– Признаться по секрету – не удивлюсь, если это жена его и убила, – не колеблясь продолжила свою провокацию. – Ради наследства. Барон, ведь довольно богат.
Женщина лишь плотнее сжала серые от переживаний губы, еще сдерживаясь и не отвечая на жестокие обвинения.
– И Михаэль, как мне кажется, опасался этого, – задумчиво размышляла я. – Он говорил, что мечтает развестись, но пока не может из-за брачного договора. Даже опасался ее , потому что в последнее время баронесса стала совсем неадекватной. Надо будет обязательно рассказать про это следователю, – серьезно кивнула сама себе и спешно поднялась на ноги. – Лучше даже сейчас предупредить. А то вдруг она сбежит, пока мы будем разговаривать.
Я сделала несколько быстрых шагов в сторону двери. Баронесса стремительно подорвалась с кушетки следом и также резко замерла, когда я остановилась.
– Ох, – подхватила я за лиф сползающее платье. – Похоже, шнуровка ослабла. Я так спешила, что плохо ее затянула, – послала ей извиняющуюся улыбку. – Вы не поможете мне? – доверчиво повернулась к ней спиной. – Боюсь, идти в таком виде к следователю, будет не слишком прилично.
Конечно, я успела заметить нездоровый блеск ее глаз и почти мертвенную бледность. Но все же не побоялась подставить спину. Ведь ничто так не провоцирует, как открыто предоставленная возможность. Замешкавшись на пару мгновений, баронесса все же подошла ко мне. Я уже почти ожидала удушающего захвата на шее. Но женщина молча взялась за шнуровку на платье.
Поразительная выдержка. Это не нервы, а стальные балки какие-то. Вот только мне-то нужно, чтобы они, наконец, подломились. Казалось бы, всего сказанного уже достаточно, чтобы довести и святого. Но придется зайти еще дальше.
– И все же, неимоверно жаль, что он скончался, – пробормотала себе под нос еле слышно. – Какой мужчина… Столько страсти и желания…
Баронесса дернула шнуровку корсета, а я чуть дыхание не потеряла. Так и знала, что добьют ее именно постельные откровения. Слишком долго она была свидетельницей его измен, чтобы теперь спокойно выслушивать их подробности. Да еще и после всех оскорблений до этого. Осталось поднажать лишь чуть-чуть…
– Давно я не встречала мужчин со столь чуткими пальцами и губами, – вздохнула печально. – А уж с такой фантазией… Вы не представляете…
Видимо, баронесса и не желала. С силой толкнув в спину, она опрокинула меня на пол, навалившись сверху.
– Тварь, – проскрипела она, яростно сжимая пальцы на моей шее, пока я изображала беспомощность. – Ну какой же он все-таки бессовестный ублюдок. Позорить меня перед всеми знакомыми, да еще и грязью поливать. Как он смеет! И ты, шалава дешевая! – ощутимо приложили меня локтем по затылку. – Осуждаешь чужое беспутство, а сама раздвинула ноги перед женатым мужиком меньше чем через час после знакомства. Ненавижу вас – дряней, выставляющих тело напоказ и готовых запрыгнуть в койку к любому. Надо было прикончить обоих, пока была возможность. Твари, какие же вы твари! Как же жаль, что я лишь ударила его пару раз и не успела отрезать все лишнее, пока была возможность! Ненавижу!
Ну наконец, а то у меня уже как-то в глазах темнеть стало.
Резко дернувшись, я заехала затылком прямо в нос бьющейся на мне в истерике баронессе. Та взвизгнула и завалилась набок, держась за кровоточащее лицо. Скинуть ее со спины и скрутить уже проблем не составило.
К тому времени, как в комнату ворвались следившие за нами доблестные представители закона, я уже сама утыкала ее носом в ковер.
– Вовремя, – просипела прокашлявшись. – Как вы слышали, баронесса призналась в содеянном.
Матэмхейн приблизился первым и, ухватив подмышки, стащил с сыплющей оскорблениями и угрозами баронессы, к которой уже успели подскочить двое стражей.
– Я рассчитывал, что вы будете чуть более… деликатны, – заметил блондин, критически осматривая мою покрасневшую шею.
