Внезапная догадка озарила Руслана. Медленно он открыл глаза и грязно выругался. Чертовы близнецы! Нашли, все-таки, как подгадить. Порывистым движением Орлеанский поднялся с пола и выбежал из квартиры, не забыв закрыть дверь на ключ. Они ему за все ответят. И не только они. Достала эта семейка! Уже в печенках сидит! И даже беспокойство за мать уже не могло остановить. Она сама выбрала свой путь, так почему он должен расплачиваться? Все, хватит!

И вновь Руслан гнал машину с максимально возможной скоростью. Впился в руль с такой силой, что пальцы побелели. Он скрежетал зубами от ярости. Отчим со своими сопляками всю кровь из него выпили. Раньше он терпел, пытался абстрагироваться, но теперь, когда у него отняли самое дорогое, мириться с этим не собирался. Он им не мальчик для битья. Зубы пообломают.

Припарковавшись возле гостиницы, Орлеанский глубоко вдохнул, медленно выдохнул и набрал номер матери.

- Да, сыночек, - раздался на том конце нежный женский голос.

- Мама, я последний раз предлагаю тебе переехать ко мне в Москву. Выбирай, либо ты остаешься с Артуром и на мою помощь больше не рассчитываешь, либо уходишь от него и живешь под моей опекой.

- Ты что такое говоришь, Руслан? Милый, как я могу выбрать между тобой и любимым мужчиной? - возмутилась женщина такой постановкой вопроса.

- В таком случае, больше не надо жаловаться на негодяя и тирана, который тебя притесняет. Манипулировать мной больше ни у тебя, ни у него не получится. Я официально ухожу из семьи. Твой дорогой супруг и его шакалята перешли черту, так что удачи тебе, мама. Надеюсь, твой мужик и приемные дети стоят родного сына, - выпалил на одном дыхании Руслан и бросил трубку.

Он устало потер переносицу, прикрыв глаза, а затем не выдержал и стукнул кулаком по рулю. Почему она упирается? Чем Артур держит ее? Неужели матери нравится подобное отношение? Да, пока он не может позволить себе обеспечить для нее тот уровень жизни, к которому она привыкла, но со временем это возможно. Что ж, выбор сделан, а Руслан его принял. Осталось только окончательно распрощаться с ненавистными родственниками.

Постучав в нужную комнату, Руслан еле удержался от порыва выбить дверь ногой. Ярость клокотала в нем, сжигая дотла. Стоило неимоверных усилий унять гнев и дикое желание убивать. Медленно, мучительно, чтобы каждая секунда казалась самым страшным адом.

Как только дверь открылась, Орлеанский грубо толкнул Марка внутрь и вошел следом. В комнате был и Антон. Как только близнецы увидели, кто зашел в гости, разом побледнели и попятились.

- Слышь, шпала, тебя сюда никто не звал! - выпалил самый смелый из них - Марк. Правда, тут же сдулся, поймав убийственный взгляд сводного брата, и спрятался за Антона.

- Что, в великие интриганы заделались, малышня? Зря-я-я, - зловеще протянул Руслан. - Выпороть бы вас хорошенько, да только руки марать неохота.

- Ой, да ладно, просто батю боишься, - фыркнул в ответ Марк, высунувшись из-за плеча брата.

- Да? Уж мне-то его бояться нечего, а вот вам… - с победоносной улыбкой протянул Орлеанский и достал из кармана телефон.

- Эй…ты что задумал? - нервно сглотнул Антон.

- Да вот, по отчиму соскучился, - пожал плечами Руслан и набрал номер Артура.

- Да что ты ему скажешь? Напугал ежа голой задницей, - заржал Марк с истеричными нотками в голосе.

- Да, сынок. Как ваши дела с Катюшей? Я слышал, что вы…

- Твоя Катюша уже несколько часов как вышла замуж. Как ты понимаешь, не за меня. А, еще забыл кое-что, они улетели из страны, - с явным удовольствием сообщил Руслан.

- Что? Не понял…

- Что ты не понял, Артур? Твоя махинация не удалась. И кстати, твои дорогие сынки мне помогали…

- Что? Ты что несешь, шпала? Оборзел?! Пап, не верь ему! - заверещали близнецы с животным ужасом в глазах.

- Они бы не стали тебе помогать.

- Уверен? Бедняга, твои мальчики так тебя боятся… Несколько дней назад я оказал им услугу. Вытащил из тюрьмы, номер отделения могу сообщением прислать. Убедишься, что твоих золотых мальчиков на учет поставили. Они так умоляли меня сохранить это в тайне, были готовы на все…

- Ты хоть понимаешь, что натворил, щенок? - зашипел в трубку отчим.

