— Пожалуйста. Нет ничего такого, чего бы ты не видел раньше, — небрежно сказала я, хотя и не чувствовала себя такой пресыщенной, как это звучало.

Мрачная реальность произошедшего начинала проявляться, и я совсем не радовалась ярлыку жертвы, который, казалось, единственный подходил мне в данный момент. Так все относились ко мне.

Брок стоял немного сбоку от кровати, скрестив руки на груди, как обычный альфа-самец. Он с шипением втянул в себя воздух, когда Хансен снял бинты, открывая мою небольшую коллекцию порезов.

— Как сильно тебе больно? — спросил Хансен, не отрываясь от осмотра ног.

Я прикусила губу, чувствуя исходящее от Брока напряжение. Жаль, что Хансен не велел ему уйти до начала осмотра. Но, предполагаю, все бы закончилось тем, что он по-прежнему стоял бы здесь с Хансеном, который, возможно, сверкал бы фингалом.

— Гм, не так уж сильно. Каждый раз, когда я двигаюсь, это похоже на дискомфорт, как после эпиляции зоны бикини, — пошутила я.

Технически я не лгала, но, учитывая, что оба байкера, вероятно, не испытывали мучительной боли от вырванных с корнем волос, они не смогли бы оценить степень дискомфорта. Тишина в комнате говорила мне об обратном.

Хансен осторожно надавил на область вокруг ран, и я не сдержалась и вздрогнула.

— Брат, на твоем месте я бы больше так не делал, — грозный голос Брока внезапно раздался ближе, и, подняв глаза, я увидела, что он стоит прямо за плечом Хансена и сердито смотрит на его манипуляции.

К его чести, Хансен не ответил на агрессию.

— Остынь. Мне нужно посмотреть, локализована ли боль и все ли нервы реагируют, как должно. Раны глубокие и рваные. — Хансен взглянул на меня. — Хоть я и не считаю, что тебе нужно в больницу из-за проблем со здоровьем, но, думаю, тебе захочется обратиться к пластическому хирургу. — Он осторожно прикрыл порезы. — К сожалению, шрамы останутся.

Излишне говорить, что его бесстрастный тон давно исчез, и в последнем предложении сквозила скрытая ярость.

Он еще раз осмотрел меня.

— Я также хочу, чтобы примерно через неделю ты прошла обследование, проверила уровень железа в крови и убедилась, что тело выздоравливает так, как должно.

— Зачем ждать? — перебил Брок. — Давайте поедем в больницу сейчас, чтобы хирург мог взглянуть на все.

Хансен стянул перчатки.

— Врач не сможет правильно дать оценку шрамам, пока порезы не заживут. По состоянию рубцов можно уже будет сказать, что делать, чтобы от них избавиться.

Брок замер.

— Хочешь сказать, она прошла через всю эту боль, чуть не умерла и ей все равно придется жить с напоминанием о том, что с ней случилось? — тихо спросил он.

Хансен положил руку Броку на плечо. Я была впечатлена его храбростью, Брок выглядел так, словно собирался обрушить на него всю свою мощь.

— Жаль, что я не могу сказать тебе больше, брат. Это не совсем моя специальность. Но придется подождать и посмотреть, — его голос звучал мрачно, и он казался расстроенным.

Брок мгновение пристально смотрел на него, затем натянуто кивнул.

— Хорошо, теперь, когда я уверен, что ты идешь на поправку, я могу доложить об этом кое-каким серьезно дерганым мужикам, — пошутил Хансен, снова посмотрев на меня. — Ты всех здорово напугала, красавица. Ты боец.

Он подмигнул мне.

Я наградила его улыбкой.

Он повернулся к Броку, который выглядел недовольным нашим коротким обменом любезностями.

— Через пять минут собираемся в «церкви», брат.

Брок не ответил, вместо этого посмотрел на меня, и если бы я стояла, то уверена, упала бы от величины беспокойства и эмоций в его взгляде.

Хансен уловил это.

— С ней все будет в порядке, брат, в любую минуту придет Мейси с завтраком и ноутбуком, полным фильмов, книг и прочего дерьма.

Брок подошел к кровати.

— Ты съешь все, что будет на гребаной тарелке, и я не хочу, чтобы ты вставала с этой кровати, — приказал он.

Все теплые и туманные чувства, которые я испытывала к его любящему взгляду, исчезли в клубах дыма.

