Литмир - Электронная Библиотека

Олег Крату

Легенда. Доктор Фауст

Отдельная благодарность моему другу и соратнику Андрею Щербакову за помощь в работе над книгой.

Легенда. Доктор Фауст - i_001.jpg

Художник А. Самоделова

© Крату О., 2018

Глава первая

Учёный

Легенда. Доктор Фауст - i_002.jpg

Осеннее солнце, дарящее крохи тепла, поднимало настроение. Люди особенно ценят то, что недавно потеряли. После долгого месяца тумана, мокрого снега и свинцовых облаков выглянувшее на небе светило стало настоящим подарком. Его лучи и подсвеченная ими золотая листва рисовали чарующие картины на фоне маленького города. Если бы не смрад, катившийся по улицам Кунтлинга, настроение у алхимика было бы и вовсе замечательным.

Переступая через лежащих на мостовой скрюченных стонущих людей, рыжебородый мужчина в треугольной шляпе подошёл к небольшому серому дому и взялся за дверную ручку. «Жизнь – это путь к намеченной цели по лезвию ножа между грязью и кровью», – усмехнулся учёный. Неожиданно он почувствовал, как кто-то схватил его за край плаща.

– Помогите, доктор… Вы же доктор?!

Отстранив от лица надушенный кёльнской водой платок, он медленно перевёл взгляд на припавшую к его ногам женскую фигуру.

– Что?.. Чем помочь?

– Он умирает… Мой сын… Вы же доктор?..

– Я доктор философии, – развёл руками учёный.

– Но вы же можете… Вы лечите, я знаю… Мой сын… Помогите, он умирает!..

– Однажды все умрут.

Резким движением мужчина выдернул плащ из рук отчаявшейся женщины и скрылся за дверью. Подойдя к лестнице, он остановился, принюхиваясь.

– Господи, ну и вонь! Этот городишко ещё противней, чем Книтлинген! Нужно ехать в Трир, а потом возвращаться в Прагу. И чем быстрее, тем лучше.

Небольшая дверь под лестницей открылась, и в дверном проёме появилось красное заплаканное лицо его хозяйки, Анны.

– Мы все умрём?

Фауст посмотрел на полную женщину и развёл руками.

– А вы собирались жить вечно, фрау Фольк?!

– За что… За что Господь нас карает?

– Господь?

Доктор приблизился к Анне.

– А при чём тут Господь? Это что, он посоветовал вам уничтожить котов, которые боролись с крысами? Или, быть может, он рекомендовал вам сжечь учёных, алхимиков и врачей, которые могли бы вас сейчас лечить? Господь, дорогая Анна, или вы сами всё это сделали?!

– Но… Но мы же… Нам сказал священник, что они…

– Священник? А если бы священник сказал всем прыгнуть в костёр, уважаемая, вы прыгнули бы?

Фауст раздражённо кинул свою шляпу на вешалку в прихожей и метнул туда же свой плащ.

– У вас всегда есть кто-то, на кого можно всё свалить. Господь, дьявол, священник, колдуны с ведьмами. Лишь бы только самим за свою жизнь не отвечать! Ладно, прекратите ныть, дорогая Анна. Где Марк?

– Он заходил и сказал, что плохо себя чувствует.

– Плохо?.. Другими словами, этот безголовый подмастерье не принял порошок и заболел, как и весь этот вонючий город?! Он был бледен?

– Кто?

– Марк, не город же!

Женщина кивнула головой и тихо заплакала.

– Испарина на лбу была?

– Что?

– Он вспотел, спрашиваю?

– А… Да, кажется, – зашмыгала носом расстроенная Анна.

– Значит, я опять остался без помощника. Придётся самому мыть колбы и тратить драгоценное время на ерунду.

Доктор сунул руку за пазуху и, вытащив белый пакетик, кинул его на маленький стол.

– Вот, растворите в стакане воды и выпейте. Не хватало мне ещё и без обеда остаться. И умоляю, вымойте руки перед тем, как готовить еду.

