Между тем ведьма закончила, поднялась на ноги и, держа перед собой раскрытую книгу, принялась читать вслух формулу, невольно я мысленно повторяла за ней. Нет, она не читала, она учила, старалась запомнить. В моей голове зашевелились мысли: «Если это формула отъёма силы одной ведьмы у другой, значит, стоит переставить это слово вот сюда, и…

– Очнулась? – прервал мои умозаключения довольный голос ведьмы. – Тогда, пожалуй, начнём.

– Мама, – неуверенно позвала я.

– Да, милая, спрашивай, я отвечу на три твоих вопроса.

– Зеркало, моя подруга.

– Зачарованного зеркала больше нет, ни здесь, ни в мире твоей подружки. Вообще-то я слышала, что во дворце императора Машрана вроде бы существует такое, но не уверена. Да это и не важно, во-первых, в том мире найти ещё один подобный артефакт не реально, а во-вторых, скоро тебе ничего уже не будет нужно, – она сочувственно улыбнулась.

– Почему, мама?

– Почему? Сила, детка, мне нужна сила, много силы! Я и родила-то тебя для того, чтобы по приходу времени воспользоваться. Думала ещё порастить тебя, но ты, дрянь любопытная, решила, что можешь расходовать мою силу на общение с подружкой. Когда ты спрашивала меня об этом в прошлом году, я запретила тебе показываться ей, а что я застала сегодня?! – с каждым новым словом её голос звучал всё громче от негодования.

– Тогда третий вопрос, ма-ма, – я буквально выплюнула последние звуки, но женщина лишь усмехнулась, вопросительно подняв одну бровь, – зачем тебе столько силы?

– А это правильный вопрос, малышка. – Она присела рядом и ласково провела по волосам. – Власть! Когда я избавлю королевство от Хошура и его отпрысков, никто не сможет помешать мне править королевством.

– А… – начала было я, но меня бесцеремонно перебили.

– Довольно! Я обещала ответ на три твоих вопроса, ты их получила, а теперь не мешай мне закончить ритуал.

– И всё же, – тихо произнесла я, – дочку не жалко?

– Нет, – ответила она безразлично, вновь заглядывая в книгу.

Ведьма подошла ближе, обхватив за плечи, вздёрнула наверх и, вперившись в меня глазами, заговорила, я вторила ей. Секундное удивление в глазах женщины сменилось довольством: похоже, я делала то, что она и планировала, вот только я вставляла свой вариант формулы, внешне мало отличный от оригинала, но с каждой новой «ошибкой» в её глазах мелькало недовольство. Однако остановить ритуал она не могла, а потому только морщилась. Понимание, что произошло, её накрыло, когда все слова были сказаны и сила старой ведьмы потекла в меня полноводной рекой. Жар поднимался внутри нестерпимый, и я закричала, мне вторил лишь утихающий хрип ведьмы. Сознание угасло вместе с последним вздохом женщины, когда-то очень красивой, а сейчас представляющей из себя чуть ли не мумию.

Боль в правом плече заставила вскрикнуть. Я с трудом разлепила глаза. Мрачные каменные стены, два чадящих факела, от которых света едва хватало, чтобы разглядеть систему ремней, фиксирующих мою руку. Вторая привязана к лавке, на которой я сидела. Здоровенный мужик в кожаном фартуке поднял вопросительный взгляд от колеса, что держал своими лапищами, куда-то мне за спину и крутнул колесо. Вновь пронзительная боль, похоже, в уже вывихнутом суставе.

– Имбецил пузатый, отпусти, больно же! – вырвалось у меня.

Мужик уставился на меня удивлёнными глазами:

– Чё? – И снова мне за спину глянул.

Проследить его взгляд я по понятным причинам не могла, а потому только мотнула головой, сбрасывая с ресниц выступившие слёзы:

– Да что ж у вас за мир такой, где детей то убить пытаются, то покалечить. Развяжи, говорю, руку сломаешь.

– Чё? – вновь выдал пузан в фартуке.

– Чё-чё, через плечо да коромыслом по горбушке, чтоб не болтались колотушки, – выдала я на одном дыхании высказывание бабули-соседки, которое когда-то очень веселило меня.

– А что такое коромысло? – услышала я мужской довольно приятный голос. – И имбецил? Объясни, пожалуйста.

