Поднялся, подошел к столу и налил себе воды, осушив стакан. Перед глазами до сих пор стояла эта картинка – презрительное выражение лица, а в ушах звенели слова Выскочки. Она сочла меня зачинщиком драки и отчитала перед своими дружками, отцепляя от себя Светку, как будто та кусок грязи, присохший к ее руке. Лёхе тоже досталась партия комплиментов от Лилии и несколько точных ударов от меня.

К слову, лица обоих теперь украшали синяки. У меня пострадала правая сторона, а у него левая.

Сильный и ловкий парнишка. Спеси как у Данияра, хоть отбавляй, а наглости и самоуверенности и того больше. Взбесил меня конкретно, будто братец-друг снова возник перед глазами.

– Макс? – Голос Лики приобретает твердость, предупреждая, что она все равно докопается до истины.

– Я вступился за нее, – поворачиваюсь и указываю на фыркающую Светку, которая еще и глазки закатила, типо, ой, какой подвиг, – и следил за Лилей. Да. Довольна?

– Просто я не знала, что у нее есть сестра. – Ангелика пожимает плечами и откладывает ватный диск в сторону.

– Да, к моему великому сожалению. – Алимеева с тяжелым вздохом водит блеском по губам и любуется своим отражением. – Максик, отвези меня домой, а то драка из меня все соки высосала.

Эти слова сопровождаются протяжным стоном, и мы с Ангелом в одно мгновение разом поворачиваем головы на звезду. Светка же мило улыбается и подходит ближе.

– Несмотря на то, что дикарь тебя уделал, ты все равно останешься лучшим.

Лика не смогла удержать смешок, а я вопросительно поднял брови. МЕНЯ уделали?!

– Да ладно тебе, Макс, – Алимеева проводит пальчикаме по моей руке, якобы утешая, – не всегда же выигрывать.

– Вообще-то неизвестно, кто кого уделал, Светик. – Криво улыбаюсь, вспоминая, как второй дружок Лили пытался нас остановить. – Судя по всему, дикарь тебе пришелся по вкусу. – Подмигиваю ей, за что получая подзатыльник. – Это ты зря. Слюнка-то капала на его кубики.

Еле увернулся от повторного удара, прячась за Лику.

– Кубики, как кубики. Такие у любого из нашей тусовки есть. – Светка обиженно дует губы, а я улыбаюсь.

– Вот видишь, заценила.

– Да пошел ты… – Алимеева гордо задирает голову, прижимая к себе сумочку. – Сама доберусь, понял?!

– Вали. – Указываю ей на дверь, но тут же получаю по руке от Ангела.

– Хамло! – Только и бросает Светик, скрываясь из вида.

– Макс, я тебя не узнаю. Зачем ты так с ней? – Ангелика поднимается и убирает ватные диски, испачканные кровью.

– Заслужила. Она между прочим дикаря на меня натравила своим языком без костей. Пусть едет на такси. Ей полезно. – Усмехаюсь, вспоминая всю ситуацию в амбаре.

– По-моему, тебе нужно провести обряд.

Лика упирается руками в бока и оценивающе наклоняет голову. От ее пристального взгляда чувствую себя жуком, упавшим на спину – и убежать не могу, и помогать мне никто не собирается.

– Какой?

– Изгнание Данияра Аристова. – Ангелика тяжело вздыхает, продолжая смотреть на меня, как на морального урода. – Не понимаю только, когда он успел в тебя вселиться.

– Ха-ха, очень смешно. – Разворачиваюсь и иду к двери.

– Макс…

– Цветкова, никогда меня не сравнивай с Даном. – Оглядываюсь, произнося вполне серьезно. – Пусть в наших венах одна кровь, но я, мать твою, не он!

Не собирался хлопать дверью, ведь так делают девчонки, чтобы показать, насколько они обижены, только не рассчитал силу.

Громкий хлопок бьет по барабанным перепонкам, как очумелый бит. Зажмуриваюсь, бросаясь матерными словами на лестничной клетке. Ступаю дальше и замечаю ошарашенную бабульку, которая не двигалась и чуть ли не крестилась, наблюдая за мной.

– Что, женщина, дьявола во мне увидела? – Произношу за каким-то чертом. – Может и обряд изгнания проведешь, а то мне посоветовали…

Едкое, противное и очень гадкое чувство расползается внутри, как только нога ступает на территорию кладбища.

