Я согласился с предложением Императрицы, понимая, что только его и ждал. Этого я и хотел. Жарить жалких чертей на вертеле, не трогая демонов и самого Сатану. Не потому, что они настолько могущественны, что противостоять им было бы ошибкой. Нет. Просто я понял, что сам являюсь демоном. Или двуликим богом Янусом.

Так вот. Мне было невыносимо совестно смотреть на сломанный образ матери, которая умерла из-за меня. Не я столкнул её под рельсы, но если бы меня не было, она смогла бы лучше спрятаться, не думать о благополучии сына, а подумать о себе.

Я ныл Майкрофту в трубку, когда он мне звонил, что мне очень плохо. Он пару раз «угрожал» прислать Стоун, но я хотел видеть лишь его или не видеть больше ту квартиру. Я ощутил, что практически остался без контроля, так как Холмс на пару дней улетел на конференцию «WHO{?}[Всемирная организация здравоохранения]» в Вену. За мной следили лишь пара охранников, полиция три раза в день патрулировала весь район Сохо, а ещё все камеры магическим образом обратили свои головы на дом, в котором я находился. Было похоже, что я в какой-то очень хорошо благоустроенной тюрьме для психически нездоровых. Но тем не менее, даже с ресурсами Майкрофта, он не смог бы проникнуть в мой разум и установить там датчики и видеонаблюдение. Я был ментально волен делать всё что захочу.

То, что я теперь знаю о том, что внутри меня, не даёт того эффекта, на который я рассчитывал. Имя моего демона не помогло мне его изгнать. Напротив, я задумался о дружбе.

Однако, я не воспринимал эти мысли серьёзно. Они были чем-то вроде бредовой фантазии перед сном. То, чего уж точно никогда не произойдёт, но что дозволено проецировать в воображении. Всё началось с фразы «А что, если…». Что, если план Джима сработает? Что, если я переступлю черту? Что, если я снова убью человека? Что, если я создам свою империю Зла, чтобы посмотреть чем она будет отличаться от паутины дяди?

Лишь голос Майкрофта, когда тот звонил, складывал все эти мысли в ящик «Бредовые бредни». Но я позволял им каждую ночь выползать из этой коробки и гулять по моему разуму. Я был двуликим богом Янусом.

Иногда я думал над тем, чтобы всё-таки отомстить Джиму. Не убить его, но отплатить той же монетой. Моя травма постепенно превращалась в фантазию о мести.

Folie à deux или с французского «безумие на двоих». Я нашёл это выражение в книжке по адвокатуре, которую недавно прикупил. Так писали о деле «Бонни и Клайда». Но у них безумие было другого рода. Мне больше по вкусу Джокер и Харли Куин.

Что, если то же можно было сказать о нас с Джимом? Что, если то же можно сказать о нас с Джимом? Мы теперь порознь, но всё ещё связаны. Связаны чем-то большим, чем кровь. Идеей. Он оставил её во мне. А потом оставил меня, чтобы это проросло, распустилось и в конце концов дало плоды. Штука в том, что лишь мне решать, давать ли этому волю. И по ночам я хотел дать.

Майкрофт позвонил спустя день, как вернулся в Лондон. Он сказал, что нашёл решение, что теперь мне не придётся торчать пол ночи на улице, боясь зайти в квартиру. Политик отправил мне сообщение с адресом, куда он сказал мне подойти. Это меня сильно удивило. Он хотел, чтобы я подошёл к «Молодому богу».

Клуб располагался между улицами Хантли и Говер. Мне пришлось проехаться на такси, потому что нужного автобуса я мог и не дождаться. Пока перед моими глазами мелькали улицы, я гадал, зачем Холмс позвал меня в место, которое откровенно презирал. Все теории оказались ничем перед истиной.

Только я свернул к клубу, как увидел стоящих рядом Майкрофта и Императрицу. Они совершенно невозмутимо ждали меня под выключенной вывеской клуба. Я не дошёл до них, а остановился в ступоре. Моё замешательство было очевидным. Холмс жестом поторопил меня. Я нехотя с настороженным выражением лица двинулся к ним.

— Какого чёрта? — я указал на политика, затем на Бриттней.

