– Пока да. Надеюсь, так и останется. Задавали обычные вопросы. Что видел, что слышал. С кем говорил. Должен сказать, все было очень вежливо, даже формально. Без давления.

– Это понятно. Николай Петрович явно курирует дело и придерживает коней. С одной стороны, это хорошо. Нас не будут доставать. С другой стороны, боюсь, следователи вообще не станут проявлять рвения. Не уверена, что нам это на руку. Кстати, тебе удалось уладить свои дела с Коршуновым?

– Вполне, – кивает Кирилл. – Он обещал поддержку. Коньяк, действительно, помог, спасибо!

– На здоровье, – усмехаюсь я. Некоторое время Кирилл молчит и вдруг непонятно к чему говорит:

– Я объяснился с Элиной.

– Знаю.

– Откуда?

– Она мне сегодня звонила.

– Вы общаетесь? Вчера мне так не показалось.

– Ну, общением это вряд ли можно назвать. В основном там были крики и междометия.

– На тему? – хмурится Кирилл.

– Что я злая похитительница мужских сердец.

– Извини, – морщится он. – Не думал, что она обвинит в этом тебя.

– Извиняешься за то, что моя сестра – дура? – недоуменно выгибаю я бровь.

– Нет. За то, что дал повод надеяться.

– Поверь, ей повод и не нужен, – качаю головой.

– Тебя это совсем не огорчает? Вы все-таки сестры, – он смотрит на меня с подозрением.

– Меня мало что огорчает. И Элина точно не входит в этот список.

– А парень, которого убили, входит? – вдруг спрашивает Кирилл. – Вы ведь встречались?

– Понятно. Заткнуть фонтан красноречия сестры невозможно.

– У тебя как раз неплохо получается. Вчера своими глазами наблюдал.

– Только когда я рядом. А потом ее опять несет.

– Так что с этим парнем? У вас все в прошлом? – возвращается к своему вопросу Кирилл.

– Слушай, тебе какая разница? – недоуменно спрашиваю.

– Просто мне все это не нравится. Хочу разобраться.

– Я тоже хочу.

– Тогда у нас есть что-то общее. Может, посидим в кафе и обсудим нашу проблему?

– А здесь тебе чего не обсуждается? – хмыкаю я. Он не отвечает и снова меняет тему:

– Ты шла на работу? Чем занимаешься?

– Меня утомили твои вопросы, – признаюсь я. И добавляю: – Уверена, сестра тебе все про меня рассказала. Выдала, так сказать, подноготную.

– Она говорила, ты просаживаешь родительские деньги.

– Ну вот, чем не ответ на твой вопрос?

Кирилл вздыхает, задирает одну бровь и раздраженно уточняет:

– Можно спрошу: я тебе чем-то не нравлюсь?

– Почему же. Ты очень даже симпатичный. Только задаешь много вопросов.

– Издеваешься, – даже не спрашивает, а констатирует Кирилл.

– Нет. Просто жду, когда до тебя наконец дойдет, что я не люблю отвечать на дурацкие вопросы.

– Хорошо, отвечать ты не любишь. А спрашивать тоже? Хочешь знать, чем я занимаюсь? Или уже выяснила у отца?

– Вот еще! Мне по фигу, чем ты занимаешься. Надеюсь, не сильно тебя расстроила?

– Нет. Ты забавная, – говорит он и хмурит брови. Чем опровергает собственное утверждение. Я абсолютно уверена, что уже достала его. Но он почему-то не посылает меня подальше.

– Ты забыл, о чем я вчера говорила? Я чувствую людей. И точно знаю, что не кажусь тебе забавной. Я, действительно, не люблю приставать с вопросами. Но сейчас изменю себе и спрошу: какого черта тебе от меня нужно? – Кирилл все также задумчиво смотрит на меня. Решаю его подтолкнуть: – Дарю тебе подсказку. Правдой от меня можно добиться гораздо большего, чем враньем. Так что жду еще минуту и ухожу.

– Ладно, я понял – ты редкая женщина, – говорит он. Делаю попытку подняться, а Кирилл останавливает меня: – Подожди, сейчас объясню. Думаю, меня кто-то подставляет. Да, следователь не давил. Но некоторые его вопросы мне не понравились. Элина вчера, на пикнике, разговаривала с этим парнем. Их многие видели. И почти все знают, что у них был роман. А нашли его у моей машины. Получается, я типа, такой ревнивый сукин сын. Опять же, проблемы в бизнесе в последнее время. Я считаю, все это не случайно.

– Понятно. А от меня тебе чего нужно?

