========== Часть 1 ==========
В кои-то веки Пятый выглядел одинаково, как и внешне, так и ментально, — ужасно. Просто кошмарно. Разлохмаченные волосы, покрасневший от ежесекундных шмыганий нос, опухшие глаза и очень, очень хмурые брови. Впрочем, последнее было единственным, что нельзя было списать на простуду.
Ваня снова тряхнула градусник рукой и, посмотрев на столбик ртути, разочарованно выдохнула.
— Почему он не сбивается?
У стоявшего позади кресла, в котором расположился у камина Пятый, Клауса было своё объяснение, но назвать Ваню не очень сильной после двух апокалипсисов он не решался. Четвёртый наклонился к брату и, стырив у него пояс от огромного махрового халата, в который тот был укутан, повертел им в руках от нечего делать. Наблюдавший за ними Лютер покачал головой. Ничего без лидера сделать не могут. Он поднялся и забрал у Вани градусник. Тряхнув его один раз, сбил столбик примерно до минус четырёх.
— Не благодари, — расплылся в важной улыбке он.
Пятый посмотрел на братьев и сестру исподлобья.
— Открой рот, — потребовала Ваня.
— У меня нет температуры, — возмутился мальчик, сердито сузив глаза.
Ваня молча дотронулась ладонью до его покрасневшего лба и покачала головой.
— Живо, — мягким тоном приказала она и протянула Пятому градусник.
Тот проворчал что-то неразборчивое, но очень, очень сердитое. Ваня строго посмотрела на него, и он тут же затих, обиженно надув щёки.
Мало того, что лечат, так ещё и поворчать не дают.
Изверги.
— Засеките время, — посоветовал Клаус, раскручивая пояс от халата, словно лассо. Ну, по крайней мере, пытался, чтобы оно выглядело как лассо.
Получалось с примерно таким же успехом, как у Пятого — убедить родных, что он в порядке.
— Это всё потому, что ты никогда не спишь, — наставительно заметила Ваня, усаживаясь на пол рядом с креслом Пятого. К счастью, пол от камина достаточно прогрелся, чтобы количество простуженных в академии не увеличивалось.
— Как это связано? — спросил Пятый, едва не выронив градусник.
— Ослабленный организм, — Клаус развёл руки в стороны и посмотрел на часы. — Плюс слякоть, а ты в старых ботинках. Не удивлён, что ты простыл.
Пятый поднял голову на него, подождал, пока тёмные круги перед глазами перестанут плясать в такт стуку в его ушах, и недовольно фыркнул.
— В апокалипсисе со мной такого не было.
— Совсем? — не поверил Лютер.
Пятый досадливо зашипел.
Вот этому дурацкому Первому обязательно было уточнять сейчас или как?
Он не успел ответить, когда со стороны коридора послышались шаги. Диего вообще нельзя ничего поручать, это стало понятно ещё из первого апокалипсиса. Клаус, отправивший брата искать грелки, рассудил, что с Эллисон он тупить не будет.
Практика показала, что с Эллисон он и впрямь тупил меньше, но потратил освободившееся время на споры и выкрутасы.
— Принёс? — строго спросил Четвёртый.
Диего, тут же устроившись на диване, швырнул ему одну из двух грелок. Клаус попытался поймать её поясом от халата. Пятый вжал голову в плечи и, отвлёкшись на шум, испуганно вздрогнул, когда Ваня забрала у него градусник.
— Как я и думала, — она показала термометр наклонившейся к ней Эллисон.
Та недовольно покачала головой и вручила Пятому одну из грелок — ту, что несла она, а не пострадавшую от ковбоев-дилетантов. Пока Пятый пытался поднять голову так, чтобы подсмотреть свою температуру на термометре, Клаус перехватил у него грелку и, крутанув её в руках для пущего эффекта, устроил позади брата.
— Вот теперь грейся, — сказал он, улыбнувшись. — Только сильно не ёрзай, а то лопнет.
Эллисон поморщилась и недоверчиво скрестила руки на груди.
— Как он тебе грелку может лопнуть? — скептически спросила она. — Он же такой мал…
Замерев под строгим взглядом пытавшегося усесться удобнее Пятого, Эллисон запнулась. Даже взлохмаченный, уставший и очень, очень вялый, Пятый внушал ей какой-то маньякальный ужас.
— Больной, — закончила Эллисон, имея в виду то, что имела в виду.