Учёный раздражённо подхватил небольшой чемоданчик, стоявший в коридоре, и, поднявшись по скрипучим деревянным ступенькам на второй этаж, вошёл в свой кабинет. На удивление, в нём царил почти идеальный порядок. Все колбы были вымыты и аккуратно расставлены на полках. Те же, что были наполнены разноцветными жидкостями, были пронумерованы и стояли по своим местам. Даже почтовые голуби в клетке на окне не особенно шумели. Только небольшая стопка бумаг на столе нарушала картину образцового порядка.

– Хотя бы птиц покормить догадался, – пробурчал себе под нос Фауст, – и на том спасибо. А вот про мышь забыл! Да, мой недосмотр. Руководитель, взявший на работу дурака, – плохой руководитель.

Учёный отодвинул стул и кинул в маленькую плошку обрезок сыра. Это была старая традиция – подкармливать грызунов. Он им подкидывал еды, а они взамен не трогали его вещи.

– Теперь, перед тем как брать помощника, сперва проверю его в деле, а не только в знаниях.

Поставив стул на место, Георг хлопнул в ладоши.

– Ладно, вернёмся к нашим мутонам.

Подойдя к столу, он взял несколько листов, разложил их в одну линию и задумчиво посмотрел на записи. Пробормотав себе что-то под нос, поменял их местами, написал на одном несколько цифр и тут же зачеркнул.

– Нет. Ерунда какая-то! Что-то я упускаю… Теоретически всё правильно… Но… Decipimur specie recti[1]. Да…

Просмотрев вновь один из листов, учёный опустился в кресло у окна. Ещё раз пробежав глазами формулы, он выкинул листок и, откинувшись на спинку, устремил взгляд в окно – на черепичный ряд соседних крыш. Изгибы домов действовали умиротворяюще. Собственно, ради этого вида он и снял комнату. Георг вспомнил, как, войдя первый раз в эту каморку и подойдя к окну, в мгновение растаял и улыбнулся – так же, как сейчас. «Краков, милый Краков…»

Конечно, это унылое германское захолустье нисколько не напоминало цветущий столичный город с его тонкими линиями. Но дом напротив! Эти странной формы окна, точь-в-точь как те, что манили его в молодости. В их блестящих ставнях он увидел её. Странную девочку с удивительными, лёгкими, словно крыло ангела, движениями. В тот вечер Фауст впервые взялся за перо и буквально за несколько минут написал большое стихотворение. Впрочем, отложив его до утра, он вернулся к поэтическим строчкам на следующий день, а прочитав, сделал вывод, что стихосложение – не его стезя.

Вообще Георг Фауст, или, как называли его друзья, Йорг, старался быть как можно объективнее, особенно к самому себе. И если он к чему-то не имел таланта, то с лёгкостью мог это признать и чаще всего больше к этому вопросу не возвращался. Исключением оставалась только музыка. Несмотря на полное отсутствие слуха, Фауст не оставлял попыток петь. Правда, делал он это редко и как можно дальше от людей. На то были свои причины. Однажды, учась ещё на первом курсе, он было запел на одной из вечеринок, и тут же кто-то из друзей пошутил, что Фаусту, судя по всему по ушам пробежало стадо кабанов. После этого за Йоргом закрепилось прозвище «Кабан», а сам он старался не музицировать при посторонних. Хотя в одиночестве упорно продолжал свои занятия.

Вот и сейчас учёный замычал себе под нос какую-то мелодию, вновь переведя взгляд на бумагу.

– Пум-пуру-рум-пум… Значит, я чего-то не вижу… Вопрос – что именно! Или я просто не туда смотрю… Ведь если есть вопрос, значит должен быть ответ.

Продолжая напевать, он внимательно проследил за мухой, пролетевшей мимо его носа, и хотел было её прихлопнуть, но насекомое, почувствовав движение, быстро отлетело и опустилось на банку под полками. Подёргав крылышками, муха попробовала взлететь, но тщетно. Клейкая жидкость, стекавшая по краю банки, намертво схватила её.

– Пам-парам-пам-пам! Момент…

Алхимик на мгновенье замер и через секунду что-то быстро записал на листке, который держал в руках.

– Я идиот… Ну, конечно! Это должен быть не сплав, а клей! Да! Клей, но с некоторыми свойствами… которые…

Фауст вскочил и, продолжая что-то бурчать, быстро подошёл к столу.

вернуться

1

Мы обманываемся видимостью правильного (лат.).

1
{"b":"797643","o":1}