Зрелище было не для слабых духом.

Это была кошмарная улыбка.

Это была ухмылка монстра.

Мэллори была в полнейшем восторге.

Она недавно позаимствовала небольшой чёрный мешочек с завязками, в котором её отец держал свою электрическую бритву. Она сунула зуб в мешочек и затянула завязки. Она не особо переживала, что зуб будет весь в срезанных волосках – когда Зубная фея это обнаружит, будет уже слишком поздно. Птичка попалась!

Затем она достала дневник в ярко-красной обложке, который ей подарила на Рождество бабушка Ребекка. Она была вовсе не рада получить дурацкий дневник на Рождество – и тотчас сообщила об этом бабке Ребекке со всей строгостью – но с тех пор она решила, что дневник вполне годится на то, чтобы записывать разные проекты и планы. Планы были такими недобрыми, что Мэллори написала на обложке крупными-прекрупными, сердитыми-пресердитыми заглавными буквами:

И вот как Мэллори расписала свой последний жуткий секретный план:

Самым ужасным пунктом было, разумеется, «№ 8. Держать зубную фею в плену». Это и была замечательно ужасная идея, при мысли о которой Мэллори так кошмарно улыбалась своему отражению в зеркале в ванной комнате.

Она приписала «Как?» в скобках, потому что она пока не была до конца уверена, как лучше держать зубную фею в плену.

«Не будем забегать вперёд», – подумала она самодовольно.

Прежде чем выключить свет, Мэллори сунула руку в маленький чёрный мешочек и достала зуб. Он выглядел таким маленьким – зуб с двойным корнем, напоминавшим крохотные кургузые ножки. Затем она отмотала кусок белой нитки с катушки, позаимствованной из маминой корзинки для шитья. Сосредоточившись, она привязала один конец нитки к зубу, а затем убрала зуб обратно в мешочек.

Потом она попробовала обвязать другой конец нитки вокруг указательного пальца на правой руке. Это оказалось непросто: Мэллори быстро поняла, что для того, чтобы завязать узел, нужны обе руки, а значит, если ты завязываешь его на одном из своих пальцев, тебе по-хорошему пригодилась бы третья рука. В конце концов, ей пришлось просто обмотать нитку вокруг пальца и тем удовлетвориться.

Она решила, что и этого будет достаточно.

Отец брал её на рыбалку, так что она знала, каким сильным и настоятельным кажется даже самый лёгкий клёв самой мелкой рыбёшки.

А она надеялась, что клёв будет достаточно сильным и настоятельным, чтобы разбудить её.

(Мэллори не верила в то, что сможет не спать всю ночь. Она уже пару раз пыталась не уснуть в сочельник, но так и не поймала Санта-Клауса с поличным. Если бы ей это удалось, уж она бы убедила старого дурака поменять скучные подарки вроде бабкиного дневника и тети-Розиных трусов в горошек на что-то поинтереснее, например, на телефон или на бирманского котёнка.)

Итак, ниточка была накручена на палец. Мэллори надеялась, что если даже она задремлет, Зубная фея будет вертеться как следует и потянет за нитку, прямо как крохотная рыбка.

Несмотря на то что она собиралась не спать, несмотря на владевшее ею возбуждение, несмотря на вопли телика из гостиной (крики, визг покрышек, звук выстрелов), Мэллори уснула почти сразу, как выключила свет.

Она получала огромное удовольствие от сна, в котором падала с поднебесья из горящего самолёта вместе со своей учительницей, мисс Крабкуст. Парашют был только один, и они дрались за него. Это была отчаянная схватка. Глаза мисс Крабкуст алчно горели. Панический страх придавал ей сил, однако Мэллори сражалась с тем более яростной решимостью.

– Отдай это мне!

Мэллори как раз вырвала с боем парашют из рук учительницы и победно крякнула, когда вдруг она почувствовала легчайшее давление на пальце.

Думая, что это мисс Крабкуст снова покушается на парашют, Мэллори закричала: «Нет!»

Затем она открыла глаза.

Что-то дёргало её за палец.

Нитка!

Поняв, в чём дело, Мэллори разом проснулась и села.

Она повернулась, просунула руку под подушку и нащупала маленький чёрный мешочек. Она выдернула его наружу и быстренько затянула завязки. То, что тянуло её за палец, теперь попалось внутри мешочка.

Схватив мешочек в одну руку, Мэллори выскочила из кровати с круглыми от победного возбуждения глазами.

Получилось!

Вообще-то ей хотелось заорать, но слова сорвались с губ приглушённым шёпотом.

– Получилось!

Она проплясала кругом по комнате, а затем плюхнулась, немножко пошатываясь от волнения, на стул возле окна. Она подняла мешочек повыше и осторожно погладила его, прощупывая, что внутри.

Там была нечто – очень маленькое, дергучее и мятущееся.

– Ух ты! – пробормотала она.

И пока она сидела, поглаживая извивающееся нечто, до неё наконец дошло, что именно она сделала. Мэллори надулась от гордости. За всю историю человечества никому не удавалось поймать Зубную фею с поличным.

И интересно, а это была одна-единственная Зубная фея? Или одна из Зубных фей? А что, если их много?

Мэллори не знала. Она надеялась, что их не окажется много. Если их, Зубных фей, пруд пруди, то, что она проделала, уже не кажется настолько впечатляющим. Вовсе не кажется.

Сэр Эдмунд Хиллари[2] был величайшим героем, потому что Эверест только один.

Был бы Нил Армстронг и те другие ребята[3] такими знаменитыми, если бы по небу кружили дюжины лун, словно воздушные шарики на вечеринке?

Навряд ли.

Вдобавок, пока её одолевали эти сомнения, новое неприятное чувство, большое и тёмное, вдруг пробрало её.

Она так сосредоточилась на том, как бы поймать Зубную фею, что не очень-то задумывалась, что с ней потом делать.

У неё была пара зловредных Мэллористых идей, но как следует она их не продумала. Однако поймать фею было важным делом. И будоражащим. И пугающим.

Так, прежде всего ей нужно посадить пленницу под замок.

Она встала со стула, включила свет и, проморгавшись, подбежала к ящику с носками. У неё была пара длинных гольфов в красно-белую полоску, как на карамельной трости, которые она особенно люто ненавидела. Из одного из них выйдет отличная вторая линия обороны.

Она разъединила пару гольфов и в один из них сунула чёрный мешочек, потряхивая гольфом, чтобы мешочек опустился поглубже. Затем она завязала верх гольфа узлом, сунула обратно в ящик и задвинула его.

И только тогда она почувствовала себя немного увереннее, считая, что Зубная фея по-настоящему у неё в руках.

Но она не была бы так уверена, если бы могла слышать крохотное попискивание, заглушаемое мешком, носком и ящиком. Крохотное возбуждённое попискивание.

Зубная фея – если это была Зубная фея – была очень и очень сердита.

На следующее утро, с гольфом в руке и дневником в кармане, Мэллори позвонила в звонок у парадной двери Артура. Затем она позвонила ещё раз. И ещё раз.

Мать Артура, миссис Маклроуз, открыла дверь.

– Достаточно нажать на звонок один раз, – раздражённо заметила она. – Это же вопрос жизни и смерти, верно?

– Артур дома? – почти перебила её Мэллори.

Миссис Маклроуз кивнула. Мэллори не особенно ей нравилась. Миссис Маклроуз (вполне справедливо) считала, что Мэллори дурно влияет на её сына.