Пятый в ответ на это скорчил рожицу. Уложив грелку за спиной не без помощи Клауса, откинулся на кресло.
— А ему можно сейчас перегреваться? — насторожился Лютер. — Вдруг нагоним температуру?
— Пожалей ребёнка, ему же холодно, — протянул Клаус, за что тут же получил дрожащей рукой в живот. — Смотри, он весь трясётся. А так хоть согреется. Раз Ваня не разрешила сбивать температуру…
— Такую не сбивают, — вздохнула Седьмая, чувствуя на себе вину за нечто, по ужасу сравнимое с двумя апокалипсисами.
— То хоть так ему поможем, — договорил Клаус.
Недовольно цокнув языком, он наклонился и попытался сделать хоть что-то с непослушно торчащими волосами брата. Пятый не стал сопротивляться, только сердито наморщил нос.
— Я бы ему ещё банки на спину поставил, — заметил Клаус, с долей умиления глядя на взъерошенного брата. Подумав немного, добавил, — ну или клизму, если плохо вести себя будет.
— Я тебе сейчас знаешь, что…
Недоговорив, Пятый закашлялся. Покраснев то ли от злости, то ли из-за простуды, он закрыл руками лицо и уткнулся им в колени.
— Тебе сейчас вредно быть злым, — Ваня положила ладонь на его спину, осторожно потирая. — Побудь немного менее Пятым, чем обычно, хорошо?
Пятый кивнул, а может, просто вздрогнул от тряски. Прокашлявшись, он с тихим стоном попытался выпрямиться, но на полдороге повалился головой на мягкую ручку кресла. Ваня сочувственно улыбнулась и положила холодную ладонь на покрасневшую щёку.
— Это всё моя грелка, — важно заметил Клаус.
— Я её принёс, — возмутился Диего, который, усевшись на диван рядом с Лютером и Эллисон, внимательно следил за происходящим.
И совсем-совсем не отвлекался на споры с братом и сестрой.
— Нет, — возразил Клаус. — Твоя вон там валяется, эту принесла Эллисон.
Диего надеялся, что его сестра достаточно взрослая, чтобы не перенимать от Четвёртого эту глупую игру в состязалки. Сбыться надеждам Диего не удалось.
— Сейчас он прогреется, прокашляется, и завтра будет как огурчик, — гордо подытожил Клаус.
— Это немного не так работает, — вяло пробормотал Пятый, даже не пытаясь открыть глаза или подняться с ручки.
Ваня снисходительно улыбнулась. Потянулась за грелкой и осторожно вложила её Пятому в руки.
— Обними её и грейся, — посоветовала она.
Пятый кивнул. Судорожно обхватил грелку и крепко прижал её к себе.
— Надо его накормить куриным супом, — подал голос с дивана Лютер.
— Нет, его может стошнить, — возразила Ваня, облокачиваясь на колена брата и поправляя на нём съехавший с плеча халат.
— Тем более вдруг он веган, кто его знает, — подхватил Клаус.
Пятый нашёл в себе силы повернуть голову, смерить Клауса долгим устало-злобным взглядом, и лёг обратно.
— Я тебя не осуждаю, — тут же обозначил свою позицию Четвёртый.
— Я думала, Пятый питается исключительно кофе, — улыбнулась Эллисон.
— И тупыми шоколадными батончиками, — подсказал Лютер, радуясь тому, что он снова оказался на одной волне с сестрой.
Ваня, Клаус и Пятый почти синхронно повернули головы к Лютеру и Эллисон, пытаясь понять, что это вообще была за волна такая.
От ехидного комментария Пятого удержал только новый приступ кашля, ослабев после которого, он спрятал лицо за широкими рукавами огромного халата.
— Дайте ему покой, — сказала Ваня, ласково ероша ладонью его взмокшие волосы, и честно постаралась брезгливо не морщиться. — Сон пойдёт на пользу.
— Как и моя грелка, — настоял на своём Клаус.
— Я её принёс, — возмутился Диего.
— По моему совету, — парировал Клаус и крутанул пояс-лассо над головой с видом очень неуклюжего победителя. — Ещё можно на него носочки надеть, которые мы с мамой связали в детстве. Когда я только учился. Я их нашёл. Они не очень красивые, потому что совершенства я достиг не сразу. Но тёплые.
— Я не пойду за ними, — заявил Второй, скрестив руки на груди.