Погода вторит душевному состоянию.

Пасмурно.

Небо словно свинцом нашпиговали.

Серое, грузное, давящее.

Накидываю капюшон от толстовки на голову и иду знакомым маршрутом, кивая охраннику. Наверное, думает, что мы с Даном пара придурков, которые фанатеют от могилы сестрички. Нормальному человеку не понять, почему молодые парни убиваются несколько лет подряд.

Лика смогла пережить смерть матери. Пусть было сложно, но говоря о ней, Цветкова не плачет, не злится и не дерется. Она улыбается. Печально растягивает губы в улыбке и о чем-то думает.

Меня интересовали ее мысли в такие моменты, но я не решался спрашивать.

Лика делится переживаниями, если становится совсем плохо, а лезть в душу помимо ее воли не хотелось.

Мне бы такое не понравилось.

Подхожу к въевшейся в память могильной плите и сажусь на лавку, откидываясь на ограждение.

Старательно избегаю изучения надписи. Таращусь на свои руки, ожидая звонка.

Воздух становится спертым, и я глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться.

Все это время давлю в себе желание покопаться в собственной сути. Кто я? Чего хочу? И зачем приперся в то место, где меня накрывает эмоциями, как тяжелой плитой, словно я попадаю к ней.

В землю. В тот самый ящик, откуда уже не выберешься.

Вибрация телефона в кармане толстовки выводит из напряженного состояния. Смотрю на экран и выдыхаю.

– Привет, придурок, – говорю сразу, смотря на бритоголового братца, который сидит в каком-то темном помещении и прикуривает, – надеюсь, мне воздастся за то, что прогулял второй день занятий.

– Да, брось, праведник, – Дан пытается улыбнуться, но получается криво и вымученно, – традиции нельзя нарушать. Пусть это будет тем самым семейным дерьмом, которое нас объединяет.

Усмехаюсь, выуживая из кармана пачку сигарет. Заставляет меня портить здоровье на пару с ним, хотя от едкого дыма и вкуса табака начинает тошнить.

То, что вредные привычки не мой конек, я понял давно. Еще с Алискиных выкидонов.

– Что с лицом? – Данияр кивает, а я скриплю зубами, вспоминая вчерашнюю стычку с другом Выскочки.

До сих пор не отпускает ее надменность. Не хотел сравнивать ее с сестричкой, но есть у них со Светкой одно сходство – раздутая самооценка. Кратко рассказываю Дану о произошедшим и получаю порцию ржача практически в лицо.

– Неужели тебя девчонка цепанула? Красивая хоть?

– А это так важно? – Хмурюсь, все-таки переводя взгляд на могильную плиту.

Сглатываю, пока Дан пожимает плечами.

– Мне плевать на ее лицо и массу тела, если ты об этом. Интересно, как она смогла тебя вывести из себя? Это была только моя дурная привычка.

– Была…

Снова усмехаюсь, выпуская дым изо рта.

– Дал тебе год перерыва. – Дан улыбается, а я вижу, что выглядит он тоже не особо хорошо.

– За бабки разрешили позвонить?

– Нет, Макс. Тут немного другие расценки. – Криво давит лыбу, а я даже представить боюсь, что он сделал, чтобы связаться со мной в такой день. – Можешь к матери заглянуть? – Спрашивает через тяжелый вздох. – Не смог дозвониться…

– Заеду. – Киваю, туша окурок и ощущая, что на руки упала пара прохладных капель. – Лике звонил?

Виснет пауза. Что-то подсказывает, что ответ будет отрицательным.

– Я увидеть ее хочу, – говорит сухо, отводя взгляд в сторону, – но если врублю видео связь, то меня здесь ничего не удержит. Один ее голос заставляет думать о том, что пора послать родину к черту вместе с долгом. Ограничиваюсь сообщениями и редкими звонками, так что придержи язык за зубами.

– Получается, ради меня ты не сбежишь? – Говорю приторным голоском, изображая Светку, на что Данияр прыскает громким ржачем.

– Нет, сладенький. Сбегу только ради нее.

Мы перекидываемся еще парой фраз о его службе. Узнаю о новых возможностях зубной щетки и нулевом результате навыков боксера, когда на тебя идут толпой.

Дан сам выбрал такой путь.

Без связей старшего Аристова и денег.

Теперь расхлебывает последствия.