– Давайте подведем итоги, господа.

– Мастер Дау? – повернулся к нему шеф. – У вас есть какие-то соображения?

Некрос сделал неопределенный жест рукой.

– Думаю, вы согласитесь, что, исходя из полученных данных, пока можно с уверенностью сказать лишь то, что у нас имеется на редкость осведомленный на тему жизни и смерти преступник, неплохо разбирающийся в вопросах создания искусственных существ. Более того, способный (в одиночку или при наличии помощников) это самое существо создать. Предположительно, на основе одной из уже существующих технологий, которые, судя по всему, были серьезно дополнены и видоизменены. Личность преступника пока неизвестна, так что предлагаю сосредоточиться на том, что мы знаем о собственно существе: оно быстрое, сильное, неуязвимо для магии, но при этом поддается обычному оружию…

– Если оно применяется в абсолютно амагическом пространстве, – счел за нужное уточнить я.

Некрос благодарно кивнул.

– Вот именно, мастер Рэйш. Мы также можем предположить, что существо было создано не только искусственно, но и, вероятно, для конкретной цели. А именно убийства. При этом полагаю, вы согласитесь, что основой для управляющего элемента с высокой долей вероятности действительно послужила чья-то душа, а вот основой для тела явилось… Не знаю, заметили ли вы, господа, но в его структуре присутствуют элементы как живого, так и неживого. Полагаю, если мы исследуем его более подробно, то обнаружим там наличие и обычных человеческих тканей, и структуры деревянного, и металлического, и даже каменного происхождения. К какому выводу это должно нас привести?

Я с интересом покосился на мастера Дау.

Похоже, он тут самый немногословный, но при этом и наиболее подкованный.

– Кто способен вмешиваться в естественный ход вещей и грубо искажать законы природы? – тем временем задал более конкретный вопрос некрос. – А также сопротивляться проявлениям магии вплоть до полного иммунитета и с одинаковой легкостью оперировать как материальными, так и нематериальными основами? Кто способен противостоять нам всем, вместе взятым, невзирая на степень удаленности от границы миров? Кто с высоты самого высокого шпиля на главном храме страны готов плевать на законы божьи и создавать, а иногда даже грубо внедрять свои собственные законы? Кто может провести двойную и даже тройную трансформацию тела практически без потери качества? Наконец, кто способен с легкостью поменять полярность воздействия, сделав из живого тела мертвое, а затем наоборот?

– Да ну, не может быть… – пробормотал сообразивший первым Рош. – Про них уже несколько веков никто и ничего не слышал.

Корн перевел озадаченный взгляд с некроса на него, затем обратно. Эрроуз откровенно задумался. Илдж только пожал плечами. Аспирант засомневался. А мастер Дау почему-то повернулся ко мне и, наклонив голову, негромко, зато очень весомо уронил:

– Мне кажется, вы уже знаете ответ, мастер Рэйш. Так скажите нам: кто ваш враг?

Я, оказавшись на перекрестье взглядов, тяжело вдохнул:

– Судя по всему… ведьма.

Маги недоверчиво переглянулись. Корн, мгновенно заподозривший меня в утаивании важной информации, снова рассвирепел, но, прежде чем он раскрыть рот, в коридоре послышались торопливые шаги, после чего дверь широко распахнулась и внутрь влетел взмыленный Херьен.

– Фух! Прошу прощения за опоздание! Надеюсь, я ничего важного не пропустил?

Ведьмы…

Пожалуй, каждый из нас что-нибудь про них слышал. Каждого пугали в детстве страшными сказками. Но до недавнего времени даже я не испытывал острой необходимости разбираться в этом вопросе, потому что ведьмы… это и впрямь нечто из разряда невозможного. О них что-то вроде слышали, о них иногда упоминали (чаще всего шепотом), но при этом никто и никогда их не видел. А все, что мы о них знали, являлось лишь непроверенными слухами и обрывками нескончаемого бреда тех редких безумцев, которые утверждали, что имели честь с ними встречаться.

Собственно, даже у меня не было полной уверенности в том, что я прав, но при слове «ведьма» перед внутренним взором неизменно появлялась одна и та же картина: ржавая баржа, забитый трупами трюм, светящиеся огоньки чужих душ и обнаженная женщина со вздувшимся животом, откуда вот-вот должны были народиться новые Врата.

