— Ты бросал своё имя в кубок? — спрашивает директор.

Гарри удается ответить, заикаясь: «Н-нет».

Ему никто не верит. Он ломает голову над тем, как он мог доказать свои слова. Между тем, было решено, что такой жалкий четырнадцатилетний мальчик, как Гарри, никогда не сможет обмануть такой мощный магический артефакт, как Кубок Огня. Следовательно, кто-то другой должен был сделать это.

Тем не менее, его имя, вылетевшее из кубка, связывает его магическим контрактом, который может быть разорван только в обмен на потерю магии.

На мгновение Гарри впадает в отчаяние. Значит, либо он потеряет свою магию, либо умрет?

Затем что-то мелькает в его голове — отрывок из книги о Турнире Трёх Волшебников, которую ему читал библиотечный портрет.

Именно на этот случай в кубок встроен предохранитель.

— Я не вносил своё имя в Кубок Огня и не просил никого делать это за меня, и у меня никогда не было никаких планов сделать это, — говорит Гарри, когда его снова спрашивают, имеет ли он отношения к тому, что произошло — И я могу это доказать.

Взрослые обмениваются удивленными взглядами.

— Как, мой мальчик? — спрашивает директор. Гарри кажется это или директор делает ударение на слове, которое раньше вызывало у него приступы паники? — Как ты можешь доказать нечто подобное?

Гарри думает о Диане и её уроке действовать быстро, когда думаешь, что иначе тебя могут остановить, не тратить много времени на объяснения и просто делать это. Он размахивает палочкой, не спрашивая разрешения, не говоря ни слова, не колеблясь. С помощью Режущего заклинания он пускает кровь из руки. Он ждет, пока кровь не стечет на кончики его пальцев и не капнет на пол, процесс значительно ускорился из-за характера ритуала и его намерений.

Он клянется, подняв палочку в воздух:

— Я, Гарри Джеймс Поттер, настоящим клянусь Магии, что я невиновен в преступлениях, в которых меня обвиняют. Ни одна частица моего существа не желает принять участие в этом прославленном соревновании. Уважаемый хранитель этого благородного турнира был обманут и ошибся. Магия, я прошу тебя наказать виновного. Порази меня, если мои слова — ложь, и разбей неисправный Кубок Огня, если он сработал против своей воли.

Все в шоке моргают. Человек по имени Крауч первым приходит в себя.

— Что ты сделал? — резко спрашивает он — Что это было?

Облегчение наполняет Гарри. Он всё ещё жив. На мгновение он усомнился в том, что в его голове не было скрытого желания принять участие в турнире.

Сбивчиво вздохнув, он объясняет:

— Это ритуал, предназначенный именно для таких случаев, как этот, когда кто-то участвует в турнире против своей воли. Если бы я солгал и хотел соревноваться, я бы потерял свою магию или умер. Если же я был честен, кубок был бы уничтожен. Неправильно работающий кубок подвергает риску всех. Лучше его уничтожить сейчас, чем в следующий раз, когда он выберет первокурсника.

— Возмутительное заявление! — восклицает глава департамента магических игр — Гарри забыл его имя, хотя это было всё, о чём могли шептаться окружающие его на пиру слизеринцы — Не лги, мальчик! Ты хотел принять участие в этом турнире!

Гарри просто качает головой.

Директор школы Дамблдор предлагает:

— Если то, что сказал юный Гарри, правда, то Кубок Огня должен быть уничтожен уже в данную секунду. Есть простое решение. Пойдёмте и посмотрим.

Остальные следуют за ним из комнаты. По залу разносится шёпот, который становится громче, когда ученики замечают Гарри. Одни показывают на него пальцем, другие вдруг замолкают.

— Гарри, мальчик мой, — говорит директор достаточно громко, чтобы ученики могли его услышать — если то, что ты говоришь, правда, и твой ритуал работает, и ты сказал правду, когда сказал, что не хочешь участвовать в Турнире Трёх Волшебников, обязательный контракт будет расторгнут, а кубок уничтожен. Итак, давайте посмотрим!

Он взмахивает рукой, и деревянная крышка поднимается с платформы.

Кубок Огня цел. Профессор Снейп торжествующе смотрит на Гарри. Гарри же спокоен.

Он поднимает палочку.

