Слезы наворачиваются на ее глаза, ее голос почти неразборчив из-за нервов.
— Насти{?}[Заметки переводчика: Nasty (имя эльфа) переводится, как мерзкий или отвратительный, но в русском языке обычно не использую прилагательные вместо имени, поэтому остался англицизм.] обычно зовут Насти, сэр, Душа Хозяина Гарри, сэр. Насти извиняется, что не представилась, о, Насти себя накажет, Душа Хозяина Гарри, сэр!
— Не надо, Насти. — Гарри приходится заставить себя произнести это имя. Он очень надеется, что это не Ворлост ее так назвал. Никогда раньше Гарри не мог так ясно представить, как кричит на свою вторую половинку, но вместо этого он продолжает разговор с напуганным эльфом — Вместо наказания ты должна вознаградить себя. Я попросил тебя сделать кое-что для меня, и ты это сделала. Верно? Не нужно себя наказывать.
Крупные слезы больше не могут сдерживаться ресницами и стекают по впалым щекам на дорогую ткань ее платья.
— Спасибо, Душа Хозяина Гарри, сэр! Насти так благодарна вам!
Гарри улыбается ее энтузиазму, главным образом для того, чтобы скрыть, как ему больно из-за того, как она реагирует даже на малейшие комплименты. Был ли он таким же, когда стоял перед библиотечным портретом и не мог поверить, что о нем можно сказать доброе слово? Если это так, он питает новый вид презрения к взрослым, которые смотрели на него, почти сломленного и задающегося вопросом, будет ли смерть дружелюбнее, чем жизнь, и не видели в этом проблемы.
Насти ведет Гарри по длинным и коротким, узким и широким коридорам, спокойно болтая о жизни в поместье. Она говорит несколько вещей, которые немного успокаивают Гарри в отношении ситуации с Ворлостами и домашними эльфами, но заставляют гнев подниматься глубоко в его животе, когда он слушает, как она весело восклицает, что у нее здесь даже есть кровать, и она может спать больше трех часов, и ей даже разрешено сменить форму, если она испачкается, чтобы постирать ее. Гарри пользуется этой возможностью, чтобы рассмотреть ее поближе.
Уши у нее здоровые, не порванные, щеки красные от восторженных разговоров и жестов, руки худые, но не слишком. На ней скромная униформа темно-зеленого цвета, прикрытая серебристо-белым фартуком. На ткани видны легкие следы износа, но это далеко не полуистлевшие куски одежды, которые Гарри видел на домовых эльфах, изображенных в «серьезных» книгах. Пуговицы и ее черные туфли начищены до блеска.
Он улыбается и хвалит ее униформу, к ее большому удовольствию. Они делают небольшой крюк, чтобы Гарри смог увидеть ее комнату и другую форму. Она подробно рассказывает ему, какие у нее есть разные виды одежды, в чем различия между ними и для какой работы носится каждая форма. Когда Гарри нерешительно намекает на свободное время, Насти рассказывает о днях, проведенных за игрой в карты и сравнивании лучших методов уборки и готовки, так взволнованно, радостно и быстро, что ее речь становится почти бессвязной.
Когда они, наконец, добираются до столовой, оказывается, что в пути они провели около получаса. Гарри знает, что Насти могла бы говорить намного дольше, но он следит за временем. На самом деле, он несколько удивлен, что Ворлост еще не пришёл за ним сам.
Насти не заметила, сколько времени прошло, поэтому открывает дверь с широкой улыбкой, которая стирается с ее губ, когда она замечает разгневанного Ворлоста.
— Сэр, Хозяин, Сэр, — заикается она, втягивая плечи и пытаясь стать меньше — Насти привела Добрую Душу Хозяина Гарри, Хозяин, сэр.
— Понятно, — резко говорит он, глядя на Гарри.
— Спасибо, что привела меня сюда, Насти, — улыбается ей Гарри — И спасибо, что так много рассказала мне об этом доме и домовых эльфах. Я с нетерпением жду встречи с твоими друзьями.
— Да, Добрая Душа Хозяина Гарри! — Насти кивает, возвращаясь к двери, и улыбка снова появляется на ее губах.
— Прости, — говорит Гарри, изо всех сил стараясь звучать сокрушенно — Мы немного не уследили за временем.
Ворлост издает пренебрежительный звук и жестом приглашает Гарри сесть.
