Гарри отставляет свой бокал в сторону, ему нравится этот напиток не больше, чем различные сорта вина, шампанского и виски, которые они уже пробовали.

— Какую должность ты хотел занять?

Он уже знает ответ, и Ворлост, вероятно, знает, что он знает, но, наверное, будет лучше, если никому не будут напоминать о Дамблдоре, его махинациях и манипуляциях.

— Защита, каким бы нелепым ни было ее название, была моим приоритетом, — говорит ему Ворлост — Но я был бы не против и «Истории Магии». Биннс — позор для учителей, неважно, жив он или мертв. Я думаю, это невероятно, что его до сих пор не заменили.

Гарри согласно кивает.

— Но подожди, разве не ходили слухи, что ты проклял должность профессора Защиты, чтобы никто на этой должности не мог преподавать больше года?

Ворлост действительно хихикает.

— Это не слухи. Я был так зол, и так зол на Дамблдора в частности, и, может быть, немного безумен, и просто сделал это. Невероятно, правда, что я смог сделать это без каких-либо прав в качестве преподавателя, и еще более невероятно, что проклятие держится так долго. Больше всего ошеломляет, конечно, то, что Дамблдор не счел нужным снять его.

— Это вообще возможно? — Гарри размышляет — Я думал, что только директор имеет право что-то делать с защитой замка, будь то добавление или снятие её.

— Технически это верно, но…

Остаток вечера посвящен обсуждению теории магии, но на следующий день Ворлост поднимает эту тему снова во время обеденного перерыва.

— Что бы ты хотел преподавать в Хогвартсе?

— Я вроде как решил, что это была бы Защита, — говорит Гарри, сделав глоток чая — Когда я начал размышлять над этим, оказалось, что эта должность единственная вакантная. Теперь, когда началась война, я думаю, все изменилась.

— Когда я выиграю, — говорит Ворлост со всей самоуверенностью, какую только можно себе представить, — понадобится много учителей. Я также буду настаивать на более тщательных тестах на компетентность, чем это было при Дамблдоре, так что многим временным учителям придется уйти. Так что я думаю освободятся Зелья, Трансфигурация, Чары, Полеты… История, точно… Наверное, еще что-то. Ты можешь выбирать из этих вариантов.

Гарри смеется.

— Я думаю, что мне тоже нужно «набраться опыта», — говорит он, цитируя преувеличенную манеру Ворлоста подражать Диппету — Я хотел бы, по крайней мере, получить Мастерство, прежде чем подавать заявление на должность учителя. Это займет до пяти лет.

— И совсем немного денег, — добавляет Ворлост, не возражая против плана, но указывая на его недостатки.

— У меня достаточно денег в моем хранилище. Они достались мне в наследство. Последние Поттеры не могли много тратить, а из того, что я слышал, мои бабушка и дедушка были довольно успешны и очень скупы.

Ворлост ставит свою изящную чашку на блюдце и серьезно смотрит Гарри в глаза.

— Если это было бы не так, я бы предоставил тебе недостающие средства. Деньги не должны играть главную роль в твоих решениях.

В его словах сквозит невысказанное «в отличие от моих». Гарри искренне благодарит его, прежде чем продолжить:

— Я также хотел бы увидеть больше мир за пределами Волшебной Британии. Я слышал, что в Ирландии процветающее общество, а континент настолько разнообразен, насколько это только возможно. Мне бы хотелось, чтобы каждые выходные я мог ездить в другой город и страну, просто исследуя их.

Ворлост одобрительно кивает.

— Мудрая цель. Никогда не знаешь, какое волшебство можно там найти.

Гарри смотрит на свою чашку и признается:

— Мои планы были составлены еще до того, как мы хорошо узнали друг друга. Я был совершенно уверен, что ты не захочешь иметь со мной ничего общего, поэтому и намеревался проводить в Британии как можно меньше времени.

— Думаю, отчасти такое решение было принято тобой и из-за Ордена, — отвечает Ворлост, ничуть не обиженный.

С облегчением Гарри поднимает взгляд и соглашается.