И произносит «Люмос».

Свет появляется на кончике его палочки.

Одновременно с этим Кубок Огня издаёт жалкий визг и раскалывается пополам.

Весь Большой зал погружается в гробовую тишину.

Гарри кивает участникам, директорам школ, судьям и профессорам и снова занимает своё место за слизеринским столом. Сотни глаз следят за ним.

Он расправляет плечи и игнорирует их.

***

После того, как ученикам разрешили покинуть Большой Зал, Невилл тайно спрашивает Гарри, не хочет ли он поговорить, глядя ему в глаза и жестикулируя руками. Гарри подчиняется и направляется к их потайной комнате. Когда он приходит туда, Невилл уже ждёт его.

— У тебя всё нормально? Что случилось?

Тогда Гарри рассказывает ему обо всём, что случилось. Во время объяснений Невилл бледнеет всё больше и больше.

— Мне жаль, что это случилось с тобой. Черт возьми, почему это всегда ты?

Гарри пожимает плечами, не имея хорошего ответа и очень желая сам узнать его. Вместо того, чтобы жаловаться, он просто говорит:

— Я не единственный, к кому судьба не была благосклонна. Так что будем надеяться, что буддисты правы и карма существует.

Очевидно, что Невилл не понимает, о чем говорит Гарри, но вместо того, чтобы повернусь разговор к объяснению маггловских религий, Невилл концентрируется на той части, которую понимает, и глубоко вздыхает.

— Да, это правда, но тебе особенно плохо приходится. Я имею в виду, прежде всего, твоих родителей…

Он замолкает, не зная, стоит ли продолжать, их разговоры никогда не заходили на эту скользкую тему.

Гарри откидывается назад и улыбается.

— Я никогда не знал их, так что я не слишком опечален их смертью. И это было так давно… Все говорят мне, что я похож на своего отца и у меня глаза моей матери — после короткого молчания Гарри решает продолжить — И я читал о войне, и об ужасных проклятиях, и… Я знаю, что это, наверное, бессердечно и что я не должен так говорить, но по сравнению с некоторыми вещами, которые могли произойти с ними, я почти рад, что они просто умерли.

Невилл вздрагивает, его поза становится похожей на позу избитого, неуверенного в себе мальчика, которого Гарри, как ему казалось, изгнал в прошлом году.

Он удивлённо моргает и садится прямо.

— Невилл? Что я сказал? Извини, я не имел в виду…

Невилл прерывает его, подняв руку.

— Всё в порядке, никаких проблем. Просто… Ты знаешь, сколько раз я думал об этом? — его голова слегка приподнимается, ровно настолько, чтобы Гарри мог мельком увидеть блестящие глаза, почти спрятанные за челкой — Как часто я задавался вопросом, не лучше ли было бы моим родителям умереть, чем быть заключенными в эту чертову палату и вынужденными жить, когда они даже не знают теперь, как это делать без посторонней помощи?

Гарри кажется, что он задыхается.

— Ч-что?

Невилл почти вскакивает на ноги, когда понимает, что только что сказал. Он смотрит на изумлённое лицо Гарри и пытается найти выход из ситуации, пытаясь оправдать то, что он только что сказал, но Гарри не слушает.

— Твои, твои родители, — прерывает он панические оправдания Невилла, — что… что с ними случилось?

Когда Невилл понимает, что его не осуждают, он медленно садится обратно, успокаивая свои руки, которые до того дико жестикулировали.

— Ты не знаешь? Ты не знаешь. Мерлин, ты не знаешь, — у Невилла вырывается облегченный, хотя и несколько истерический смех. Успокоившись, он начинает объяснять — На следующий день после смерти Сам-Знаешь-Кого Беллатриса Блэк и братья Лестрейндж пытались убить меня по той же причине, по которой Сам-Знаешь-Кто пытался убить тебя. Они думали, что мои родители что-то знали, какой-то секрет или что-то в этом роде, и пытали их. Но мои родители не знали или не сказали им, или сказали, и они не остановились, и их пытали и пытали, пока они не сошли с ума. А теперь они в больнице Святого Мунго, даже слюну с лица не могут вытереть. — чуть мягче он добавляет — Ты думаешь, они предпочли бы быть мертвыми этому, этому гниению заживо?