— Я съем то, что захочу, и больше никогда не приказывай мне, Отто, — огрызнулась я. — И если захочу, я встану с этой кровати. Это мое право, и в последний раз, когда я проверяла, с моими двигательными функциями все было в порядке.

Глаза Брока сузились.

— Тебе стоит выключить режим суки на пять гребаных секунд и понять, что я прав. И если ты не сделаешь то, что я скажу, я приду сюда и заставлю тебя съесть все до последней крошки.

— И что ты сделаешь? Вырубишь меня и засунешь мне в глотку трубку? — саркастически спросила я.

Взгляд Брока изменился.

— Ох, детка, мне не придется вырубать тебя и, поверь, ты будешь умолять меня засунуть что-нибудь тебе в глотку.

Мой желудок сжался.

— Ты отвратителен, — прошептала я.

— Ты знаешь, что я прав, — тихо сказал он в ответ, а затем быстро поцеловал меня в губы, прежде чем выпрямиться.

Хансен, совсем не встревоженный нашим разговором, хлопнул Брока по спине и кивнул мне.

— Вернусь проведать тебя позже. И как бы я ни уважал твое право, как женщины, не слушать мужчин, я должен попросить тебя не вставать на ноги как можно дольше. — Он подмигнул мне, затем они с Броком вышли за дверь, уходя, Брок ухмыльнулся мне через плечо.

У меня было не так много времени наедине со своими мыслями после того, как дверь закрылась. Точнее, всего три с половиной секунды до прибытия Мейси, чтобы проанализировать, что произошло за несколько мгновений до этого и что, черт возьми, между Броком и мной. Дверь распахнулась, и в нее с шумом ворвалась миниатюрная девушка с подносом для завтрака и ноутбуком в руках.

— Доброе утро! Надеюсь, ты проголодалась. Даже если нет, тебе ни за что не устоять перед этим французским тостом. Джона делает их только по «особым случаям», и я говорю о случаях типа «Янки выигрывают Мировую серию», и, судя по всему, ты заслуживаешь этого оргазма на тарелке, моя дорогая. Проклятье, я сама подумываю о том, чтобы меня похитили, чтобы Джона приготовил мне его, после того как мальчики придут и спасут меня.

Она резко замолчала, подняв глаза.

— Ох, черт. Прости меня за болтовню, я кажусь тебе сумасшедшей бесчувственной сукой. Клянусь, это не так. Ну, во всяком случае, в части про «бесчувственную». Многие здешние парни могли бы поспорить с частью про «сумасшедшую». Я такая. Хотя в хорошем смысле, понимаешь?

Мейси поставила передо мной тарелку, и от запаха у меня потекли слюнки. Девушка выглядела искренне огорченной, над чем я не могла не рассмеяться. Ее карие глаза были широко распахнуты, и в них виднелось извинение.

— Все в порядке. Если бы два года назад мне сказали, что я могу сбросить столько веса за одну неделю, оказавшись похищенной из бара в Нью-Мексико, я бы серьезно подумала об этом, — пошутила я, беря вилку.

Мейси просканировала меня, словно обладала рентгеновским зрением.

— Подруга, я тебя понимаю, но ты выглядишь так, будто сбросила лишних пятнадцать фунтов. Тебе нужно нарастить немного мяса на этих костях, и поверь мне, французский тост — отличный способ начать.

Она устроилась в кресле рядом со мной, держа на коленях свою тарелку.

— Ой, черт, кстати, я Мейси, — опомнилась она после первого укуса.

Откусив тост, я слегка застонала, это был лучший завтрак, который я когда-либо пробовала. Но сладкий вкус свободы, смешанный с кленовым сиропом, возможно, внес свой вклад.

— Эми, — ответила я, не переставая уплетать за обе щеки.

— Я знаю. Все знают. Ты здесь, вроде как, главная тема.

Я подняла брови.

— Серьезно?

Мейси кивнула, отчего его каштановые кудряшки заколыхались.

— Ага. Пару дней назад парни из Калифорнии прилетели сюда, как летучие мыши из ада, и всех созвали. Никогда раньше я не видела таких мрачных и суровых парней. Было страшно. Но в хорошем смысле. От поведения альфа-самцов вибрировал воздух, и это было чертовски возбуждающе. — Она поморщилась. — Черт. Извини, я не имела в виду то, как это прозвучало.