Видимо, я отрубилась там же, где и стояла.

Звонок повторился.

Я тяжело поднялась, размяла, как могла, закоченевшие мышцы и пошла на зов. Майлз и Нэнс ещё не прилетели, это точно. Они бы не смогли так быстро собраться, особенно Май. Наверное это от отца, те самые документы, которые он обещал сделать и прислать с курьером.

Перед дверью я ещё раз протёрла глаза и мимоходом взглянула в зеркало. Да уж. Бледная, заплывшая от слёз физиономия кого хочешь напугает. Может, натянуть бейсболку? Да не, отбросила я дурацкую мысль. Зачем мне прихорашиваться перед курьером? Ну увидит он меня в таком состоянии, и что? В конце концов, дома я и похуже, бывало, выглядела. И ничего. Ходила в школу, тусовалась с друзьями…

Пакет лежал на земле.

На долгожданных документах я не нашла ни намёка на отправителя. Нет, я, конечно, предполагала, что отец будет действовать тайно. Но не позволить мне увидеть курьера это как-то… Слишком броская анонимность, на мой взгляд. И всё же, Тейлору Фурье виднее.

Я бросила в воздух поспешное спасибо и захлопнула дверь, чтобы не привлекать внимание соседей. В пустовавший шесть лет дом, за которым закрепилась дурная слава, неожиданно кто-то въезжает. Конечно, все, кому не лень, начнут строить теории и расследовать скандальные новости.

Главное, чтобы народ не решил, что здесь завелись призраки, иначе толпы неокрепших умов начнут терроризировать мои окна и двери.

Я вскрыла пакет и вытряхнула на руку новенькую сим-карту, ID и копию свидетельства о рождении. Вот его бы мог и не восстанавливать, хмыкнула я. Потом бросила на тумбу обновки и пошла переодеваться. У меня оставалось только каких-то полдня, чтобы к приезду друзей привести в порядок дом. Натянув старый мамин халат, я завязала волосы узлом и пошла драить и вычищать комнаты.

Через несколько часов две спальни были готовы, кухня вымыта наполовину, а пол коридора, ещё недавно живший своей жизнью, сверкал чистотой и блеском надраенного паркета. Единственным местом, которого не коснулись тряпки была гостиная. У меня просто не поднялась рука.

Сев на пол и прислонившись к стене, я сдула упавшую прядь и бросила тряпку в ведро. Высокие напольные часы с кукушкой – мамина боль – пробили шесть часов. Из боковой дверки выехала чумазая Золушка и смахнув невидимую пыль деревянным веником, уехала обратно. Видимо, превращаться в принцессу. Усмехнувшись, я вспомнила, как орала мама, когда гордый отчим привёз эти часы, сказав, что их подарил ему ученик. Уж и не помню, сколько раз мама пыталась их выбросить, но часы как стояли на своём месте, напротив гостиной, так и стоят.

– Ладно, – буркнула я, тяжело поднимаясь. – Мне тоже нужно привести себя в порядок.

Упругие, тугие струи воды хлестали по спине, смывая тяжесть поездки и первой ночёвки в доме.

Любишь, да?.. Я вспомнила вопрос Робина про брата и упёрлась лбом в прохладный кафель. Да кому нужна эта любовь, одни муки и страдания. Задолбала меня эта любовь. Хуже ненависти, честное слово. Будь на то моя воля – давно бы избавилась от проклятых чувств, но сердце ныло каждый раз, когда я пыталась представить Джоэла в плохом свете. Нет, гадостей он, конечно, тоже наделал, но ничего смертельного. Ничего, за что можно было бы зацепиться.

Та злость в лесу, если уж быть честной, отчасти была направлена на Грегора, который вертел своим сыном, как позволяла совесть и очередная хотелка. Да, он кричал на меня, говорил гадости, даже про постель упоминал. Но, исключительно ради справедливости, ничего из того, что мне было уже известно, я не услышала. Положа руку на сердце – я сама бы легла в постель с человеком, которого навязала семья? С человеком, который и за собой-то не следил? Нет. Если только представить, что на месте Джоэла я, то будь у меня возлюбленная и навязанный брак – я бы сбежала. Не пыталась противостоять, не шла на поводу отцовских амбиций. Я бы никогда не стала бороться. Сбежала бы.

Впрочем, я итак это сделала.

Фух.

Наверное, Джо надо пожалеть. Ведь в случае со мной, у матери нет рычагов давления, а у Грегора Фледжа их сотни. Потому что денег столько, что эти рычаги можно попросту создать.

