопиться. Солнце уже вышло. Скоро люди пойдут, охренеют. До двора метров десять, добежать, подоить Зорьку и отоспаться. А там выйдет в степь по полудню, поищет одежонку.

Непутёвая Алла едва успела прикрыть за собой калитку и юркнуть в коровник, как пошли степенными, тяжёлыми шагами коровы разных мастей. За коровами вышли их хозяйки в пёстрых передниках и разноцветных платках. Щебечут бабы бодро и радостно, будто выспались, в такую-то рань. Хорошо, что у Аллки рабочий халат всегда на притолоке висит. Накинула халат на голое тело и немного успокоилась.

– Сейчас-сейчас, родная! – пятнистая корова уставилась на нерадивую Аллу с немым укором. Молоко давило на непривыкшее к тяжести вымя, причиняя животному неудобство.

Аллка побежала за алюминиевым ведром в соседний сарай. Хорошо, что вчера ничего не запирала, как знала. Острые каблуки застревали в рыхлой почве, и земля летела из-под поцарапанных ног неуклюжими комьями. Немного возбудился красивый, багрово-рыжий петух, недовольно на белые босоножки поглядывая, встрепенулся, расправив крылья, и головой агрессивно повёл.

– Только кинься, гад! В суп пущу, – цыкнула на петуха Алла, и тот понятливо попятился. Перед хозяйственной деревенской женщиной вся скотина на цырлах ходит, даже куры.

После утренней дойки Зорька заметно повеселела. Корова толковая, на стойбище и сама дойдёт, хворостиной гнать не надо, как некоторых. Теперь курЯм дать и поросятам…

– Э-ге-гей, – рассёк воздух хлёстким кнутом пастух Петька где-то совсем рядом, – А-ну, пошла! Фить-фить-фить, – Петька, молодой, симпатичный, пышущий здоровьем, загоревший на пастбище до черноты парень, заслонил восходящее солнце широченной спиной.

– Ой, – Аллка вспомнила отчего-то, что не причёсывалась. Пшеничные спутанные космы наверняка торчат из хмельной головы, как стог соломы. И рожа небось опухшая. От пьянки.

– Привет, Аллуська, как здоровье? Обидел что ль кто? Видал я тебя сегодня. Хороша ты, мать! Я б с тобой у-ух, – конь у Петьки норовистый, с характером, не дал приятную фразу дослушать и тут же унёс красивого пастушка в бескрайнюю, вольную степь, только Аллка его и видела. Так и застыла она с ведром молока в трясущихся руках, будто в землю вкопанная. Пастух! Он-то раньше всех на стойбище появляется. Вот проблема, так проблема! Конюшня-то как раз с видом на её голожопые приключения.

Впрочем, ну его. Не мужик он, что ли? Всё поймёт. Алла и с ним поговорит. А сейчас нужно как-то здоровье поправить. Молока можно выпить, но парное молоко – гадость ещё та. Самогонки бы.

Где там её Гришка? Дрыхнет муженёк, раз искать не кинулся. Иногда Алле казалось, что мужу нравится, что жена с другими катается и к нему не пристаёт. Почти не задумываясь, что делает, Аллка направилась к избе, стараясь не качаться. Еле-еле открыла приветливые двери. Ввалилась в душную, пахнущую перегаром хату. Силы покидали. Она оставила ведро с молоком на столе и жадно приложилась к ковшику с водой. Фу, от воды башка ещё сильнее закружилась.

Не проспавшийся ещё муж храпел на всю хату. Как уснул на диване, так и лежит. Оно и лучше. Гришка не буйный, слава богу, но волновать даже спокойного мужика негоже. Все бутылки под столом пустые. Аллка скинула пропахший навозом халат и порванный лифчик, надела своё чистое домашнее платье. Принюхалась. Помыться бы. Её тело источало специфический, ядрёный мужской запах, какой бывает от нестиранных носков и потных подмышек. Надо искупаться и голову помыть, но сначала достать из погреба самогона. Как можно быстрее, а то помрёт! Она лихо подхватила с комода ключи от хозблока, стараясь не звенеть.

В погребе прохладно. Бутыль с самогоном запотела. Рядом сала шмоток. Не бабушкиного, конечно, но Аллка и сама солит, старается. И мясо солит с маринадом особенным. Уже дело открывать в пору. Свиней разводить. Бизнес. Но Алла стесняется. Бабку очень за торговлю осуждали, спекулянткой обзывали. Времена другие, конечно, но надо же чем-то свои страхи оправдать. Аллка боялась, что на деньги кинут, что покупателей не будет, что свиньи чем нехорошим заболеют, трихинеллой, например. Да полно в её задумчивой светловолосой голове напрасных страхов водилось!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.