Путешествие на южный полярный материк планетарными флайерами занимало массу времени, поэтому мы решили не связываться с ними, а взять свой "Скиталец", для таких небольших звездолётов тамошняя стоянка вполне подходила. Когда-то я возила на нём дипломатов, сколачивавших на руинах Империи Галактический Союз, до этого звездолёт вообще был не мой, я пришла на него как второй пилот, а после образования Центра по изучению Силы корабль приписали к нему. Получалось честное использование служебного транспорта в личных целях. Впрочем, цель самого прилёта на Ореанту была вполне себе рабочей...

  На юге царили вечный мрак и холод, над приземлившимся звездолётом сразу закрылись створки в крыше, и надо было подождать, пока температура за бортом не придёт в норму. Люди когда-то уничтожили ледяной щит на южном материке, - он не выдержал бы работы двигателей, - но после окончания Великого Путешествия природа вернула своё. Разбирать махину было слишком сложно, двигатели заглушили и обезопасили, и они погрузились в толщу льда, но кое-где подход к ним остался. Туристы шли долгим крытым коридором, местами сквозь ледяные стены, и добирались до гигантских остовов. Размерами сооружений в Галактике вряд ли можно было кого-то удивить, но поражал масштаб человеческой мысли: люди здесь додумались до такого и осуществили проект, будучи не просто отрезанными от общей галактической цивилизации, а ещё и после периода провала в развитии цивилизации до полного нуля. Они считали, что провалов было несколько, подтвердить какие-то не давала возможности даже археология, и в душе возрастало глубочайшее уважение к жителям Эллеры. Даже одной такой катастрофы бывало достаточно для того, чтобы колония больше не поднялась, мало ли таких встречала разведка планет за прошедшие века...

  За пределами укрытий царила непроглядная тьма, только от человеческих сооружений падал свет, - на снег, на бесконечные снежные поля, - он не мог справиться с необъятным мраком и таял, терял силы и рассеивался. Издалека примчался ветер, бросил в свет снежные вихри, слишком бешеные и живые для этой мёртвой земли. Линн задумчиво смотрел вдаль.

  - Я однажды чуть не замёрз насмерть в таких вот снегах, - неожиданно сказал он.

  Меня как будто пронзило током.

  - Как?! Когда? Ты не говорил...

  - Да просто к слову не приходилось, - он обернулся и оторвался от снежной бури. - А тут эти льды... напомнило. И там тоже была тонка грань между материальным и нематериальным, тоже близко смерть... тогда до меня и смог докричаться мёртвый Оби-Ван, сказал, где и у кого заканчивать обучение.

  Я попыталась найти слова в ответ, но не смогла, проще было крепко его обнять, чтобы почувствовать, что вот он, живой, целый и невредимый, и ничего с ним не случилось. Это было давно, это только тень прошлого, из жизни до моего появления в Галактике, я тогда сидела дома и страдала, что папу уволили из полиции, а меня не берут никуда учиться, а потом папа выгнал меня из дома и велел не пустить к нам Линна, и только тогда я узнала, что он работал связным, и для кого. И...

  Мимо шли туристы, беззаботные голоса оборвали поток мыслей. Грань между материальным и нематериальным, говоришь... похоже, это правда, тут в памяти невольно всплывает погибшее прошлое и воспоминания об умерших, и это больно.

  - Пойдём, - Линн решительно потянул меня прочь от окна, смотревшего в холодную бездну. - Слишком многое лезет в голову. Нехорошо.

  Как я ни старалась, тягостное впечатление не отступало, - ни в уютном ресторане под землёй, оформление которого было полно сполохов живого тёмно-алого цвета, ни в космосе, когда мы покинули полярные края и вышли на обратный путь. В космосе тоже была своя бездна, но она почему-то не заставляла проваливаться в тоску, здесь просто не было жизни, а люди вопреки всему сумели тут как-то существовать и прорываться через пространства друг к другу. А затем снова настал прежний тёплый морской берег, полярная ночь стала иллюзией, примерещившимся сном... или, может быть, наоборот, ты застрял там, и из глубин памяти выплывают нереальные тёплые края?.. Я попыталась выпутаться из навязчивой тоскливой сети странных наваждений, не сумела и пошла выкидывать их из головы любимым способом - отправилась плавать. Вода была безусловной реальностью, причём солёной, и то и дело стремилась меня в этом уверить ещё больше, попадая в нос. Поющие ящеры не появлялись, на глубине скользили неясные тени.

  Нам оставалась пара дней пляжного безделья, и дальше предстояло возвращение домой.

  ***

  - Стой, - приказал Даниель. Он слишком хорошо помнил, что случилось дальше. - Ты утонул в своих чувствах, я даже твой рассказ вижу как бы не твоими глазами, а её, так нельзя. Ты сейчас создашь себе перегрузку, и станет только хуже.

  Линн отчаянно заморгал, мучительно возвращаясь из прошлого в реальность. Вокруг давно стояла ночь, пронизанная тревожным светом фонарей.

  - Ты прав...

  Даниель встал и потянул его за собой к выходу из парка.

  - Линн. Милорд боится за твою жизнь. Эта ваша Силовая составляющая отношений между душой и телом... может тебе навредить. Возьми эмоции под контроль. Это не значит убить их, избави Создатель, это значит - не дать им погубить тебя. Противопоставить эмоциям разум - мало, если человек захвачен чувствами, он ничего не может воспринимать, но вдобавок к разуму есть воля. Она может заставить внять голосу рассудка и действовать вопреки обстоятельствам. И победить. Ради лорда Эльснера, ради вас всех, ради меня, в конце концов, если ты хоть немного ценишь мою дружбу. Сделай это.

  Они дошли до флайера Линна на посадочной площадке при дворце корреталя. Все уже разъехались, на стоянке осталась только пара машин.

  - Я постараюсь.

  - Не надо стараться. Делай.

  Линн улыбнулся и сел за руль.

  - Когда-то я уже слышал этот совет.

  - Помогло?

  - Не сразу. Но помогло. Флайер поднялся в воздух и стремительно пронзил ночное небо.