Надо думать, и по ядерным программам кое-кто должен поддерживать позицию свертки. Знать бы, кто именно. Сложный вопрос, учитывая, что вообще слабо представлял, что за культы сейчас делят между собой храмовые уровни Колизея и кто их возглавляет.

— Давай, я загружу тебе последние сведения по переделу сфер влияния между религиозными лидерами, — сжалилась Чероки. — А то у тебя вид совсем несчастный.

Охитека метнул на нее мрачный взгляд. Он подозревал, что скрыть раздражение ему не удалось.

— Слушай, почему с твоей осведомленностью и знанием что, кто, где и почему ты до сих пор не на свободе?! — не выдержал он. — По-моему, ты осведомлена о происходящем не хуже своего отца!

— Да не по-твоему, а я на самом деле прекрасно осведомлена о тех силах, что делят сферы влияния в мире, — фыркнула она высокомерно. — Во всяком случае, о тех, что делили их до сих пор. Но как ты себе представляешь, чтобы я оказалась на так называемой свободе? Как, да и что я делать буду?!

— Несчастье, — проворчал он. — Кому-то информации катастрофически не хватает, а кто-то пальцем пошевелить не может!

— Информации катастрофически не хватает не тебе одному, — Чероки поморщилась. — В нынешних событиях я ориентируюсь ничуть не лучше, чем ты. Если бы знала, кто стоит за творящимся сейчас — не раздумывая, ткнула бы пальцем в виновников. И Лэнса бы разобрался с проблемой еще тогда, осенью.

— Но знаешь ты побольше, чем многие. И сидишь на месте, — он покачал головой.

— Я надеялась через отца узнать, что сталось с Лэнсой, — созналась она тихонько. — Он же наверняка причастен к тому ужасу! Дома, хоть я и под домашним арестом, но могу быть спокойна и за себя, и за малыша, — она обхватила живот. — Отец заявил, что ребенок — носитель генов нэси. Это ведь правда. Причем он — носитель генов представителя рода, который исчез — а значит, в своем роде бесценен для нашей расы. Потому отец, хоть и ворчит, но на самом деле, скорее, доволен тем, как все вышло.

— Все равно мы все скоро вымрем к лысым генетикам, — буркнул Охитека недовольно. — Не через поколение, так через пяток-десяток кровосмешение достигнет критических отметок.

Он замолк. Последнее было ни к чему. То, что он озвучил, было прекрасно известно каждому нэси. И Чероки явно интересует не сохранение генофонда расы и продление ее существования насколько это возможно. Лэнса ей по-настоящему дорог.

— Может, ты и сможешь подсказать, где можно найти более-менее надежную охрану? — осведомился он мягче. — Чтоб можно было рассчитывать, что их не перекупят?..

— Не знаю, — покачала головой девушка. — Если только переговорить с руководством охраны Лэнсы. Но их первостепенная задача — защитить хозяина. Мне они не подотчетны. Может, удастся договориться с каким-нибудь мелким агентством. У тебя деньги-то есть? — спохватилась она.

— Ну так, немного, — слегка растерялся он.

Вообще, если Чероки направила к Лэнсе охрану его же корпорации — деньги у Кэтери должны были остаться. А значит, ему есть, чем оплатить безопасность их двоих.

— Ладно, — уронила Чероки. — Я сейчас сброшу на планшет дополнительную информацию. Помнится, у отца были файлы по поводу религиозных лидеров — эти сведения никто не засекречивал…

Он кивнул. Главное — найти тех, кому можно верить. Добраться до Колизея. А там — убедить кого-то из религиозных лидеров, что помочь ему будет выгодно.

Глава 24

— Хоть какая-то польза от твоего вредоносного увлечения, — ворчал отец. — Со своими бесконечными митингами и заседаниями решил освоить технику быстрого чтения. И то дело! Это-то тебе пригодится — причем куда раньше, чем ты думаешь…

Прав был отец — и в этом тоже, как и во всем остальном. Пригодилось. И гораздо раньше, чем он мог подумать. Глаза скользили по строчкам, память стремительно фиксировала информацию. Навык скоростного чтения молодому нэси пришлось освоить, чтобы мало-мальски сохранить нормальный уровень успеваемости в университете.

