Но понимание того, что эта перемена в их отношениях естественна, не означает, что Гарри не хочет, чтобы всё вернулось к тому, как всё было раньше. Со всеми его драконами, русалками и кровожадными родственными душами, это было бы самым лучшим событием из всего этого жалкого подобия учебного года.

Комментарий к Глава 6, часть 2

Возможно, это глупо, но я не знаю, в какой жизненной ситуации находится читающий эту главу, поэтому предпочту это написать.

Автор описывает все события так, как будто после такого поступка Гарри жизнь его стала лучше, именно поэтому это моя самая нелюбимая часть фанфика. Я решила переводить эту работу из-за реалистичности, но эта глава является для меня позорным пятном всей работы. Если бы всё было реалистично, Гарри бы умер, а если даже не умер (и его спасла магия, которой в реальной жизни нет) ситуация бы не изменилось. Люди не меняются только потому, что кто-то другой решает убить себя. Мир после смерти человека остаётся таким же, как и до неё. Своим поступком Гарри бы причинил боль Невиллу и, возможно, Джинни, и на этом всё. Это событие всколыхнуло бы общественность, но вскоре все бы забыли о нём и самом Гарри. Изменить ситуацию можно только меняя её своими усилиями, а не бегством к смерти. Пожалуйста, если кто-то находится в ситуации, в которой решение Гарри кажется единственным, помните об этом.

бета: если честно, очень согласна с переводчиком. кроме того, я не особо вижу того, что у гарри действительно этот суицид имел какую-то важность в его жизни. то есть, он выжил, и бросил единожды фразу о том, как ему жаль, что он не умер, и это буквально всё. ни до, ни после (насколько я помню) нам вообще не раскрывают последствия в психическом плане самого гарри.

========== Глава 6, часть 3 ==========

Через несколько дней за завтраком перед Гарри приземляется сова, принеся с собой письмо. Он немного напрягается, потому что никогда раньше не получал почты, кроме «Ежедневного Пророка», поэтому набрасывает на пергамент Обнаруживающие Чары. На нём не оказывается никаких проклятий, поэтому он берёт столовый нож, чтобы использовать его как нож для вскрытия писем. Однако заклинание привлекло внимание, и несколько слизеринцев, а именно Малфой и его подчинённые, отмечают, что он «наконец-то получили письма от поклонников, а, Поттер?». Это привлекает ещё больше внимания, в основном в виде хмурых взглядов, направленных на Малфоя. В конце концов, Гарри совсем недавно пытался покончить с собой, и общество всё ещё находится в той фазе, когда другие люди осторожно обходят его стороной. Ещё не прошло достаточно времени, чтобы кто-то снова начал издеваться над ним, не говоря уже о причине его самоубийства. Естественно, где шум, там и внимание учителей. Они крутятся и осматриваются, чтобы узнать, что произошло, их вопросительные взгляды мечутся между Гарри и Малфоем. Только профессор Снейп, кажется, видит, что происходит на самом деле, бросая на Малфоя взгляд, кричащий об отработке и серьёзном разговоре. Тем временем другие учителя либо возвращаются к еде, либо позволяют своему пристальному взгляду блуждать по слизеринскому столу.

То же самое делает и директор школы, который весело улыбался, наблюдая за толпами одетых в зелёное учеников, поглощающих еду, шутящих друг с другом и открывающих посылки.

Но внимание голубых глаз привлекают самый безобидный предмет на столе — письмо, которое Гарри держит в руке, и нож, который уже почти открыл письмо.

Директор недоверчиво смотрит на него, а затем кричит:

— Гарри, нет! Не открывай это письмо! Кто знает, что внутри!

Гарри, как и большинство присутствующих в Большом Зале, бросает на него недоверчивый взгляд.

Он игнорирует слова директора, открывает письмо и читает его.

«Парень, — написано аккуратным почерком, — не волнуйся. Опустившись на самое дно можно подняться только вверх.

Твоя, Сильвия.

PS: Нет, этим летом ты меня тоже не увидишь. И не волнуйся, я не сержусь на тебя за это или за что-то ещё, о чём ты сейчас думаешь.»

С облегчением Гарри садится на своё место.

