Я расслабилась в ее объятиях, позволив себе, наконец, прочувствовать все сдерживаемые эмоции. Не успела я опомниться, как уже рыдала вместе с ней. Не знаю, как долго мы оставались так, черпая друг в друге утешение и силу, но мне было хорошо, несмотря на фонтаны слез. Гвен знала меня лучше, чем кто-либо другой в мире. Она была моей «сестрой от другой мамы».

Гвен отстранилась, икнув, прежде чем на ее лице появилось серьезное выражение.

— Твоя мать в доме, — торжественно объявила она, бросив взгляд на окно гостиной.

— Как только она уйдет, нам придется пригласить священника, чтобы изгнать бесов из дома, — ответила я.

Она кивнула.

— Я облила ее святой водой «Сан-Пеллегрино». Представь мое удивление, когда она не воспламенилась.

Я ободряюще похлопала ее по плечу.

— Спасибо за попытку.

Рев мотоциклов заглушил дальнейший разговор, оповестив о прибытии Кейда, Булла и Лаки. Они следовали за нами всю дорогу.

Гвен посмотрела в сторону Кейда, тот слез с байка, не сводя с нее глаз.

— Не подходи ко мне, — приказала она, тыча в него пальцем. — Я с тобой не разговариваю. «Злая» — не то слово, чтобы описать сейчас мои чувства к тебе. Не волнуйся, я придумаю другое и сообщу тебе. Или сверюсь с толковым словарем. Но до этого держись от меня на расстоянии не менее десяти ярдов.

На лице Кейда разлилась нежность, когда он подошел к нам.

Гвен выставила вперед обе руки.

— Эй-эй! Не подходи ближе. Я серьезно. Твоя дочь в доме. Иди и повидайся с ней. Она еще плохо управляется с двигательными функциями и не способна ругаться, поэтому с ней у тебя больше шансов.

— Детка. Я не видел тебя несколько дней. Я сказал, что мне очень жаль. Я не хотел тебя беспокоить, пока не смог бы что-то предпринять. Позволь мне, черт возьми, поцеловать тебя, а потом можешь продолжать злиться. — Кейд теперь стоял прямо перед нами.

Гвен все еще сжимала мои плечи, и я подумала, что она может использовать меня как живой щит против своего мужа.

— Ты не хотел меня беспокоить? — тихо спросила она. — Ты не хотел меня беспокоить?

На этот раз вопрос прозвучал громче.

— Ты не цензор для нежной бедняжки Гвен. Думаю, я имею право знать, что мою лучшую подругу похитили! — закричала она. — Ты не можешь просто уехать с туманным оправданием и оставить меня думать о молокоотсосах, молочных зубах Беллы или их отсутствии.

Она искоса посмотрела на меня.

— Я начала сходить с ума из-за того, что у Беллы полный рот десен, а ни один зубик не начал проклевываться, и это было очень важно. — Она снова перевела взгляд на Кейда. — В любом случае, ты не побеспокоил бы меня, сказав, что мою лучшую подругу держат в плену. Ни в одном мире это не нормально.

Кейд скрестил руки на груди.

— И что бы произошло, расскажи я тебе, Гвен? Ты волновалась бы еще больше, чем уже беспокоилась о гребаных деснах Беллы? Ты бы сошла с ума. И я не смог быть рядом, чтобы, черт возьми, успокоить тебя. Так что, да, я тебе не сказал. И поступил бы так снова. Я бы предпочел, чтобы ты злилась на меня, чем волновалась в мое отсутствие.

На этой ноте он схватил ее за затылок и накрыл ее губы горячим поцелуем, похожим на тот, от которого я только что «отцепилась». После того, что выглядело слишком долгим для поцелуя за пределами спальни, Кейд отпустил жену, коснувшись лбом ее лба. Он бросил на нее взгляд. Взгляд, при котором я почувствовала себя незваной гостьей. Он сообщал общую тайну между ними двумя, о которой мир не знал и никогда не узнает. С этим взглядом он отпустил ее.

— Пойду, поздороваюсь с нашей дочкой, — тихо сказал он.

— Хорошо, — мечтательно ответила Гвен, наблюдая с отсутствующим выражением, как он идет к дому. Она, казалось, очнулась и повернулась ко мне, сжимая мою руку. — Давай зайдем в дом и напоим тебя чаем.

Я позволила ей затащить меня внутрь, следуя за Буллом, Лаки и Броком. Брок наблюдал за разворачивающейся сценой, облокотившись на грузовик и выглядя очень сексуально.

