– Я тоже потеряла близкого мне человека и хотела бы вернуть. Возможно, также, как это сделала Флорентина.

– Хочешь принять в нашем ритуале участие?

– Я не знаю, я хочу посоветоваться.

– Мы будем вызывать Астарота. И среди тех, кто на ритуале, будет потерянный. Самлаэль лишил его души, но тело бродит. Ритуал покажет, что с ним будет дальше. Вернет ли ему душу, помилует ли его Астарот. Либо помилует тело, и он окончательно умрет. Либо, как ты говоришь, призовет новую душу.

– Стоит ли попробовать вернуть Валентина?

– Плохо тебе без него?

– Да. Очень.

– Чувствуешь вину.

– Чувствую.

– Попробуй себя простить. И понять, хочет ли сам Валентин вернуться таким образом.

– А как?

– Сердцем.

– Еще как?

– Есть какая-то магическая вещь, которая принадлежала ему, и которая показала себя в действии?

– Да. Вот кулон.

– Положить руку на грудь и послушай кулон. Что он скажет. Спроси у своего сердца, и у Валентина. Хочет ли он вернуться таким образом?

Я взяла в руку кулон, другую прислонила к груди, слушая стук, закрыла глаза. Представила Валентина. Таким, каким он был живым, до того, как предательская стрела вонзилась в его сердце. Валентин! Любимый! Хочешь ли ты, чтобы я вернула тебя сегодня?

Амулет похолоднел. И мне показалось, что я услышала «не время мне», или «не обременяй меня». Я не разобрала.

– Ну что? – спросила Фотинна.

– Я не смогла разобрать.

– На что это было похоже.

– «Не обременяй меня» или «не время мне».

– Что еще?

– Амулет был холоден, как будто говорил «нет».

– Мне кажется, ты нашла ответ на вопрос.

– Похоже, что так.

– И правильно. Не хороший это способ вернуть душу. Обрати внимания. Тот ли это Тенебриус, которого звала Флорентина? Или призрак-обманка[2]? Или даже если это он, не была ли его душа повреждена.

– Думаю ты права. Не надо так.

– Мы попробуем спасти душу несчастного. Уж на этом свете или на том, но ты сама слышала, что Валентин не придет на этот ритуал. Или ты все равно хочешь?

Я не ответила.

– По глазам вижу. Хорошо, что обратилась за советом. Удачи тебе, Элина.

– Фотинна, как мне дальше жить?

– У меня раньше тоже был любимый человек. Он погиб. Неудачные скачки. Придавило конем. Раздавило. С тех пор живу. Время лечит боль. Дает силы жить. Приносит новые цели.

– Но я не могу так жить.

– Я тебе помогу. Закрой глаза.

Я закрыла. И она зачитала. Обходя меня.

– Послушай, дитя. В мире много дел. Старое уходит. Новое приходит. Наш текущий день. Только чистый лист. Время нарисует. Прошлое сотрет. Вспомнишь или нет. Прошлого ответ. Знаешь только ты. Лишь вперед смотри. Душу не трави. Прошлого цветы. Без нужды не рви.

Я открыла глаза. И мне действительно стало спокойнее.

– Спасибо! – ведь ты права. – Жизнь идет. Есть цели, задачи, и, если я еще тут, значит я нужна еще здесь.

– Вот именно, Элина.

Дверь открылась.

– Ну а мы вас потеряли. Что делаете? – спросил Эфтан.

– Обсуждаем тонкости каббалистической магии.

– Ну ничего себе, Элина, удивляешь! – с уважением посмотрел он на меня.

А Фотинна тем временем взяла с полки шкафа охапку черных свечей, и направилась к выходу.

– Ребят, если хотите, можете перекусить. Все что на синей полке – мое. Ужинайте, не стесняйтесь. Ну или соседи подскажут. Она ушла, а я, вместе с Эфтаном, Флорентиной и Тенебриусом вернулись на кухню.

Мы с Тенебриусом выйдем, подышим свежим воздухом, – предупредил Эфтан.

За столом сидел молодой человек, с короткой рыжей бородкой.

– Присаживайтесь, кушайте. Чайком угостить? – Участливо спросил он.

Флорентина согласилась.

А я спросила, где можно помыть руки.

– Вот, справа от прихожей дверь. Там все есть.