Я, когда ее увидел, еще подумал мельком, а не ведьма ли мне, случаем, встретилась? Но после победы над умрунами так много всего произошло – вампиры, алтарь, восстановление первохрама, двойной убийца, моя мнимая смерть, – что я и думать об этом забыл. А вот теперь раз за разом вспоминал недавний разговор с отцом Гоном и мучительно размышлял: если то и впрямь была настоящая ведьма, то откуда она взялась? И смог ли я ее убить? А если нет, то не по этой ли причине к нам в гости сегодня заглянула здоровенная паучиха?

– Рэйш? – как всегда некстати вырвал меня из задумчивости шеф. Вскоре после того, как Херьен занял свое место, выслушал краткое пояснение от коллег и тоже обеспокоился, услышав слово «ведьма».

Я поднял на Корна спокойный взгляд.

– Я как раз хотел об этом сказать. Отец-настоятель не уверен, что правильно расшифровал послание своего бога, но вмешательство ведьмы рассматривается им как наиболее вероятный сценарий.

– Что ты можешь нам рассказать?

Я мысленно хмыкнул, по достоинству оценив формулировку вопроса.

Но на самом деле рассказать я мог не так уж и много, иначе это грозило бы разглашением храмовых тайн. И тем не менее кое-какая информация и впрямь требовала привлечения к этому делу посторонних.

– Согласно храмовым сведениям, первые упоминания о ведьмах появились в наших летописях около тысячи… плюс-минус пару-тройку столетий… назад, – уронил я в наступившей оглушительной тишине. – Обычно мы представляем себе ведьму в облике пожилой женщины с уродливой внешностью, однако отец Гон заверил меня, что это не зависит ни от пола, ни от возраста, ни от места проживания. Так что под определение «ведьма» может попасть и девушка, и юноша, и ребенок, и даже старик.

– Что же, по-твоему, у них общего? – напряженно уточнил Корн.

Я снова вздохнул.

– Они безумны. Но это совсем не то безумие, которое поражает обычного человека или же мага, впервые оказавшегося во Тьме.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Илдж. Как целитель, он сталкивался со многими сумасшедшими, в том числе с теми, кто стал таковым на темной стороне, но и для него полученная из храма информация оказалась внове.

– В нашем мире все упорядочено, – тщательно подбирая слова, ответил я. – И даже в бреднях обычных безумцев есть своя, пусть и извращенная логика. Кто-то из них живет в выдуманном мире, кто-то поражен бредом ревности или преследования… однако безумная идея, которая главенствует в голове у простого человека и делает его неадекватным, обычно имеет достаточно четкое обоснование. У нее, проще говоря, есть причина и следствие.

– Пожалуй, что так, – согласился со мной начальник восточного участка.

– Так вот, у ведьмы подобной идеи нет. В ее поступках не прослеживается четкой последовательности. В ее памяти практически не удерживаются текущие события. Она живет сиюминутными порывами, а ее мысли и действия настолько… хм… хаотичны, что их не только нельзя предотвратить, но и предугадать невероятно сложно. Ведьма может сутками сидеть на одном месте, неподвижно глядя в одну точку, а может без всякой причины сделать шаг и тут же развернуться в обратную сторону. Она может спокойно сидеть и ждать, когда к ней подойдут, но никто не скажет, захочет ли она подскочить и вцепиться кому-то в горло или же без возражений пройдет с вами в следственный изолятор.

Корн метнул на меня напряженный взгляд.

– Обычные безумцы этим тоже грешат. Пока не вижу особых отличий.

– Ни одна ведьма не способна сама о себе позаботиться, – пожал плечами я. Мол, за что купил, за то и продаю. – Она не помнит о том, что ей нужно есть или спать. Она не чувствует боли, когда поранится. Не бережет свое тело, не сознает грозящих ей опасностей, поэтому, как правило, долго не живет. При этом она не умеет плакать или смеяться. Не способна завидовать или ненавидеть. У наших безумцев хотя бы инстинкты еще присутствуют, тогда как ведьма лишена даже этого. Она лишена эмоций. Она не ставит перед собой целей. Все, что ее составляет, это хаотичные, беспорядочные движения и такие же хаотичные мысли. Именно этим она и отличается от всех остальных.