Большая часть Большого Зала смотрит на него. Нет. Они наблюдают за директором, который стоит позади Гарри. Гарри складывает письмо и кладёт его обратно в конверт, который засовывает в карман мантии, в тот, где сундук.

— Гарри, — говорит директор, — я вынужден настаивать, чтобы ты показал мне своё письмо и его содержание.

В тишине зала его голос разносится особенно сильно. Начинается шёпот, который тут же замолкает, чтобы ученики могли слышать каждое слово.

— Директор, — пародирует его интонацию Гарри — я вынужден отказаться. Это моя личная переписка, и я не понимаю, зачем вам её читать.

— Это письмо может быть от Волдеморта.

— Насколько мне известно, он умер в Самайн 1981 года. Не вы ли тогда объявили о его смерти?

Голос Гарри звучит приторно-сладко.

Директор хмурится.

— Ты не должен лгать, Гарри.

Гарри поднимает руку со шрамами.

— Я знаю. Я думаю, что это уже дошло до меня.

Директор бледнеет, но продолжает.

— В любом случае, мой мальчик, как директор этой школы я должен обеспечивать безопасность своих учеников. Поэтому я должен проверить твоё письмо.

— Вы действительно проверяете каждое письмо, которое приходит в школу? Тогда понятно, почему вы упускаете из виду такие незначительные детали, как незаконные артефакты, используемые на ваших учениках. Вы, должно быть, заняты. Если думать только о письмах, которые получает Малфой, каждое по несколько страниц, то действительно не успеешь заняться чем-то ещё. Возможно, вам следует немного изменить свои приоритеты. Кто знает, может, Тёмный Лорд или осуждённый преступник скрываются в вашей школе, пока вы возитесь с почтой.

Да, Гарри всё ещё злится на то, что директору всё сошло с рук.

— Сейчас, мой мальчик… — Директор прерывает себя и оглядывается. Сотни лиц смотрят на них с недоверием, гневом или подозрением, — Думаю, будет лучше продолжить этот разговор в тихом месте.

Но Гарри сейчас в правильном настроении. Успокаивающие слова Сильвии всё ещё действуют, хотя он начинает думать, что она пропитала успокаивающим зельем всю страницу письма. В любом случае, он благодарен ей.

— Вы не знаете правил Хогвартса, директор? Директор может разговаривать с учеником наедине только в присутствии главы его факультета и только о вопросах, касающихся школы.

— Ну-ну, мой мальчик, — впадает в отчаяние директор, снова оглядывая всех безмолвных свидетелей, — я твой Магический Опекун, мне можно разговаривать с тобой наедине.

О, Гарри ждал этого.

— Действительно, сэр. Но поскольку в обязанности Магического Опекуна входит присмотр за своим подопечным и посещение его не реже одного раза в год для беседы с ним, а также информирование о его или её магическом наследии, я не думаю, что вы имеете право так себя называть.

Директор признаёт поражение, снова изучая все эти лица, наблюдающие за их разговором.

— Мальчик мой… — начинает он в последний раз, но Гарри, начинающий беспокоиться о том, какими ещё зельями Сильвия пропитала своё письмо, находит в себе смелость решительно вернуться к своему завтраку и проигнорировать его. Через несколько долгих минут директор уходит.

Гарри хочет упасть на стол от облегчения, но осознаёт, что все эти глаза, обращённые на него, наблюдают за ним, все эти перешёптывания вырываются наружу, и сохраняет свою спину прямой.

Он задаётся вопросом, как много ему придётся заплатить за этот небольшой бунт, но пока что ему всё равно.

***

На следующий день, когда в газете публикуется статья об «инциденте с письмом», Гарри думает о жуке, которого он иногда видит летающим в Большом Зале, и который сидел на столе перед ним. Паранойя об анимагах, шпионящих за ним в своей животной форме, никогда не покидала его, чему он был рад в прошлом году во время истории с Сириусом Блэком, а теперь и с этим крошечным маленьким любопытным жучком.

Но то, что он параноик, не означает, что он не использует в своих интересах всё, что может предложить его окружение. И если он случайно ловит сопротивляющегося жука и сажает его на рукав профессора МакГонагалл, когда та проходит мимо, направляясь в кабинет директора, чтобы поговорить с ним о статье, проклиная репортеров и планируя их следующие шаги, что ж, Гарри ни в чём не виноват.