- А мне плевать. Я от тебя не завишу, деньги мне твои не нужны, а мать…раз уж выбрала тебя, то пусть сама мучается. Мне плевать. Ты перешел черту. Думаешь, я спустил бы тебе…

- Ты о чем?

- Только не надо дурака из себя строить. Я прекрасно знаю, что это твоя идея подсунуть моей жене договор. Так что свои проблемы разгребай теперь сам.

- Отец Екатерины выкупил практически все акции. Ты понимаешь, что по миру нас пустишь. Твоя мать…

- А мне плевать. Выкарабкаетесь, вы же такая крепкая семья, а у меня своих дел по горло. Прощай, Артур, и больше никогда мне не звони. А с Маркушей и Антошей сам теперь разбирайся, - отчеканил Руслан и сбросил вызов. - Удачи, малышня, она вам понадобится. Ваш батя сейчас очень зол, - злорадно протянул Орлеанский и ушел, захлопнув за собой дверь.

Зная отчима, близнецам придется не сладко. Первым же рейсом они отправятся в Волгоград, а там Артур будет долго и упорно выбивать из них дурь. Здание гостиницы Руслан покидал во взвинченном состоянии. Хотелось крушить все вокруг, выместить хоть как-то обуявшую его злость, избавиться от чувства безысходности. Медленно, но верно он сходил с ума. И бог знает, во что бы это вылилось, если бы между непрекращающимися звонками от отчима и матери не появился действительно важный зов.

- Да, Андрей Михайлович, - убитым голосом ответил Орлеанский.

- Заезжай, зятек, поговорим, - только и сказал тесть, после чего отключился.

Сегодня третий день моего добровольного заточения. Я оккупировала диван в гостиной Кима и все это время упивалась жалостью к себе. Делать ничего не хотелось. Хоть и понимала, что нужно двигаться дальше, как-то отвлечься, заставить взять себя в руки так и не смогла. Только и могла, что смотреть фильмы ужасов с кучей крови и выпущенными кишками, заедая все эти животрепещущие картины приторно-сладкой пастилой для контраста. Потому что от ванильных комедий и мелодрам только воротило. Появлялось дикое желание разбить телевизор с криками, что это все бред и счастливых концов в жизни не бывает.

Слез уже не было, но боль никуда не делась. От чувства беспомощности я сходила с ума. Металась как загнанный в ловушку зверь, понимая, что не могу просто запретить себе думать о Руслане и отце. И если на последнего только злилась, понимая, что окончательно уйти из семьи никогда не смогу, то Орлеанский вызывал совсем не те эмоции. Мне его не хватало. Ломало от желания увидеть хотя бы одним глазком. Я чувствовала себя наркоманом, который на все готов, лишь бы получить очередную дозу. Он понимает, что это его смерть, медленный яд, от которого нет спасения, но тяга настолько велика, что сил на сопротивление практически нет. Как же это злило. Я должна ненавидеть Орлеанского, презирать и избегать любой возможности увидеться. Но глупое пушистое существо, что поселилось в груди, продолжало на что-то надеяться. От этого уровень раздражения зашкаливал. Я срывалась на бедного Кима при малейшей возможности, ведь рядом больше никого не было. А я не могла, как ни старалась, контролировать тот клубок противоречивых эмоций, что, не переставая, терзали меня.

Ким всячески пытался помочь. Вел душевные разговоры, накупил несколько пакетов с вкусной вредной едой, чтобы мне не пришлось выходить из квартиры, по вечерам после работы вместе со мной смотрел фильмы, обнимая и даря необходимую поддержку. Он понимал - мне необходимо время, чтобы прийти в себя. Все мои истерики и срывы друг стойко сносил и пропускал мимо ушей. А я понимала, что веду себя как полная истеричка, но раз за разом теряла контроль над собой.

Видимо, терпение Кима было на исходе. Вчера он пришел с работы и подарил мне подарок: сервиз на 12 персон, после чего привел в просторную кухню и сказал лишь одно слово - бей. Сначала я посчитала это бредом и отказалась, но друг был неумолим. Пришлось послушаться, а потом и признать, что да, действительно помогло. С каждой тарелкой накопившиеся эмоции выплескивались, а я после очередной разбитой посуды как обезумела. Выкрикивала все, что думаю о поступке отца и Руслана. Пусть они этого не слышали, но стало легче от того, что выговорилась. Правда, потом расплакалась, как маленькая девочка, заливая слезами джемпер Кима, но хоть немного освободилась от выворачивающих наизнанку чувств.