– О, самое время для задушевной беседы, – выдохнула я, пытаясь совладать с болью, хотела язвительно, но получилось как-то устало, перед глазами расплывались радужные круги.

Мужик вновь взялся за колесо, а я поняла, что уже не в состоянии дышать от дёргающей боли в плече. Но тот просто ослабил ремни, однако стало ещё хуже, закусив губу, я застонала. Большая тень заслонила свет, видимо, подошёл второй, тот, кто говорил со мной. Я поморгала, пытаясь избавиться от слёз, и подняла на него глаза. Очень широкий в плечах, с наполовину седыми волосами, забранными в хвост, внимательные глаза, при таком освещении непонятно какого цвета, одежда довольно богатая… Между тем мою пострадавшую руку попытались извлечь из ремней, и я со свистом втянула воздух. Мужчина стоял перед лавкой, на которой я располагалась, сложив на груди руки, и рассматривал меня со странным выражением лица.

– Я жду ответы, – сказал спокойно.

– Невероятно, вы и вправду хотите поговорить об умственной недоразвитости вашего помощника? Сейчас? – несмотря на всё я фыркнула.

– Палача, – пояснили мне.

Кажется, я открыла рот от удивления, боль чуть отпустила, и потихоньку я начала соображать.

– Чё? – вновь вставил мужик в фартуке.

– Поправь девочке плечо и можешь быть пока свободен. – Кинул на него взгляд благородный.

Тот склонился надо мной, но я отпрыгнула от него, каким-то образом оказалось, что встала так, чтобы этот благородный был между нами.

– Не прикасайся, я сама! – выдохнула, придерживая больную руку.

– Но… – Растерянно посмотрел мужик, на моего собеседника.

– Ступай, – приказал и развернулся ко мне, наверное, начальник палача. – Ты сможешь сама вправить вывих?

– Я? Ну, в теории я знаю, как… – почувствовала, как щёки заливает краска, и запнулась, опустив глаза.

На моё здоровое плечо опустилась тяжёлая рука, принуждая сесть, я не сопротивлялась. Почему-то мужчине хотелось довериться, хоть я и понимала, что это с его согласия мне выкручивали сустав. Он аккуратно положил тёплую ладонь на больное плечо, чуть погладил его.

– Хар выполнял свою работу? Зачем же было его оскорблять? – Мужчина так и не убрал руку, а я вздохнула, собираясь ответить, что просто было очень больно, но в этот момент он дёрнул мою конечность так, что в лёгких внезапно кончился воздух. Я не смогла даже закричать. – Сейчас, сейчас всё пройдёт, сустав встал на место. – Принялся ощупывать меня этот садист. – Ну что, двигать рукой сможешь?

– Чёрт, больно-то как, – сипло прошептала я, сминая здоровой рукой лацкан его камзола, и когда только успела схватить.

– Потерпи пару минут, сейчас пройдёт, – как-то задумчиво повторил мужчина, глядя на мои пальцы, мявшие его наряд.

– Да, я знаю, так всегда бывает, – прошептала я, чувствуя, как по виску катится холодная капля.

– У тебя многовато странных знаний. – Услышала задумчивое.

– Что вы хотите? – Я с трудом заставила себя разжать пальцы.

– Правду, девочка, мне нужна вся правда. Ты копия дочери ведьмы, но не она, верно?

– Больше, чем копия, – прошептала я и вновь почувствовала, как по щекам заструились слёзы.

Зеркала нет, и в нашей квартире тоже, я не вернусь домой… больше не увижу свою маму, бабулю, к которой так привыкла, тренера, одноклассников… никого. Я подняла глаза на ожидавшего пояснений мужчину. Своим признанием я смогу навредить только себе.

– Я расскажу, только, прошу, пообещайте, что от вас король не узнает обо мне.

– Почему? – Мгновенное удивление сменилось настороженностью.

– Мне надо разобраться… та женщина, мама… – Я нервно облизала губы. – Она говорила о власти, я не хочу наводить панику, её ведь уже нет, и… В общем обещайте! Я понимаю, что вы тут расследование ведёте, я всё расскажу, но… – недоговорила, умоляюще глядя на мужчину и неосознанно потирая больное плечо.

Внезапно тот улыбнулся.

– Я обещаю, от меня король ничего не узнает. – Он развязал шёлковый шарф, которым была повязана его шея, и принялся фиксировать больное плечо. – Рассказывай.