Как бы ни складывались отношения с родителем — учебу бросать он не намеревался. Тем более, что Охитека искренне считал, что образование пригодится для дела социалистов. Увлекшись чтением, он сначала и не заметил возвращения девушки.

— Ну, что? — она заглянула ему через плечо, заставив вздрогнуть.

— Тьфу ты! — он дернул головой. — Знаешь, мне кажется, что если и соваться в Колизей — то идти к фундаменталистам.

— Ну, ты решительный парень, — она фыркнула, покачала головой. — Я, честно говоря, такой вариант даже не рассматривала. Фундаменталисты просто так никому не помогают!

— Но они тоже ратуют за свертку ядерных программ. Подписать обязательство продолжить эту линию…

— Ага, и они сразу кинутся помогать тебе! Охитека, если бы ты приволок им такие расписки от почтенных господ Ширики, Херитта и Мокки — они бы еще, может, согласились выслушать тебя. И то — не факт! На твоей стороне — лишь твой голос в решении ядерного вопроса. А если примут-таки закон о том, чтобы учитывать голоса в соответствии с долей рынка, — она выразительно примолкла.

— Н-да, немного станет весить тогда мой голос, — Охитека поморщился. — Процентов пять, если не меньше. И да, я прекрасно знаю, что фундаменталисты предпочитают деньги. Зато у них и прекрасный храмовый отряд силовиков!

— Ты навряд ли сумеешь купить их помощь теми деньгами, что располагаешь. Я, конечно, могу влезть в сейф отца — но даже этого навряд ли хватит.

— В сейф?! — возмутился нэси. — Знаешь, даже если не упоминать того, что навряд ли в сейфе у него окажется достаточно крупная сумма. Я похож на вора?! Еще я на чужие деньги свои проблемы не решал, — он скривился брезгливо. — Мне сейчас, конечно, весело живется — но не до такой степени, чтобы приходилось таким вот образом их «заимствовать».

— И чем ты намерен расплачиваться с фундаменталистами? — напомнила она.

— Предложу передать им часть предприятий, — Охитека пожал плечами. — Ты ж сама советовала распродать часть имущества. Я выбрал их не потому что у меня лишнего много, — он нахмурился. — Отец, если б узнал, был бы в бешенстве. Но их точно не перекупят. А с храмовыми силовиками шутки плохи — связываться едва ли кто-то решится.

— Тебе главное — с ними договориться, — Чероки хмурилась. — Я бы переживала за это. Что им за резон связываться с наследником, который не может получить доступа к своим же предприятиям? Еще и документы на отторжение наследства готовы. Отец еще не загружал их в систему, но наверняка их содержание давно известно всем крупным капиталовладельцам. В том числе — храмовникам.

— Проблемы стоит решать по мере их поступления, — пробормотал он. — Сначала нужно добраться до Колизея. И я бы поехал на поезде.

— Ты серьезно?! Вот так запросто, в поезде метрополитена?

— Ну, а чем плохо? Мы с Кэт так с Асинивакамига обратно в Уру добирались. Дешево и сердито. Можно смешаться с толпой, проехать незамеченными. Да и обнаружат — стрельбу в метрополитене никто не устроит: чревато. Опять же — затеряться в вагонах и на станциях куда проще, чем где-нибудь на пустынной дороге. Или в лесу. Метро — отличное места, чтобы скрыться. Лучше — только центр города с торговыми площадями.

— По-моему, с вами давно уж перестали церемониться, — проворчала Чероки.

— Тем не менее. Пусть на обывателей всем плевать — но устраивать стрельбу там, где скопление народа…

— Ага, вроде того случая в торговом центре, — ехидно перебила его девушка. — Что ты там говоришь про скопление народа?

— Ладно, уела, — признал он. — На самом деле я надеюсь, что никто не заподозрит нас в такой наглости.

Он смолк. Да, у метро есть свои недостатки. Так, если ты уже едешь по тоннелю под дном залива между континентами — генетика лысого ты куда-то денешься из поезда. Обнаружат — и придется бегать по вагонам, пока тебя не загонят в угол.

Зато едет быстро. Несколько часов — и ты на вершине мира, прямо под Колизеем.

Конфессию фундаменталистов он тоже выбрал не просто так. Да, договориться с иерархами самой многочисленной и богатой религиозной общины, с самой давней историей, будет непросто. Они кого попало к себе и не подпускают! Но уж если удастся — пусть враги трясутся от страха.