— Я буду пить чай, только если под чаем ты имеешь в виду водку, — ответила я, когда мы вошли в дверь.

— Боец!

Дядя Гаррет прервал то, что выглядело как спор с моим отцом, который стоял посреди гостиной, и обнял меня. Я прильнула к нему, знакомый запах сигаретного дыма успокаивал.

— Слава Богу, ты в порядке, малышка, — прошептал он мне в волосы, не выпуская из кольца рук.

Эмоции и легкая дрожь в его голосе угрожали заставить меня снова начать плакать, однако при звуке знакомого, но нежеланного голоса, слезы высохли.

— Гаррет, теперь, когда ты чуть не придушил мою дочь, не мог бы ты ее отпустить, чтобы мы убедились, что она не задохнулась? — интеллигентный голос моей матери сочился презрением.

Гаррет задержал меня еще на мгновение в знак протеста, прежде чем отпустить.

— Ох, прости, Кэтрин, что мое проявление эмоций по поводу того, что моя племянница жива и здорова, заставило тебя испытать неловкость?

Мама предпочла проигнорировать его, бросив на меня осуждающий взгляд. Мой наряд наверняка вызвал бы у нее аневризму. На мне были свободные штаны для йоги, чтобы ткань не сжимала раны. На обтягивающей футболке, которая мне казалась крутой, красовалась эмблема Сынов тамплиеров, и она обнажала полоску живота. Когда Брок увидел меня в ней, его глаза потемнели, и я решила, что буду носить эту футболку чаще. В кои-то веки хорошо подобранный дизайнерский наряд не занимал важного места в моем списке приоритетов. Но если бы мама выдала хоть один комментарий по этому поводу, я, возможно, попыталась бы ее задушить ее же жемчужными бусами.

Она, казалось, почувствовала это и промолчала, встав в туфлях-лодочках достаточно близко, чтобы я ощутила запах Chanel.

— Эми, дорогая. Мы рады, что ты вернулась. — Она слегка коснулась моих плеч, награждая воздушными поцелуями в обе щеки.

— Да. Ну, мама, меня уговаривали задержаться подольше, но мне стало скучно. — Я подхватила ее тон, словно мы говорили об отдыхе в спа, а не о похищении.

Как и замечание Гаррета, она предпочла позволить ему пролететь мимо ее идеально причесанной головы.

Отец обошел ее и встал передо мной. Выражение его лица было измученным и на секунду даже несчастным, пока он не скрыл этого.

— Эми. Прости, что тебя пришлось вытерпеть эти… неудобства, — мягко сказал он.

Я подняла брови от его выбора слов и почувствовала позади себя тело Брока. Лицо Гаррета покраснело. Я могла бы сказать, что он вот-вот даст волю чувствам, но подумала его опередить.

— Ты со своим деловым партнером, похоже, действуете по одной и той же схеме, — заявила я ему, встретившись с ним взглядом.

У него хватило такта слегка побледнеть.

— Эми, я…

Я не дала ему закончить.

— Видишь ли, Кларк Девон тоже назвал «неудобством», — я использовала воздушные кавычки, — то, что меня вырубили электрошокером, приковали наручниками к кровати и удерживали против моей воли. Словно быть пленницей — равносильно несвежей еде в ресторане или тому, что парковщик поцарапал твою машину. Думаю, позволю себе не согласиться со степенью «неудобств», которые я перенесла. Я нахожу ироничным, что в детстве мне приходилось страдать от твоего безразличия, а теперь из-за твоего бизнеса меня похитили. И чуть не убили. Как ты объяснишь это, дорогой папочка?

— Не разговаривай с отцом в подобной манере, Эми Абрамс! — с пренебрежением заявила мама.

— Ох, прости, мама. Видимо, всякое уважение, которое я испытывала к этому человеку, сникло, когда из-за его действий меня похитили и пытали! — рявкнула я на нее.

Она оценивающе посмотрела на меня.

— Ты не можешь возлагать всю вину на отца. Это ты сидела в каком-то грязном баре в Нью-Мексико и напивалась до бесчувствия. Что ты ожидала, с тобой случится, Эми?

За этим заявлением последовало молчание.

Я почувствовала жар от тела Брока у себя за спиной, когда он шагнул вперед, ярость исходила от него волнами.

— Пи*дец, Кэтрин, ты серьезно? — прогремел Гаррет рядом с матерью, его обычно беззаботное лицо исказила ярость.