— Это будет весело.

Когда идешь по одному из самых криминальных районов города в одеянии служителя Богини, все почему-то на тебя косо смотрят. Ты мило улыбаешься прохожим, мысленно проклиная Риэла за то, что затащил тебя в эту богиней забытую дыру. А твой подстрекатель, помня, что с «близкими» друзьями лучше дружить на расстоянии в пару тысяч миль, закутавшись в плащ, изображал прокаженного, который плелся вслед за жрецом.

На улице становилось темно, все же, несмотря на то, что, по сравнению с окрестностями моего замка, в Силенвиле было теплее и городские службы хоть как-то прибрали на этой улице снег, сейчас была зима. Небо заволокло тяжелыми снежными тучами, и это навевало неприятные мысли о будущем снегопаде, в темных закоулках стали шевелиться личности, с которыми лучше никогда не сталкиваться, если вы, конечно, не самоубийца, я же приближался к невзрачному трехэтажному дому, который нормальные люди обычно обходят стороной.

Я мечтал о теплом камине, томике теории магистра Шаунгера и бутылочке чего-нибудь крепкого из серванта. О тихом полумраке гостиной, звучании потрескивающих поленьев, о запахах пергамента с чернилами и слабом аромате карамели из стакана…

Как только мы приблизились к искомому дому, вор сразу спрятался за дверью, доставая из плаща заведенный арбалет. План вандала был прост — я стучусь в дверь, пару минут несу какую-нибудь чушь, что обычно жрецы используют в своих проповедях, а потом в игру вступает Риэл и показывает бандитам «какой он ас». Мне его «гениальный план» не нравился. Я считал, что надо просто найти главаря и устроить небольшой допрос, но парень возмутился и сказал, что я «нифига не мыслю в настоящих разборках». Мне еле удалось уговорить его дать первое слово мне — вор просто порывался устроить там бойню. О реликвии жрецов он, похоже, совсем не волновался.

Я, хорошенько размяв руки, немного закоченевшие на морозе, глубоко вздохнул и растянул глупую улыбку на пол лица — ну что ж, начнем? Давненько я не наставлял на путь истинный всякий сброд. Рыцари не в счет — они слишком предсказуемые, и с ними всегда скучно.

Я три раза постучался в дубовую дверь. За дверью послышались звуки отодвигаемых стульев, топот множества ног. Задвижка со скрипом отодвинулась, и на улицу через маленькую щелочку выглянула рожа бандита. По-другому у меня язык не повернулся назвать небритую, сальную мордаху, что дыхнула на меня перегаром из проема. Я вновь натянул на лицо уже немного поблекшую улыбку, стараясь не кривиться от амбре, хлынувшее из небольшого проема. Казалось, что в этом доме жили рудокопы, пренебрегавшие гигиеной.

— Здравия желаю, дитя, — я осенил небритое дите знаком Богини. Оно пораженно замерло, с трудом переваривая явление жреца к нему на порог дома. — Можно войти к вам в дом?

Не слушая пораженного мычания мужчины, я, легонько отпихнув его в сторону, вошел в комнату. На меня сразу же уставилась, выставив вперед клинки, орава дурно пахнущих бандитов. Не знал, что служителей Богини так добродушно встречают в каждом доме. И почему, когда я хочу с кем-то нормально поговорить, все показывает свое оружие? Я им что, кузнец?

Изобразив добродушную улыбку этим милым господам, я поступил так, как на моем месте сделал бы любой ненормальный жрец. Молниеносно достав из складок одежды многострадальные Проповеди Богини, подаренные мне Эрикой, я выставил их вперед, как бы показывая грешникам «Великую истину».

— Узрите, грешники, — набрав в легкие побольше воздуха, взревел я на едином дыхании. Полукруг бандитов дрогнул. — Эта истина снизошла к вам, дабы пролить свет на ваши заблудшие души!

— Че? — прогнусавил самый наглый из них. Видя его небритую физиономию, я предположил, что со мной соизволил пообщаться глава этого сброда.

— Я говорю, что пришел как бы спасать ваши души, — вздохнул я, опуская книгу. Для кого я стараюсь? Для кого толкаю свои речи, которым могло бы позавидовать даже Преосвященство? Похоже, в общении с этими субъектами нужно сразу переходить на лексикон Риэла. — По идее вы сейчас должны впечатлиться и просить прощения у Богини целуя мне персты… то есть по вашему руки… грабли.