Сквозь шум воды послышалась трель звонка. Я быстро вытерлась, накинула большой махровый халат и побежала открывать. Звонок повторился. Неужели ребята уже приехали? Добежав до прихожей, прижалась к двери:

– Кто там?

– Это мы! – в два голоса заорали Нэнс и Майлз. – Открывай скорее, а то руки отваливаются!

Распахнув настежь дверь, я с удивлением смотрела на друзей, едва стоящих на ногах под грузом рюкзаков, сумок и чемоданов.

– Вы что, к концу света готовились? – обомлев, спросила я.

– Да не. – Нэнси отодвинула меня и прошла первой, сбрасывая на пол поклажу. – Этот ненормальный отказался уезжать без техники. – Обернувшись, она поправила очки в толстой оправе и присвистнула: – Нехило ты сбросила вес, милашка.

– Нэнс, ты выражаешься как сапожник. – Майлз насупился, протискивая вперёд себя большой походный рюкзак. Когда его голова оказалась на уровне моего лица, он удивлённо моргнул и выдавил: —Т-ты очень…

– Стройная? – усмехнулась я.

– К-красная, как варёный рак! – рявкнул Май, захлопывая ногой дверь и падая на пол. – Есть хочется. Динька, ты готовила?

– Нет. – Я сложила руки на груди. – Я эту помойку драила несколько часов. После отъезда здесь никто не убирался.

– Тогда заказывай, сдохну если не поем в ближайшие полчаса, – заныл друг.

– Нэнс, ты его не кормила, что ли?! – возмутилась я.

– Да где там! – Она обиженно поджала губы. – Этот троглодит сожрал все мои запасы, заказал в кафе две порции мяса и сладкого, а ещё йогурта напился! Полтора часа назад, чтоб ты понимала!

– Майлз. – Я рассмеялась. – Ты скоро в тыкву превратишься с таким рационом.

– Скорее уж, свинью, – махнула рукой Нэнси, сбрасывая кроссовки.

Подруга стянула с себя лёгкий свитер и осталась в одной майке, потом скрутила густую гриву в тугой узел, продела через него китайскую палочку и подбоченилась:

– Кухня где?

– За гостиной, налево, – на автомате ответила я рассматривая друзей.

Я не видела их несколько месяцев, за это время Майлз немного скинул вес, но всё ещё был похож на поросёнка, а вот Нэнси выглядела иначе. В её взгляде, когда она увидела меня, мелькнуло что-то странное. Впрочем, наверняка мне показалось.

После подставы матери и встречи с мерзким Адамом Холлом, мне теперь за любым поворотом гадости мерещились.

– Нэнси, если бы ты всегда так себя вела, то ребята от тебя бы не шарахались, когда ты с дымящимися мензурками носилась по коридорам.

– Это конспирация, детка, – хлопнула она меня по плечу. – Терпеть не могу тупиц, у которых в голове одни гормоны.

– Майлз. – Я повернулась к другу. – Боюсь, ты ещё нескоро познакомишься с мужем сестры. Я состарюсь, пока Нэнси найдёт наиболее удобоваримый для себя вариант.

– А, – махнул он рукой, так и не поднявшись, – главное, чтобы она меня кормила и не мешала проводить опыты. – Тут в его глазах сверкнула молния. – В последний раз она пожаловалась тётке и та выбросила все мои разработки. Пришлось всё заново собирать, в гараже.

– Правильно, – кивнула Нэнси. – А после этого ты его взорвал. Вместе со всеми машинами. Ладно, Динь, пошли хоть чаю выпьем, а то мой желудок скоро приклеится к позвоночнику.

– А как же Майлз?

– Этому животному надо вес сбрасывать, – усмехнулась она.

– Меня всё устраивает, – насупился Майлз, вытаскивая из бокового кармана штанов шоколадку.

– Ага. Инсульт, инфаркт, ожирение, прыщи, – с довольным видом перечислила Нэнси. – Вот, что тебя ждёт, дорогой братец. Пошли, пошли. – Она подпихнула меня в спину. – Расскажешь, что случилось. Эта инфузория пока батончик не слопает, с места не сдвинется.

Я перевела взгляд на замолчавшего Майлза и усмехнулась. Сколько бы эта парочка ни ругалась, а всё равно в любой момент поддержат друг друга. Они погодки, но из-за жёсткого характера Нэнси, Майлз стал несколько инфантильным, что с лихвой покрывалось бурлящими потоками лавы характера старшей сестры. Чтобы не оставлять брата одного, Нэнс даже в школу на год позже пошла. Наличие ноющего, вечно всё взрывающего брата совершенно не мешало ей стремиться к высотам этого мира.