— На самом деле я подумывал о том, чтобы переехать в Австралию или какую-нибудь другую англоязычную часть мира для получения Мастерства, но теперь, когда мы лучше знаем друг друга, я думаю, что хотел бы остаться здесь. Мне больше не нужно бояться, что меня принудят к войне, и я предпочел бы оставаться рядом со своими учениками и лучше узнать тебя.

— Я бы тоже этого хотел, и твои ученики и друзья-домовые эльфы наверняка тоже.

А потом Ворлост улыбается ему, и кажется, что наконец-то наступает рассвет.

***

Через несколько дней Ворлост впадает в угрюмое настроение. Он послал свои сожаления о том, что не смог присоединиться к Гарри во время обеда, и Гарри весь день испытывает сдержанные чувства грусти и задумчивости, поэтому сам весь день беспокоится, что приводит к беспокойству Лавли, поэтому вся коммуна домашних эльфов становится взволнованной. Вечером Ворлост опаздывает к ужину, но все же приходит.

Когда он это делает, он поднимает бровь и говорит:

— Я не знал, что я так популярен.

Перед ним стоит бригада домашних эльфов, младшие пытаются спрятаться друг за другом, старшие дрожат от страха и волнения. Только Маэстро расслаблен.

— Змееликий, — требует он, — плохо себя чувствует. Все хотят знать, что не так со Змееликим.

Раздражение отражается на лице Ворлоста, и на мгновение кажется, что он вот-вот ответит что-то грубое, но глубоко вздохнув, успокаивается. Его черты смягчаются, когда он видит истинную заботу, стоящую за действиями эльфов.

— Извините, — ровно говорит он, как будто никогда не собирался выходить из себя, — меня сегодня нагнали неприятные воспоминания, и поэтому я был в плохом настроении. Нет причин для вашего беспокойства, хотя ваше сострадание мне приятно. Мне просто нужен хороший ночной отдых.

Домовые эльфы принимают его слова кивками и поклонами, прежде чем вернуться к своим обязанностям. Остается только Маэстро, который проницательно наблюдает за Ворлостом.

— Если завтра Змееликий не почувствует себя лучше, Маэстро придет приставать к Змееликому с вопросами.

Ворлост ласково фыркает.

— Иди спать, старый эльф.

Драматически закатив глаза, Маэстро делает именно это, оставляя Гарри и Ворлоста наедине.

— Прошу прощения за опоздание, — говорит Ворлост, садясь на свое место.

— Нет проблем! — Гарри берет ложку, критически оглядывая Ворлоста — Считай, что это сатисфакция за моё опоздание в первый день.

Это только его воображение или глаза Ворлоста слегка блестят, как будто в лихорадке? Но ни пота на лбу, ни румянца на щеках нет. Может быть, его тело еще недостаточно гуманоидно, чтобы проявлять болезнь так, как ожидает увидеть её Гарри? Может ли Ворлост вообще заболеть?

— Я действительно в порядке, — вырывает Гарри из его мыслей Ворлост. Словно в подтверждении своих слов, он опускает ложку в суп и начинает жадно есть. Только когда он почти опустошил свою тарелку, он уточняет — К сожалению, сегодняшний кошмар остался со мной. И, конечно же, именно сегодня я буквально завален работой! Серьезно, я ничего не получаю почти неделю, но сегодня все мои слуги хотят спросить совет. Если бы я не знал, что они слишком глупы, чтобы сделать это, я бы подумал, что они сотрудничали, чтобы бесить меня сегодня как можно сильнее.

Вопреки их привычке молчать во время еды, Ворлост говорит об этом, жалуясь на все черновые, но трудоемкие задачи, которые принесли ему его Пожиратели Смерти. Гарри ест и слушает, но большинство его мыслей вращается вокруг откровения: Ворлост только что признался, что ему снятся кошмары.

Темному Лорду Волдеморту, несомненно, одному из самых сильных и могущественных людей на свете, снятся кошмары настолько страшные, что он думает о них с ужасом весь последующий день.

Гарри не знает, почему он так удивлен. Конечно, Ворлосту снятся кошмары! Он нормальный человек — более или менее — с травмирующим прошлым — скорее очень травмирующим — поэтому следует ожидать, что он будет страдать от всех последствий психологической травмы. Тем не менее, он всегда казался таким неприкасаемым, таким твёрдым и устойчивым, что Гарри оказался пойман на том, что поверил в это.