Русская классическая литература также изобилует сильными, независимыми героинями, обладающими моральным превосходством, волей и способностью к действиям; они противопоставляются героям-мужчинам, зачастую нерешительным и слабым. Некоторые авторы использовали образы «сильных» женщин для того, чтобы на их фоне ярче выступила никчемность мужских персонажей, но, с другой стороны, как утверждает литературовед Барбара Хелдт, «благодаря недостаткам и слабостям некоторых героев-мужчин выявляются новые удивительные качества молодых русских героинь» [Heldt 1987: 12]. Образчики женской силы можно найти в таких персонажах, как Настасья Филипповна у Достоевского, Анна Каренина у Льва Толстого, Пелагея Ниловна у Максима Горького. Далее Хелдт отмечает, что «русские героини обычно воспринимаются как чудеса природы, существа, на которых зиждется не только их собственное будущее и будущее их семей, но и надежды всей России» [Ibid]. Н. А. Некрасов, Ф. М. Достоевский, А. А. Блок воспринимают и изображают женщину как «животворящий источник национального спасения», по выражению Данем [Dunham 1960: 468].

То обстоятельство, что в России высоко ценили сильных женщин и что русские женщины пользовались определенными свободами и возможностями, несомненно, упростило некоторым из них путь в солдаты. Однако ограничения, касавшиеся женщин, все равно существовали. Даже сильную женщину сковывал патриархальный уклад русского общества. Свои положительные качества «бой-баба» могла проявить только в рамках семьи. Вне этих рамок она воспринималась как разрушительная сила, угрожающая традиционным социальным структурам и патриархату в целом. Женщина, стремившаяся к личной самостоятельности или развитию, становилась отрицательной фигурой [Frierson 167–168]. Сильная женщина, какой ее изображала русская литература, чаще терпела страдания, а не совершала положительные и героические поступки [Dunham 1960: 468]. Сила и авторитет женщин почти не распространялись за пределы семейных забот, и хотя их влияние могло косвенно ощущаться через мужчин, которых они вырастили, лишь немногие сумели стать участницами политических или общественных событий. Гендерные границы по-прежнему оставались четко очерчены, и женщины исключались из многих сфер русской жизни. Одной из таких сфер, несомненно, являлись боевые действия.

Другим важным фактором, обусловившим высокую численность женщин-солдат в России во время Первой мировой войны, стало наличие исторических прецедентов, когда русские женщины принимали участие в боевых действиях. Женщина-солдат впервые появилась в России задолго до Первой мировой войны. В русской истории, фольклоре и устной традиции существуют многочисленные примеры участия женщин в войне и других вооруженных действиях. Первыми упоминаниями о женщинах на нынешней территории России стали известия об амазонках [Atkinson 1991: 3]. Недавние археологические раскопки в районе села Покровка на границе России и Казахстана представили важные доказательства существования женщин-воительниц, которые, возможно, послужили прототипами амазонок из греческих мифов. Археолог Жанин Дэвис-Кимболл обнаружила в неолитических курганах многочисленные тела женщин, похороненных с оружием; некоторые из них имели раны, указывавшие на гибель в бою, и это навело ее на предположение, что женщины-воительницы блуждали по степи еще две с половиной тысячи лет назад [Osborn 1998: 23].

Как утверждает Барбара Уокер, традиции древних воительниц не исчезли: «На бывших землях амазонок вокруг Черного моря женщины соблюдали определенные обычаи амазонок вплоть

до XVIII века: одевались в мужскую одежду, ездили верхом и сражались наравне с мужчинами» [Walker 1983:24–27]. Народное предание, отраженное в фильме С. М. Эйзенштейна «Александр Невский» (1938), изображает молодую псковитянку Василису, принимавшую участие в борьбе новгородцев против нашествия тевтонских рыцарей в XIII веке. Американский историк Джон Александер указывает на частое использование образов и костюмов амазонок в царствование Екатерины I, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II. Исследователь даже называет российских женщин-правительниц XVIII века «самодержицами-амазонками» [Alexander 2001: 33–54]. Российский исследователь Е. В. Анисимов выделяет два основных женских типа в новой российской истории: с одной стороны – женщина-воительница, амазонка, с другой – «женщина сострадающая» [Анисимов 1992: 122]. Возможно, это упрощение, однако оно свидетельствует о могуществе мифа об амазонках и влиянии образа сильной женщины на русскую культуру. В 1787 году князь Г. А. Потемкин сформировал в Крыму «амазонскую роту» из местных дворянок. И хотя это подразделение выполняло сугубо декоративные функции и предназначалось для того, чтобы произвести впечатление на Екатерину Великую и путешествовавшего вместе с ней австрийского императора Иосифа II, личный состав «амазонской роты» был должным образом обмундирован и вооружен [Meyer 1987: 21].