– Я уже сказал, что хочу разобраться. И мне нужна помощь. Твоя. Это убийство может быть связано с твоей семьей, а не со мной. Там были ваши родные и знакомые. И тут без тебя никак. Ты, ведь, тоже хочешь узнать правду?

– Предлагаешь работать командой? – уточняю я.

– Ты согласна?

– Хорошо, – мне даже не нужно думать над его предложением. Сама собираюсь покопаться во всем, что случилось. – Но одно условие: больше не ври мне.

– Ты тоже не будешь врать или отмалчиваться? – пытается он поймать меня на слове. Но я в такие игры не играю.

– Обещаю, я не буду врать в том, что касается дела. Но не стану отвечать, если тебя просто мучает любопытство. Это ясно?

– Вполне. Готов скрепить нашу сделку рукопожатием, – Кирилл обаятельно улыбается. Демонстрируя идеально-белые зубы и ямочки на щеках. Наверняка, эта улыбка разбила немало женских сердец. Уверена, он знает об этом и спокойно пользуется.

– И вот этого тоже не надо, – усмехаюсь я. – Ни рукопожатий, ни милых улыбок. Не люблю чужие прикосновения. А такие улыбки на меня не действуют. И вообще, партнеров надо уважать, а не использовать на них свои дешевые приемчики.

– Почему дешевые? – натурально обижается Кирилл, а улыбка сползает с его лица.

Я смеюсь. Какое-то время он растерянно смотрит на меня, а потом снова улыбается. Но уже не демонстративно, в тридцать два зуба. А просто, по-человечески. Что мне гораздо больше нравится.

Попрощавшись с Кириллом, еду не в магазин за продуктами, а к родителям. В рамках нашей договоренности мне надо выяснить все, что на сегодня известно о нападении на Юру. Предварительно звоню и убеждаюсь, что отец дома. Вчера была пятница, а сегодня – как раз выходной. Пока веду машину, думаю о Кирилле. О том, всю ли правду он мне рассказал. И совсем не исключаю, что далеко не всю. Чего-чего, а веры в человечество и отдельных его представителей во мне кот наплакал. Даже не знаю, почему. Лично меня не так уж часто обманывали. И точно обошлось без фатальных последствий. Тем не менее, знаю, что люди способны на многое. И всегда держу это в уме.

Родителей застаю в беседке, пьющими чай. Лица у обоих печальные, а у мамы еще и припухшие глаза. Юра проработал рядом с отцом около семи лет и много раз бывал у нас дома. Папа рассказывает, что на завтра назначены похороны. Тело отдали очень быстро, видимо, под нажимом Коршунова. И уже с утра отец выполнил все необходимые организационные действия.

Он спрашивает, приду ли я? Киваю. Знаю, что должна прийти. Пусть совсем не грущу по бывшему парню, но этот долг обязательно выполню. Ведь никого ближе нашей семьи в последние годы у Юры не было. И вообще, жизнь его не баловала. Еще в раннем детстве его отобрали у родителей-алкоголиков. Но по какой-то причине их не лишили родительских прав. Так что Юру даже не смогли усыновить. И на его долю выпали все тяготы долгой жизни в приюте. Знаю, что у него оставались еще родственники. Но они не захотели взять его к себе. И даже ни разу не навестили в детском доме. Юра лишь раз вскользь упомянул о них, сообщив, что с ними не общается.

Мама уходит в дом приготовить мне поесть, и мы с отцом остаемся одни. Папа с грустью смотрит на меня и вздыхает:

– Котенок, не переживай. Твоей вины тут нет. Вы давно расстались.

Я могла бы сказать, что совсем не переживаю, но не хочу. Так больше шансов, что отец поделится со мной нужной информацией. А он вдруг удивляет. Не часто мы ведем разговоры по душам.

– Дочь, я хорошо тебя знаю. И очень горжусь. Что бы там не говорила вся наша родня. И что бы ты сама не думала. Ты у меня честная и самостоятельная. А главное, у тебя есть голова на плечах. Знаешь, сколько вокруг меня мужиков, которые тебе в подметки не годятся? – я лишь скептически кривлюсь, и папа продолжает: – Когда вы с Юрой сошлись, я сразу понял, что из этого ничего не получится, – удивленно округляю глаза. Папа никогда не отговаривал меня от связи со своим помощником. Отец печально улыбается. – Конечно, я не лез в ваши дела. Да и ты меня вряд ли бы послушала. Именно это мне в тебе больше всего нравится. Всегда делаешь то, что считаешь правильным. Я так не могу. Слишком часто приходится идти на компромисс. Но сейчас скажу: Юра не тот мужчина, что тебе нужен. И хотя он сильно переживал ваш разрыв, ты все сделала правильно.