Одёрнув руку, слабо сжимавшую его запястье, Гарри направляется в спальню, отмечая, что за его спиной зависает гробовая тишина.

***

Этой ночью Гарри снится сон.

Он стоит в своём тронном зале, наблюдая, как его слуги кланяются ему, преклонив колени перед кем-то, кого они во что бы то ни стало должны ненавидеть. Но кровь Слизерина затмевает ту маггловскую грязь, которая загрязняет его вены. Его глаза скользят по гордым чистокровным, стоящим на коленях, даже не осмеливающимся смотреть на него прямо, пока он этого сам не потребует. Их численность немного уменьшилась после того, как их наказали после побега Поттера и, тем более, после их фиаско той ночью в Министерстве, но это неважно. Ему стоит только ворваться в Азкабан, чтобы исправить эту ситуацию. Смешно, что простодушные дураки из Министерства думают, что он не сможет этого сделать. Но сначала он оставит их там, пусть они страдают за свою неспособность угодить своему Господу, достойное наказание и мотивация стать лучше.

Люциус, однако… Он упустил мальчишку Поттера, сделав возможным весь этот хаос, а затем был пойман, допрошен, и почти выдал все тайны своего Господина. Не то чтобы Люциус знал о многих из них, но этим он показал, что ему нельзя доверять. Кроме того, это доказывает ещё и то, как он обращался с его драгоценным дневником. Но хотя Люциус, несомненно, страдает в Азкабане, разве ему не пришлось бы терпеть гораздо больше страданий, если бы он впал в немилость, наблюдая, как его сын беспомощно борется за жизнь?

Он почти улыбается, когда вспоминает тот день, надежду в глазах юного Драко, когда он позвал его, горе и агонию, когда он рассказал ему о возложенной на него миссии… Но он всё ещё был полон решимости, о, как он был рад помочь своему Господину! Как будто ему нужна была помощь маленького мальчика, чтобы попасть в Хогвартс, такой открытый и беззащитный, каким он был сейчас! Как будто он не был когда-то учеником, находя тайные проходы в замок и из него!

Видеть, как молодой Драко борется со слезами безнадёжности и беспомощности перед неминуемой неудачей, желая, но боясь просить о помощи, восхитительно.

Да, он позволит Люциусу разделить отчаяние своего сына.

А пока вернёмся к делу. Удовольствие может подождать. Но разве то, чем он занимается, не совмещает удовольствие с делом?

Он поднимает палочку, привлекая внимание подчиненных.

— Следуйте за мной.

И да начнётся удовольствие.

Много часов спустя Гарри просыпается и лениво задаётся вопросом, делает ли его таким же чудовищем, как Тёмный Лорд Волдеморт, то, что его мало волнует маггловская деревня, которая была сожжена-опустошена-крики-пламя-проклятия-ранения-смех-радость до тех пор, пока его родственная душа веселилась и чувствовала настоящее счастье.

Чувствуя вспышку удовлетворения и блаженства по связи, Гарри решает, что ему всё равно.

***

Профессору Снейпу в этом году удалось получить столь желанную должность преподавателя Защиты. Гарри с большим облегчением замечает, что агрессивно-розовые стены прошлого года были заменены на приятные бежевые. Он мог бы обойтись и без плакатов, изображающих различные методы пыток и волшебных зверей, разрывающих на куски неосторожных путников, но эти сцены не являются для него чем-то незнакомыми. Он видел и гораздо худшие.

Кажется, он такой единственный.

Ученики Гриффиндора бросают осторожные взгляды на плакаты, затем бледнеют и отводят глаза, у некоторых зеленеют лица. Невилл особенно долго задерживает взгляд на выгнутой фигуре под проклятием Круциатус, в ужасе разглядывая её несколько минут. Гарри вздрагивает, когда вспоминает, что Невилл рассказал ему о своих родителях, и делает себе мысленную заметку разыскать его после урока и посмотреть, хочет ли он поговорить или отвлечься от несомненно тревожных мыслей, которые должны были крутиться в его голове прямо сейчас. Гарри уже знает, что на протяжении всего урока он будет бросать обеспокоенные взгляды на своего друга и надеется, что не раздражает ими Невилла.