Стол накрыт скатертью, на которой лежат несколько вилок, ножей и ложек, окружающих две тарелки, поставленные одна на другую. Ворлост занимает место во главе стола, а слева от него сервировано место для Гарри.
— Я помню про твою… дружбу с эльфами Хогвартса, — говорит Ворлост, когда Гарри садится. Он берет салфетку и расстилает ее на коленях — Я предполагал, что вам понадобится немного больше времени, чтобы прийти. Тем не менее, завтра я был бы признателен за пунктуальность.
Гарри краснеет от нежного упрека и кивает.
Входит домовой эльф, одетый в ту же форму, что и Насти. С очень важным видом он несет поднос с супом. Другой эльф следует за ним и выдвигает два табурета, которые ставятся между людьми. Один из них держит маленькую кастрюлю, а другой — ковш, и эльфы молча подают суп, несмотря на то, что оба они кланяются Ворлосту, младший эльф улыбается Гарри.
Обед из четырех блюд проходит в тишине. Гарри никогда не был любителем болтать во время еды, слишком укоренилась привычка не выпускать еду из поля зрения и не останавливаться в поглощении пищи, чтобы ее не отняли. Если даже Ворлост уже не имеет таких же проблем, его молчание обусловлено манерами, вбитыми в него с самого раннего возраста. Каждое блюдо оформлено со вкусом, каждая порция тщательно продумана, каждый кусочек вкусен.
После ужина Ворлост приглашает Гарри посидеть с ним в небольшой гостиной, в двух удобных креслах перед камином и выпить бутылочку вина. Ворлост подходит к шкафу со стеклянными дверцами, за которыми видны десятки хрупких и красивых фужеров. Он берет два и наливает красное вино.
— Ты когда-нибудь употреблял алкоголь прежде? — небрежно спрашивает он, протягивая один стакан Гарри, который качает головой, никогда не получая алкоголя больше, чем в ложке плохо приготовленного варенья — Поскольку на десерт у нас был мусс из темного шоколада, я выбрал красное вино.
Он садится и продолжает рассказывать Гарри о вине в целом и об этой марке в особенности. Не особо интересуясь этой темой, Гарри просто сидит и наблюдает, как рот его родственной души формирует слова, его губы весело подергиваются, когда он рассказывает анекдот, его кадык шевелится, когда он отпивает из стакана.
— Как тебе? — наконец спрашивает Ворлост. По его указанию Гарри делает то, что только что узнал: сначала он нюхает вино. На его неискушенный нос запах ничем не отличается от кулинарного вина, которое он иногда употреблял во время жизни с Дурслями. Он перекатывает вино в бокале и отмечает, что да, оно красное. Осторожный глоток заставляет его сморщить нос.
Ворлост издает звук, похожий на дыхание, за которым стоит еще немного воздуха. Гарри узнает в этом смех.
— Возможно, тебе не нравится вкус — говорит он задумчиво и с тяжелым оттенком веселья — Возможно, тебе не нравится эта марка. Возможно, ты еще слишком молод. Завтра попробуем другое вино. Может быть, белое или розовое? Мне придется спросить у домовых эльфов, что они планируют приготовить.
Гарри нерешительно продолжает:
— Кстати, о домашних эльфах…
Глаза Ворлоста метнулись к нему с беззвучном смехом в них. В свете огня они сами кажутся пламенем.
— О, да. Мне было интересно, когда ты решишься поднять этот вопрос. Ты излучал защитный гнев.
Гарри краснеет. Это побочный эффект от того, что он не всегда блокирует свои чувства от связи с Ворлостом. Иногда он посылает по связи чувства, сам не осознавая и не желая этого. Не то чтобы Ворлост жаловался хоть когда-нибудь, что понятно из-за того небольшого количества радости, которое возвращается к Гарри каждый раз, когда это происходит, но Гарри думает, что это слабость с его стороны, так терять контроль.
— Насти была подарком от моей преданной Беллатрисы. Она сочла целесообразным, как она выразилась, дать ей образование, прежде чем подарить ее мне. После моего… исчезновения я остро нуждался в домовых эльфах, и я не хочу представлять, что было бы с Насти, если бы я ее отверг. Теперь она выполняет свои обязанности так же, как и все другие домашние эльфы, а я игнорирую ее так же, как и всех других домашних эльфов, и мы оба счастливы.