– У леди оказалась слишком хорошая выдержка. Пришлось играть грязно и давить на больное, – криво усмехнулась все еще немного сипя. – Иначе ее не получилось бы раскачать. Держите, – потянувшись к сползающему после драки парику на голове, вытащила одну из шпилек. – У меня хорошие артефакты. Сертифицированные, эти записи примут в любом суде. Баронесса призналась в убийстве мужа. И я не могу ее за это осуждать, – вздохнула с сожалением, глядя, как уже успокоившуюся женщину поднимают на ноги.
– Благодарю вас за помощь следствию, – принял мужчина заколку и спрятал во внутренний карман камзола. – Хотя сейчас уже жалею, что согласился на эту авантюру. Не думал, что вы подставитесь и подвергнете себе опасности, – хмуро посмотрели на меня.
А я искренне рассмеялась в ответ.
– Какой опасности? Изнеженная леди против обученного боевого мага? Здесь уж без вариантов. Я и вырываться не стала просто чтобы дождаться признания. Она и Карнеби убить смогла только потому, что он крепко спал, – недовольно поморщилась, чувствуя за это налет вины. – Неприятно осознавать, что я все же в этом замешана. Но не нож я ей в руки вложила. Думаю, я лишь ускорила события. Она бы и так сорвалась. И я ее в этом понимаю, – проследила сочувствующим взглядом, как безучастную женщину вывели из кабинета. – Ради денег он ее обесчестил, практически вынудив выйти за него. А потом изменял напропалую, позоря перед всем светом. Баронесса же даже уйти от него не могла – при разводе он бы ее без гроша оставил. Вот поэтому я никогда и не мечтала выйти замуж. Брак превращает женщину бесправное имущество мужа, – скривилась я.
– Не преувеличивайте, – возразил мне Матэмхейн, так же задумчиво глядя вслед баронессе. – Брак вовсе не кабала. Все зависит от конкретной женщины. И конкретного мужчины. Сомневаюсь, например, что из вас кто-то бы смог сделать имущество, – перевел он спокойный, уверенный взгляд на меня.
Едва успела перехватить свое искреннее признание в обратном. Конечно, насчет имущества я преувеличиваю, но безвольной я практически была. Только блондинумое признание ни к чему. Мы вот-вот расстанемся, он уедет к семье и не вспомнит обо мне еще с десяток лет. А я не имею привычки плакаться первому встречному на жизнь. Даже если это мужчина, с которым хочется побыть слабой. Но этого я себе позволить не могу.
– Итак, – улыбнувшись, бросила лукавый взгляд на блондина, – остается еще один важный вопрос.
– Какой? – чуть нахмурясь, обернулся он ко мне.
Не смущаясь, я нырнула рукой в вырез платья и выудила за цепочку предмет, с которого начались мои неприятности.
– Что делать с этим? – поинтересовалась, поднимая покачивающийся медальон на уровень лица.
Матэмхейн пару мгновений следил за плавным движением артефакта и перевел задумчивый взгляд на меня.
– Забирайте, – выдал неожиданный вердикт старший следователь.
– Правда? – искренне удивилась подобному исходу. Я уже практически смирилась, что клиент не получит свою семейную реликвию, а я – денег за заказ. Зато императорская сокровищница пополнится еще одной безделушкой.
– По факту он не имеет значения для дела. Убийство барона ни с артефактом, ни с его кражей связано не было. Но вам все еще нужно придумать и оформить другой заказ, оправдывающий ваше нахождение на балу и действия, – серьезно заметил Матэмхейн, пока я ошарашенно хлопала глазами. – То, что баронесса призналась, все еще не освобождает вас от дачи показаний и возможного участия в судебном процессе.
– Спасибо, – все еще не веря в происходящее, поблагодарила я. – Заказ не проблема. Не думаю, что клиент будет против переоформить бумаги, учитывая возвращение артефакта в его руки. Но разве вы не должны передать его императорской семье?
Да, он им не особо нужен. Как бы ни расписывал его свойства заказчик, но у королевских и императорских семей точно есть возможности пресечь его воздействие.
– Слишком много бюрократии с его изъятием, – слегка усмехнулся мужчина. – Мне и без этого будет чем заняться. Проще забыть о его существовании, чем заводить еще одно дело по поводу сокрытия артефакта, поднимать архивы по всем сделкам, когда-либо совершенным этим семейством, и обжаловать каждую из них. В конце концов, я работаю не в налоговой службе и не в отделе финансовых преступлений. А с убийством мы уже разобрались.