Слизеринцы делают вид, будто картинки их не волнуют, что они не смотрят на ужасные картинки и не бледнеют. Даже Малфой, новый Пожиратель Смерти, не может с этим справиться. На самом деле, он выглядит так, будто готов упасть в обморок прямо сейчас. Гарри задаётся вопросом, думает ли он о своём наказании, которое, несомненно, получит, если провалит возложенную на него миссию, и сравнивает ли это с этими картинами. Он дурак, если делает это; в случае провала Тёмный Лорд Волдеморт накажет его ещё более жестоко и изощрённо.

Наконец, в класс входит профессор Снейп. Кажется, он в гораздо лучшем настроении, чем обычно. Гарри предполагает, что это связано с тем, что он не видит, как его любимое искусство уничтожают неопытные дети, которые неоднократно подвергают себя и всех присутствующих серьёзной опасности, не следуя его инструкциям, в которых он расписывает каждое действие. Теперь всё, с чем ему приходится иметь дело — это неудачные заклинания.

Он начинает свой урок с того, что уверяет их всех, что грядёт война, которая принесёт с собой насилие и зверства в таком количестве, что их будет достаточно, чтобы в них утонуть. Он сделает всё возможное, чтобы дать им возможность выжить, но если они не будут работать и делать всё возможное, они останутся даже без этого спасательного круга.

Гарри впечатлён метафорой, хотя многие гриффиндорцы насмехаются и закатывают глаза. Это делает их ещё более ортодоксальным, потому что они так любят директора, речь которого вся пронизана метафорами и условностями.

Когда, наконец, доходит до основной части урока, профессор вызывает Малфоя и Гермиону вперёд, чтобы устроить тренировочную дуэль. Устанавливая условия, он бросает предупреждающий взгляд на Малфоя, подчёркивая, что «Тёмная магия незаконна, как в этом классе, так и за его пределами». Вскоре после этого начинается дуэль. Только это не столько дуэль, сколько одностороннее избиение. Гермиона не может сотворить заклинание достаточно быстро, её разум явно перебирает все заклинания, которые она знает, чтобы найти то, которое лучше всего подходит в данной ситуации. Когда она его находит, заклинание её противника уже настигает её. Это заклинание Света, заставляющее её передние зубы расти. Слизеринцы начинают хихикать, даже некоторые гриффиндорцы отворачиваются, чтобы скрыть свои улыбки.

Рон в праведном гневе встаёт со своего места. Профессор Снейп тут же требует:

— Сядьте на место, Уизли. Дуэль ещё не окончена, и вмешательство в неё будет сурово наказано.

— Как это не окончена? Посмотрите на Миону! Она не может продолжать!

Пробегая мимо профессора, глядя и на него, и на Малфоя, он нежно кладёт руку на плечо Гермионы. Она действительно плохо выглядит, дрожит и бледнеет, в её глазах стоят слёзы. Гарри задается вопросом, как она собирается пережить войну, если эта небольшая боль уже заставляет её плакать.

Профессор холодно отвечает:

— Я не вижу, чтобы с ней действительно произошло что-то плохое.

Всхлипнув, Гермиона выбегает из класса, направляясь, вероятно, в больничное крыло. Рон бросает грозный взгляд на профессора Снейпа, с открытым ртом из-за недоверия и гнева. Тёмная бровь поднимается. Рон разворачивается и бежит за Гермионой.

— Очень хорошо, — говорит профессор после долгой паузы — Это пример того, как дуэль не должна проходить. Возможно, в следующий раз кто-нибудь продемонстрирует нам… немного мастерства. — он обводит взглядом студентов. Гриффиндорцы наклоняют головы, пытаясь ускользнуть от его взгляда, как будто это снизит вероятность того, что их выберут. Слизеринцы, конечно, не показывают этой слабости. Вместо этого они встречаются взглядом с профессором, но тоже не хотят, чтобы их выбрали. Идти против Малфоя, Правителя Года, и побеждать, не имея возможности подкрепить своё восхождение к Правителю Года, было бы катастрофой. Проигрыш, с другой стороны, может стоить им части их статуса. В случае необходимости, неписаные правила Слизерина диктуют, что они будут сражаться изо всех сил, но каким-то образом проиграют в самом конце, не показывая этого явно. Несомненно, профессор Снейп, как глава Факультета, знает об этом и попытается уменьшить давление на своих слизеринцев.