Наряду с полулегендарными фигурами в анналах русской истории встречаются и вполне реальные женщины, участвовавшие в военных действиях. Российский военный историк Ю. Н. Иванова указывает, что русские женщины с древнейших времен вступали в войска, скрывая свой пол; для этого они одевались в мужскую одежду и назывались мужскими именами [Иванова 1992: 86]. Некоторые из ранних свидетельств о славянах описывают представительниц этой группы народов как воительниц и охотниц. Византийские историки сообщали, что славянки носят мужскую одежду и воюют наравне с мужчинами, и это подтверждается археологическими находками оружия в женских захоронениях [Davis-Kimball 1997: 40–41]. Такие женщины, как княгиня Ольга, занимались военными вопросами на самом высоком уровне.

Период Новой истории преподносит еще больше примеров женщин-воительниц. Помимо императриц, втягивавших свою страну в экспансионистские войны, многие женщины непосредственно участвовали в боевых действиях. При Екатерине Великой молодая донская казачка Татьяна Маркина сменила платье на солдатский мундир и под фамилией Курточкин поступила в пехотный полк в Новочеркасске. Энергичная и волевая, она быстро сумела дослужиться до чина капитана. Ее блестящая военная карьера прервалась из-за доноса сослуживца, который уличил ее в том, что она женщина, и угрожал привлечь ее к суду за нарушение императорского закона, запрещавшего женщинам служить в армии. Она обратилась за заступничеством к императрице, которая потребовала медицинского освидетельствования. Курточкина-Маркина была амнистирована, однако на этом ее военная карьера закончилась. Ее отправили в отставку с пенсионом, и она вернулась в родную станицу [Иванова 1992: 87–88]. Другая женщина, Александра Тихомирова, служила в русской армии на рубеже XVIII–XIX веков. После смерти своего брата, гвардейского офицера, Тихомирова, внешне очень похожая на него, заменила его в качестве командира роты. Она прослужила почти пятнадцать лет, пока не погибла в 1807 году. Только тогда ее сослуживцы обнаружили, что она была женщиной [Там же: 88].

Во время наполеоновских войн многие крестьянки сражались в партизанских отрядах против французских захватчиков. Самой известной женщиной – участницей тогдашних событий является, безусловно, Надежда Дурова. Она стала первой в российской истории женщиной, которая получила офицерское звание, не скрывая свой пол. Проведя детство в мечтах о романтике и престиже военной службы, в 1806 году Дурова переоделась мужчиной и под фамилией Александров вступила в казачий полк. Она быстро овладела воинскими умениями, в том числе стрельбой и разведкой. С 1807 по 1812 год «кавалерист-девица» служила в различных подразделениях армии Александра I, в том числе Коннопольском уланском полку, Мариупольском гусарском полку, Литовском уланском полку Во время службы выяснилось, что она женщина, однако ей разрешили остаться в армии. Дурова участвовала в ряде сражений и важных кампаний, и известия о ее заслугах вскоре достигли царя Александра I. Она удостоилась царской аудиенции, на которой попросила дозволения носить оружие и служить Отечеству. Царь разрешил ей остаться в действующей армии и наградил Георгиевским крестом за военную службу. Дурова участвовала в Бородинской битве, где получила травму ноги. После выздоровления она была произведена в штаб-ротмистры и прослужила до 1816 года, в том числе адъютантом у фельдмаршала М. И. Кутузова. Она вышла в отставку с пенсионом, умерла на восемьдесят третьем году жизни и была похоронена с воинскими почестями.