В дневном свете и без вуали Императрица походила на обычную почитательницу образцовых английских нарядов. Никаких шалей, длинных рукавов, эльфийских платьев и ожерелий из магических камней. Лишь наряды отдающие дань образу Дианы{?}[Диа́на, принце́сса Уэ́льская. С 1981 года по 1996 год первая жена принца Уэльского Чарльза, наследника британского престола. ]. А её прорывающийся тёмный цвет волос, который я заметил при первой встрече, исчез. Она закрасила корни.

Вообще-то, они с Майкрофтом смотрелись вместе неплохо. Не как пара супругов, а как пара политиков. Я вмиг ощутил себя ребёнком, которого подозвали к себе взрослые.

— Так это твоё решение? — приподнял брови я, не дав Холмсу объясниться.

Тот держался как всегда достойно, вежливо, очень по аристократичному. Пара дней его отсутствия в моём поле зрения начали процесс по стиранию границ. Сейчас, снова лицезря Британское Правительство во плоти, я стыдливо запихнул под кровать запретную коробку с запретными мыслями. А ещё у меня перехватило дыхание, ведь я всё ещё был в него влюблён.

Дабы скрыть все конфузы, я недовольно уставился на Императрицу, демонстрируя, что такой симбиоз мне не по душе.

— Тебе стоит выслушать предложение мисс Уэйт. — произнёс Холмс своим королевским тоном.

— Ты что с ней заодно теперь? — сразу решил осведомиться я.

Политик дёрнул бровями, глянул на женщину рядом и «любезно» улыбнулся:

— Мы побеседовали, и я пришёл к выводу, что мисс Уэйт можно доверять.

Чего? Они побеседовали? Просто побеседовали?

— А когда я вернулся от Джима, ты неделю не мог поверить в мою преданность! — припомнил я, обиженно скрещивая руки на груди.

— Там были совершенно другие обстоятельства. — стал защищаться Холмс. — Прошу, просто поверь мне.

Я не мог не поверить. Но мне не хотелось показывать это Императрице. Я ощущал от неё искры черноты, пусть и из прошлого. Но если Холмс теперь уверен, что опасаться нечего, то можно немного ослабить защиту.

Распознав на моём лице согласие, Бриттней повела меня по улице. Майкрофт сел в свою машину. Я напрягся, ожидая, что сейчас взревёт мотор, и он уедет. Однако, машина не тронулась с места. Видимо, он дождётся конца разговора.

— Я хочу помочь тебе, Эдвард. — таким было начало.

Мне эти слова ничего конкретного не сказали. Возможно потому, что я нуждался в помощи сразу по куче пунктам.

— Мистер Холмс рассказал мне, что тебе неуютно в вашей с Элизабет старой квартире. Я это итак знала.

Наверное узнала по картам. Как иначе.

— У меня есть к тебе предложение, которое, я уверена, устроит обе стороны.

Обе стороны. Меня и её или же мою плохую и хорошую?

Мы обогнули клуб и подошли к заднему двору. Здесь был чёрный вход в задние. Императрица прошла мимо него.

— Ты можешь занять квартиру над моим клубом. — она указала на неприметную дверь, цвета стены, которая, как оказалась, укрылась за небольшим выступом в паре метров от двери запасного выхода. — Это отдельный вход в лофт. Я могу установить сюда несколько уровней защиты.

— И тогда эта дверь станет приманивать больше внимания, чем будь она старой деревянной дверью сельского сортира. — с усмешкой заметил я.

Бриттней улыбнулась краешком губ.

— Поверь, моя изобретательность тебя удивит.

Ага. Мне вспомнились тела её жертв. И несмотря на этот факт, я со злостью осознал, что она мне начинает нравиться.

— Попасть в лофт сможешь только ты.

Женщина достала из небольшой сумочки обычный ключ и вставила его в еле заметный замок. Затем она потянула дверь за ручку, которая представляла собой выгнутый железный нарост. Она исчезла во тьме внутри, а я слишком охотно последовал за ней. Когда я переступил порог, свет застал меня врасплох. Пришлось зажмуриться.

— Всё здесь основано на технологии «Умный дом». — продолжила экскурсию Императрица. — Свет, выключатели, автоматическая блокировка дверей…

— Я знаю, что такое «Умный дом». — с лёгким раздражением сказал я.

Бриттней моя грубость никак не задела. Она продолжила рассказывать о лофте, ведя меня сначала по железной лестнице. Мы добрались до верха, и она потянула железную амбарную дверь.