— Че?! — еще громче хрюкнул сторонник антисанитарии. — Смотрите-ка, а девка что-то вякает!

Комната наполнилась одобрительным гоготом бандитов. Я обреченно закатил глаза, стоя в нескольких сантиметрах от почти дюжины колющихся предметов. Похоже, я ошибался насчет Риэла. По сравнению с этими молодыми людьми, он просто кладезь хороших манер, маэстро высокого слога и непризнанный гений.

— Повторяю еще раз. Уверуйте в Богиню или…

— Или че? — перебил меня главарь и растянул улыбку, обнажая свои желтые зубы. Он, похоже, считал, что полностью контролирует ситуацию. Какой наивный… — Топнешь ножкой и надуешь губки, куколка?

Да у них еще и со зрением большие проблемы.

— Да так, — улыбнулся я, внутри уже предвкушая реакцию мужиков. Если они считают меня дамой, так почему бы и не покапризничать немного? — Сейчас придет мой рыцарь и научит вас хорошим манерам.

— Ка…

Но не успел главарь вставить свою реплику, как дверь распахнулась от сильного пинка, и в проеме появился Риэл. Он, в мгновение ока, всадив два болта в ближайших противников, как герой дешевого дамского романа, патетично крикнул:

— Рыцарь прибыл, дамы и господа!

Секунду в комнате стояла гробовая тишина, мужчины, с трудом переваривая факт появления «рыцаря», пораженно замерли. Даже я не ожидал такого развития событий. Выйдя из оцепенения, орава бандитов, грозно взревев и подняв свое оружие выше головы, поперла на вора. Я скромненько отошел в сторонку, став наблюдать за эпической сценой: «Дюжина молодцов и один хитрый вор». Выдавать в себе мага мне что-то не сильно хотелось, думаю, крестница не одобрила бы, если бы узнала, что неожиданно в Силенвиле вспыхнул и полностью сгорел целый квартал. Я считаю, что при возможности всегда надо следовать плану, а по плану я тихий ангелок-священнослужитель. А самое ужасное, что «ангелок» мог бы сделать — это треснуть Проповедями богини бандита по голове, чем я собственно и воспользовался.

Пока вандал бегал по дому, круша все подряд, чтобы замедлить движение идущей на него массы и нацелиться на мишени, я, спокойненько достав подарок Эрики, от всей души замахнувшись, треснул целящегося из арбалета в Риэла главаря по голове. Тот, удивленно мыкнув, повернулся, мигом вспомнив про забытого всеми жреца, и плавно стал оседать на пол. Чтобы закрепить результат и наконец-то вдолбить мужчине веру в возмездие Богини, я повторил прием два раза, добавив от себя чары утяжеления предметов. И кто теперь скажет, что Вера в Богиню совершенно бесполезна в битве?

Пользуясь тем, что все отвлеклись на вора, который, ловко уворачиваясь от клинков бандитов, успевал не только с поразительной скоростью заряжать арбалет, но еще и отстреливать ближайших «счастливчиков», я спокойно прикрывал его с тыла. Ставил вокруг парня отражающие удары щиты и зачаровывал врагов, чтобы он с легкостью мог попадать в обездвиженную мишень. Хорошая практика, чтобы освежить свои познания в защитных чарах. Но вот только я немного увлекся… Ну как увлекся — Риэл наравне с оставшимися бандитами поразился, когда его любимый арбалет загорелся синим пламенем, став стрелять огненными болтами. Поражая цель, они взрывались, обволакивая мишень синим пламенем, в мгновение ока сжигая ее до горстки пепла.

Я так увлекся, что даже не блещущие умом и сообразительностью враги заметили какой-то подвох во внезапном воспламенении оружия противника и повернулись ко мне, одиноко стоящему в темном уголке и махающего в воздухе руками.

— Это я молюсь Великой, — почему-то решил оправдаться я, смотря, как двое бандитов к явному облегчению Риэла, тяжелой поступью направились ко мне. — А за нападение на священнослужителя Богиня жестоко карает.

Ой, как жестоко карает — избивает грешников тяжелыми Проповедями…

Но, как и следовало ожидать, тихому лепету слабого на вид жреца никто не прислушался. А зря…