Клавдия Филипповна. И обжаривать не надо, и молоть. Кофемолка у меня на ладан дышит. А теперь насыпал в чашку – и порядок! Спасибо, Леночка. Ой!.. Мы же теперь с тобой коллеги. Елена… Как тебя по батюшки?
Елена Николаевна. Николаевна.
Клавдия Филипповна важно кивает головой.
Клавдия Филипповна. Как время летит! А я ведь и маму твою учила, и тётушку.
Елена Николаевна. И бабушку.
Клавдия Филипповна. Разве?
Елена Николаевна. В десятом. Блока шпарили. Школу забрали под госпиталь, печки топили книгами из библиотеки. И вы читали наизусть, что помнили.
Клавдия Филипповна. А-а-а…Когда на практике была. Жалела, что «Онегина» не выучила. А ведь была же возможность! Но тогда казалось, что времени ещё много. Что всего полно и всё под рукой. Вроде, зачем?
Елена Николаевна. Ещё ребятам, каждому, давали грызть по кофейному зёрнышку!
Клавдия Филипповна. Правда? Не помню.
Елена Николаевна. Горечь, а как шоколадка казалось.
Клавдия Филипповна (улыбнулась). Это мне один человек подарил. Знал, что я очень кофе люблю. И потом турку вот ещё эту…
Клавдия Филипповна полезла в сундучок и извлекла на свет Божий древнюю чугунную турку. Принялась внимательно рассматривать.
Клавдия Филипповна. Но кофе я в ней стала варить, только когда уже на пенсию пошла.
Елена Николаевна. Почему?
Клавдия Филипповна. Так где ж его взять-то было раньше? Турка мне для каш разных пригодилась. Манную варить – самое то! И чай заварить — пожалуйста.
Елена Николаевна рассматривает турку.
Елена Николаевна. Немецкая.
Клавдия Филипповна. Трофей.
Клавдия Филипповна оживилась.
Клавдия Филипповна. А знаешь что, возьми! Насовсем. Я ведь знаю, что тебя в деревню распределили. Сорока на хвосте уже принесла. (Потрясая туркой). В хозяйстве вещь незаменимая! Тебе одной – самое то. Мне незачем. (Хохотнула). Я на растворимый перехожу.
Елена Николаевна (с хитрым прищуром). А ваши каши?
Клавдия Филипповна. Не сорок первый. (Вздыхает) Посуда есть.
Елена Николаевна. А кофе как был деликатесом, так и остался. Это уж навсегда.
Клавдия Филипповна хлопочет у стола. Убирает книги, тетради. Сервирует стол. Угощать ей доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие! Она буквально светится каким-то особым внутренним светом. В ней просыпается девчонка, озорная, неунывающая.
Клавдия Филипповна. Печенье. Сахар. Кофеёк-ок-ок…Торт сделаем?
Она весело качает головой, убегает, затем возвращается с маленьким свёртком.
Елена Николаевна (понимающе качает головой). Мы дома тоже печенье маслом промазываем и – с чаем.
Они принимаются чаёвничать.
Клавдия Филипповна. Когда в пятидесятые талоны отменили, то масло можно было купить уже так. Но это ж никаких денег не хватит! Сто граммов. Не более. В стакан – и на окно. Растягиваешь насколько можно. Холодильник – это как «капитан немо». (Махнула рукой). Вот в школе обязали нас обход по домам делать, чего только не насмотрелись! И нужду видели, и роскошь. Но вот заходим к одному ученику. Мама его дверь нам открывает, приглашает. Приветливо, радушно. Я спрашиваю, а где, мол, Петя? А она в сторону кухни кивает. Я посмотрела и дар речи потеряла! Сидит за столом этот Петя, чай пьёт, перед ним гора печенья и кусок масла сливочного на блюдце. Он маслом печенье густо-прегусто мажет – и в рот. И так штук десять, наверное, проглотил.
Старушка помолчала, переводя дух, взглянула на свою бывшую ученицу и покачала головой.
Клавдия Филипповна. Масло – и на печенье. На сахарное печенье! Которое и без масла есть можно, вкусно.
Елена Николаевна. Да ладно. Что тут такого? Родители для ребёнка стараются.
Клавдия Филипповна. Что ж ребёнок-то этот в школе еле тянет? Всю душу вымотал. Не занимается, даже не пытается. Другим мешает. Дополнительные занятия с ним обязательно. Бесплатно! А он... печенье с маслом…
За стеной послушался детский смех. Затем раздались звуки пианино. Сначала гамма, затем, арпеджио, потом детская пьеска, которая неоднократно прерывалась и повторялась.