Я зашла. Огромная комната для уборной. Внушительных размеров баки, котлы, купель, рукомойник. Здесь было тепло, потому что котлы грелись и источали жар. В дверке одного из них играло яркими красками, словно птица-феникс, пламя огня. Я даже задумалась, а не посидеть ли тут, не погреться. Здесь было также хорошо, как дома, перед уютной печкой, которая холодными зимними вечерами дарила волшебное тепло. Но, взяв себя в руки, помыла ладони и вернулась. Рядом с гостеприимным мужичком уже сидела та самая девушка, что открыла нам дверь и чуть не застала меня за чтением чужих книг. Флорентина уже сделала бутерброды, и мы перекусили.

– Доброй ночи, – пожелали нам семейная пара, и удалились в комнату Фотинны (чтобы потом попасть в свою комнату. Неудобно. Но зато доброжелательные. И, видимо, терпимые к таким странным людям, как Фотинна и ее друзья).

Зашли наши Эфтан и Тенебриус и позвали на улицу.

* * *

Мы вышли на зимний холод и завернули за край дома, там, где был сад, и чернеющие ветви яблонь и вишен бросали едва различимые тени на снег в призрачном свете луны.

– Вот и алтарь – сказал Эфтан. Алтарем оказалась перевернутая бочка из-под воды. Ну, видимо так можно – подумала я.

Флорентина постелила на поверхность скатерть, положила камень с изображенным красной краской пентаклем, кинжал-атам, серебряный кубок, и жезл, только не тот, который она использовала в борьбе с демоном, а с прозрачным кристаллом кварца. Разожгли пять свечей-гильз. Встали вкруг алтаря. Я напротив Флорентина, Эфтан напротив Тенебриуса.

– Кто будет читать молитву?

Тенебриус вызвался.

Все торжественно замерли.

Тенебриус начал:

Mater Nostra, guae es in Tenebris!

Omnes orbes tremantur ante Te.

Temptatio Tua ut fiat in toto. …

И запнулся.

Эфтан быстро взял у него свиток и дочитал.

– Нельзя останавливаться во время священнослужения.

– Видимо, силы еще не вернулись, – оправдался Тенебриус.

– Ничего страшного, на следующий раз... запомните. Начали ритуал, нельзя останавливать. Как вы чувствуете?

– Я ощущаю, – сказала Флорентина, – Богиня услышала нас. Волшебница погасила свечи касанием атама, собрала предметы. Снег скрипел под ногами. Где-то лаяли псы. Мы вернулись в дом.

Тенебриус сел в кресло, справа от стола, под окном, и, похоже отключился. Другое такое же, было и с другой стороны стола. Туда приземлился Эфтан. Я подошла, и села на стул, как раз между ними, почти что за стол.

– А Фотинна скоро вернется?

– Они на всю ночь ушли. Их путь не такой лицеприятный, ты в этом уже убедилась.

– Сложно все… – понимающе сказала я.

– Если хотите, можете прилечь на диван.

Флорентина послушала его совету, так и легла, и, похоже тоже погрузилась в сновидения.

В комнате было темно, только синий свет луны проникал сквозь окна. Тихо тикали часы с маятником над письменным столом.

– Эфтан, а ты когда-нибудь любил по-настоящему? – спросила я.

– По-настоящему?

– Ну вот Зухра тебя которую ночь ждет дома, а ты не порадуешь ее.

– Любовь, Элина, сложная штука. Иногда можно так любить, что никто этого не поймет. Даже тот, кто любит, кто требует любви.

– А если человек умер, его можно продолжать любить? Или пройдет?

– Любовь – дар нашей великой Темной Матери. Наш дар, и наше страдание.

– Ты так говоришь, будто успел и настрадаться из-за любви, и в разных любовных треугольниках побывать, и смерть пережить.

– Я и пережил смерть. Я умирал, но вернулся.

– Как Тенебриус?

– Нет, меня лекари откачали сразу же. Но душа от тела успела отделяться.

– Расскажешь когда-нибудь? Про то что ты знаешь о любви? – не знаю, почему я прониклась к нему доверием. То ли ритуалы нас сблизили. То ли призрачный синий свет колдующей луны. Или то, что в комнате не спали только я и он.

– Расскажу. Приезжай в гости. Всегда рад. Как и тебе, как и Флорентине, как и Тенебриусу. Тот вообще старый друг. Впрочем… слушай.  Стих, который написал.  Гимн демоническому лику Лилит. Лилит-Алимте, королеве Вампиров. Называется «Дар Алимты»: