Глядя на хозяина, который стоял за стойкой, Лиля бы не рискнула в его заведении даже неправильно чихнуть.
Экая глыба!
Экий матерущий человечище!
Лиля сама не была хрупкой тростиночкой, но в этого
♦ мужчину можно было четверых таких, как она утрамбо
вать. И ведь это не жир.
Это сложение такое. Мощное, основательное... Динозавры вымерли?
Может быть. Но потомство они оставить успели. Наверняка.
Служанки стрекозами летали по залу, рыбаки заняли один и столиков.
Лиля и Лари переглянулись.
Лиля оценила и выскобленные столы, и пол, густо засыпанный свеженарезанным (явно сегодняшним) тростником, и чистые миски-ложки, и чистый же котелок с похлебкой, который поставили им на стол.
Однако...
И это когда люди считают, что руки — и те мыть не надо! Что мытье — путь к болезням, а от частого мытья и помереть можно во цвете лет.
Вкусовые качества у похлебки тоже оказались на уровне. Лиля молча жевала, думала...
А потом подошла к трактирщику.
# # #
— Хорошего вам дня, уважаемый.
— И вам тоже коль не шутите.
— Скажите, можно ли у вас комнатку снять?
Мужчина пробуравил ее взглядом.
— Можно. Но сразу предупреждаю — шашней не потерплю.
Лиля усмехнулась.
— Вы мне льстите.
— Э, нет. Не знаю, что вас заставило так размалеваться, но двигаетесь вы легко. Не как старуха... так вот. Никаких шашней, никаких мужиков.
— А что — своих девочек здесь нет? — не удержалась Лиля.
— Сюда люди поесть приходят. А если за девочками, так это через дорогу, к мамаше Буни.
Лиля задала еще пару вопросов — и восхитилась организацией труда.
А что?
Девочки нужны. Когда мужчина поел, выпил, его тянет на дам-с. Но где проституция, там и драки, ссоры, свары, стража, опять же. Делу не убыток, но дядюшка Патни именно этого и не хотел.
У него в местах был трактир, а не бордель.
Оно, конечно, надо... ну так договоримся с борделем по соседству!
Хочешь покушать?Кушай!
Хочешь девочку?
Перейди через дорогу — и вот тебе, на любой вкус и цвет. А если ее угостить захочется, так кухня одна. И для борделя и для трактира. Здесь и готовят.
— Мне просто нужна комната. Нам с подругой.
— Вы здесь с прислугой?
Лиля покачала головой.
Не воспринимала она Лари, как служанку. Скорее, как подругу. Младшую, бестолковую, невезучую, но
— С подругой.
Теперь сомнение обосновалось в глазах трактирщика. Не похожи были Лиля и Лари на подруг. Но...
Судьба распорядилась именно так.
— Надолго?
Лиля пожала плечами. Знать бы?
— Пока не найдем, где остановиться.
— А денег-то хватит?
Лиля пожала плечами еще раз.
Хватит, не хватит... не на улице же им ночевать? И не в доме напротив?
— Сколько стоит?
— Три медяка за ночь. За двоих. В комнате два тюфяка, это без питания.
Лиля кивнула.
Цена была божеская. Дорого, конечно, не без того, на три медяка можно было два раза плотно и сытно поесть. Но — пусть.
Зато она может присмотреться к трактирщику. Может погулять по городу.
Может...
Может выспаться.
Им с Лари это сейчас необходимо.
— Вот деньги. За три дня.
Лиля выложила на стойку десять медяков. Трактирщик сгреб их, не моргнув глазом — и подозвал одну из служанок.
— Сита! Сита, открой женщинам угловую комнатку, да тюфяки принеси.
Лиля поблагодарила и пошла к лестнице.
Честное слово, сейчас она бы даже на клопов и тараканов внимания не обратила. Но против обыкновения — их не было.
Тюфяки были набиты чем-то вроде водорослей, или еще чего... не солома, та бы кололась безбожно. Не перо и не пух, это точно. Но они были приятно толстенькими, одеяла — двумя большими кусками шерсти... В комнате было чисто.
Изнутри дверь закрывалась на большую щеколду, посреди комнаты стоял стол, на нем кувшин и таз для воды. Две кровати — скорее, рамы, на которые и положили тюфяки.
Еще бы вымыться...
Но Лиля решила не гневить судьбу. И так обласкана сверх меры.
Она сбросила обувь, сделала пару глотков из фляги с горлодером, завернулась в одеяло, упала на кровать — и уснула.
Краем гаснущего сознания она еще отметила, как Лари задвигает щеколду — и тоже падает на кровать. И сон сморил девушек наглухо.
# # *
Когда Лиля открыла глаза, за окнами как раз светало. Занимался новый день.
Она медленно, прислушиваясь к своему телу, потянулась.
Тело ответило ноющей тупой болью.Нет, не там. Просто — ныли и болели мышцы, но это была правильная усталость. Как после тяжелого трудового дня потянуться — и заноет каждая мышца, но ни одна не надорвется, ни одна не застонет от боли, ни одна не закричит, кляня своего бестолкового хозяина за невнимательность.
Живот вообще пребывал в покое.
Лиля коснулась его ладонью.
— Как ты там, малыш?
И словно волна пробежала.
Лиля была уверена, что сегодня, в первый раз, внутри шевельнулся ее ребенок.
Эх, Джерисона нет рядом! Вот кто был бы доволен! Счастлив!
Но — ребенка он, в лучшем случае, через год увидит.
Да чтоб тебе оплешиветь, твое величество Энтор! У тебя интриги, политика, всякие тайности и крайности... вот зачем меня-то похищать было!
Гад, гад, гад!!!
Мысленно обругав короля Авестера, Лиля почувствовала себя получше, послала ему еще один луч поноса и задумалась.
Надо бы отлежаться еще денек.
Да, так она и сделает. И Лари тоже.
Сегодня они спят и едят.
Еще — отмываются и приводят себя в порядок. Из Бермы она пока уезжать не собирается, а если захочет уйти, так в старуху себя превратить несложно. Но пока...
Пока лучше выглядеть как человек.
Да, именно так.
Отсыпаться, отъедаться, отмываться, переодеваться...
Как раз дня им хватит. Или лучше — два дня?
Лиля решила посмотреть по состоянию и пошевелилась.Лари открыла глаза.
-А...
— Лежи, — успокоила ее Лиля. — Я спущусь вниз, закажу нам пару кувшинов с водой, а лучше бочку, будем отмываться.
— Бочку?
Ванную бы!
Но Лиля знала, что такую роскошь на постоялых дворах держат редко. Разве что для дворян, и не везде.
Остановятся здесь дворяне?
Да никогда!
А вот в доме напротив ванная может и найтись. Но вот идти туда неохота.
Лиля понимала, что никто не будет ее ловить, сажать на цепь, насиловать... это она уже просто передергивает.
• На кой она нужна в борделе, если есть помоложе, посимпатичнее и на все готовые? Да, и не беременные?
А все равно — не тянет ее даже заходить туда.
Нет, не тянет.
Итак, моемся, переодеваемся... что у нас из одежды?
Лиля принялась перетряхивать свои сумки.
Одежда у нее была. Покидая «Русалку», она захватила с собой пару платьев, по принципу — авось да пригодятся. Хоть бы и на тряпки пустить.
На тряпки их рвать не пришлось, а тащить...
Не на себе же!
На Лофрейне, а того не жалко! Вот и дотащил почти до конца пути...
Платья уцелели, и это радовало. Не радовало другое — изменившаяся фигура. Придется платье расставлять, опять же, материал...
Хотя...
Есть идея.В шелках ей сейчас ходить не положено, да и на Лари эти платья — с длинными рукавами, со шнуровкой сзади, будут сидеть, как на корове седло.
Так что...
Есть идея!
❖ ❖ #
Вниз Лилиан спустилась в старом тряпье.
Как выглядит трактир, пока еще нет посетителей?
Заброшенным?
О, нет! Не с этим хозяином.
Дядюшка Патни командовал парадом с раннего утра.
Уже на кухне возились девушки, уже мыли посуду... Лиля поняла — ее не моют вечером. Вечером ее просто заливают водой, оставляют на ночь.
С утра, пока кухарка покупает, что надо на рынке — посвежее и подешевле, прислуга отмоет посуду. Оно и проще выйдет — за ночь все отмокнет, даже в холодной воде. Как раз к приходу кухарки все будет чистое, можно готовить.