Клавдия Филипповна (кивая в сторону соседей, что за стеной). Это надолго.
Тут послышался отдалённый женский голос: «Зоечка, обедать!» Детский смех, и всё стихло.
Клавдия Филипповна. Бог услышал мои молитвы. (Повернувшись к Елене Николаевне). Я вас как выпустила, так и ушла из школы совсем. В бумаги зарылась, превратилась в книжного червя. А тут ко мне знакомая прибегает и на танцы зовёт.
Елена Николаевна удивлённо начинает кашлять.
Клавдия Филипповна. Дежурить. У неё сын из армии вернулся, а её не отпускают. В общем, пошла я для численности. И что же это, Леночка, за танцы такие? Зоечка вот эта вот (она кивнула в сторону соседей) пятёрочки одни носит, над пианино издевается, а как танцует?
Елена Николаевна поставила бокал на стол и замерла в ожидании.
Клавдия Филипповна. Я, конечно, отсталый элемент, не спорю. Но как же так можно?
Тут Клавдию Филипповну прорвало. Она вышла на середину своей комнатки, включила катушечный магнитофон, из которого зазвучала популярная песня в духе 80-х годов. Клавдия Филипповна принялась показывать, как танцевала Зоя.
Клавдия Филипповна. И головой как-то вот так трясёт.
Вся затряслась, а Елена Николаевна зашлась в хохоте, даже привстала. Тут бокал выскочил из её рук, и кофе беспардонно выплеснулся на белую шаль старушки. Елена Николаевна охнула и засуетилась.
Клавдия Филипповна. Леночка, чего ты прыгаешь? Сядь, успокойся. Этому платку сто лет в обед. Я его уже давно выбросить собиралась. Мне и белый цвет не идёт. Старит! О!!! Мысль. Покрашу в кофейный. И практично, и красиво. Спасибо тебе, Леночка!
Она снимает шаль, уходит и вновь возвращается.
Клавдия Филипповна. Что бы я без тебя делала? Видишь, как мне помогла.
Елена Николаевна конфузливо вздыхает.
Клавдия Филипповна. Кстати, у меня много разных пособий по русскому есть. Все забирай!
Елена Николаевна. Ой, что вы…
Клавдия Филипповна. А мне в гроб, что ли класть?
Старушка принялась разрывать гору книг и выкладывать те, которые по её мнению могут пригодиться молодому специалисту. Елена Николаевна с интересом рассматривает брошюры.
Клавдия Филипповна. Это возьми. И это. И это тоже! А здесь что у нас? (Уткнулась носом в книгу). Дрянь какая-то. Какой-то умник в пятьдесят втором написал. «Изменения родной речи». Диссертацию, наверное, защитил. Выслужился! А оно нам надо?
Елена Николаевна полистала критикуемую книгу.
Елена Николаевна. Кому-то, может, и пригодится. Речь, конечно, претерпевает изменения, но не столь существенные. Литературный пополняется за счёт разговорного. Кстати, самый богатый язык – русский!
Клавдия Филипповна. Кто тебе сказал?
Елена Николаевна. Вы!
Клавдия Филипповна. Я? Старческий маразм, по всей видимости. Болезнь Альцгеймера косит наши ряды.
Елена Николаевна. Разве не так?
Клавдия Филипповна. А ты знаешь другие языки, чтобы делать подобные выводы? Вот она, беда наша… Понимаешь, мы учим повторять, а не думать. И это наша ошибка! Сделано всё, чтобы человек не думал. Так легче управлять. Холуй – ходовой товар. Вот зачем мы учим детей писать грамотно?
Елена Николаевна. В вопросе содержится ответ. Чтобы вырос грамотный человек.
Клавдия Филипповна (в пространство). Грамматика сама по себе, человек сам по себе… (Вздыхает). Логика! Грамматика подчиняется логике. Например, можно ли сказать «победю»?
Елена Николаевна поживает плечами.
Клавдия Филипповна. Нет. Но такая словоформа была. Она стёрлась, исчезла из языка как нецелесообразная. Всё лишнее из языка уходит. Само собой. Чуждое так же не приживается. Если у ребёнка много ошибок – у него проблемы с логикой. Не обязательно давать упражнения по русскому, а стоит добавить, например, что-то из математики. Или отправить заниматься спортом! Что такое бокс?
Елена Николаевна. Мордобой.
Клавдия Филипповна. Э, нет… Бокс – это сначала мысль, потом действие.
