А что можно еще? Что она еще умеет?
Лиля поковыряла землю носком сапога. Муравей, бежавший по своим делам, шарахнулся в сторону и побежал куда-то подальше от наглого двуногого.
— Да не съем я тебя, — фыркнула Лиля.
И замерла.
Съест!
А ведь...
Что еще умеет любая гарнизонная девчонка?
Готовить!!!
Готовить много, вкусно, сытно, из того, что есть в магазине и холодильник, готовить на толпу голодных мужиков, потому как у каждой дома отец, братья-сестры, друзья-приятели...
Готовить быстро, потому что не всегда есть время.
Готовить, потому что мать может быть занята. Да и не получится бездельницы в гарнизоне. Никак не получится.
А что она может приготовить?
Лиля задумалась.
В роли графини Иртон она ни разу не готовила. Не слишком она любила это дело, честно говоря. Умела, но не любила. Отвлекалась, ну и... что не пригорало, то убегало, что не убегало, то оставалось внутри сырым...
Мама, конечно, ее готовить приучила, и с голоду Лиля не померла бы, и мужа бы кормила нормально.
Но ей это просто не нравилось.
А ведь может пригодиться, может'!., и кстати! Сделать упор на новые блюда.
Пицца?
Как вариант, здесь так не пекут. А ведь дешево, сердито, вкусно, быстро...
А что еще можно придумать? Лиля перебирала варианты, задумчиво хмурясь. Оливье? Нет, это не то...А то?
Чтобы дешево, легко в приготовлении, быстро на толпу голодных мужиков... что?
Коронное блюдо всех холостяков мира.
Пельмени! И ведь можно наготовить впрок, можно заморозить, можно хранить в погребе, на льду...
Скалка? Универсальное орудие производства пельменей? Да из любого дерева за две минуты сделать.
Пельменница? Специальная доска с дырками, которая накрывается пластом теста. Пласт приминается так, чтобы образовались вмятинки, в которые кладется фарш. Потом все накрывается вторым пластом теста и раскатывается скалкой. Получается вкусно, быстро, намного удобнее, чем лепить руками...
Можно сделать.
Легко, быстро, доступно...
Вопрос в другом. Где открыть пельменную?
Хотя не. Это глупый вопрос. В порту, конечно. Ей нужно в Ативерну, порт — лучшее место приглядеться к капитанам кораблей. Да и ее знать будут...
Лиля сплюнула на землю второй отгрызенный ноготь и поднялась с пенька. Еще раз проверила маскировку.
Ссутулиться, опереться на чуточку коротковатую палку, спина, конечно, ныть будет, но это неважно, можно и потерпеть, волосы испачканы и спрятаны поглубже под платье, голова повязана платком на манер богомолиц — так, что тряпка закрывает лоб до бровей, обе щеки наполовину и подвязана под подбородком. Лицо тоже испачкано, а одежда...
После путешествия по лесу в ней можно смело милостыню просить.
\ Подадут.
Главное, чтобы не поддали заодно.
Лиля еще раз вздохнула и зашагала по дороге.В лесу было лучше.
Лиля осознала это, в четвертый раз спрыгивая в канаву и выбираясь из нее.
Канавы тянулись по обеим сторонам дороги и были заполнены вовсе не розовой водой. А с дороги спрыгивать приходилось, услышав конский топот.
Раньше Лиля не обращала внимания, а вот сейчас...
Повезло первый раз. Не ударили.
Возница был добрым, а потому погрозил «бабке» кнутом и громко рявкнул:
— А ну сгинь с дороги, плесень старая! А то сейчас...!!!
Получилось очень убедительно. Лиля шаром скатилась в придорожную канаву, а над ее головой свистнул кнут.
Обоз проехал мимо, не оглядываясь на нищенку.
Лиля дождалась, пока пыль осядет, и вылезла обратно на дорогу.
Ноги покрывала густая липкая грязь. О ее составе Лиля старалась не думать.
Запах?
Сногсшибательный! Хотя здесь все так пахнут, кто пешком ходит.
— Сволочи, — высказалась графиня Иртон. — Твари ползучие и плавучие!
Получилось убедительно. А вот отряхнуться не получилось. Так и пришлось тащиться — и радоваться, что грязи в канаве было по колено. А могло и по пояс.
Да, грустно жить, когда ты не графиня...
Обоз, еще один обоз, два всадника, карета с симпатичной девушкой, на миг выглянувшей из-за шторы...
Никому не было дела до Лилиан Иртон. Что ж, это и неплохо...
Лиля медленно шла по дороге.Ночлег в чистом поле?
Подумаешь, какая ерунда. После ночлега в чистом лесу, поле уже казалось чем-то вполне знакомым и родным. Привычно (за месяц и не к тому привыкнешь) высечь искру, привычно раздуть огонь, развести костерок, устроиться рядом, поставить на огонь котелок с водой...
Потом костер потух, но Лиля этого не видела. Она сидела и спала. Так она тоже умела... да и любой студент умеет. И спать сидя, и спать с открытыми глазами. Главное — чтобы падать невысоко было.
Стог сена?
Ага, как красиво показывают в фильмах либо ночующих в стогах сена, либо занимающихся там любовью...
Если больше негде — да.
Но если есть где?
Нет уж, лучше в чистом поле!
Лиля к стогам относилась без всякой симпатии.
Колко, пыль летит, труха какая-то, а еще....
Мыши там живут, мыши!!!
Нельзя сказать, что графиня Иртон их боялась, но что не любила — однозначно. А мыши действительно жили в стогах сена и прекрасно себя чувствовали. Во времена оны мышки даже победили доблестную армию Гитлера. Был случай.
Лиля помнила, как отец рассказывал. Двадцать вторая танковая дивизия, 1942 год, укрыли бедные немцы технику в окопах, защитили от мороза соломой...
Ага. Поставили сто четыре танка — вывели тридцать девять. Еще восемь сдохли по дороге.
Милые серые мышки попросту устроились в соломе на зимовку. И слопали часть электропроводов. Как ядовито высказался какой-то немецкий офицер — русские мыши!
Патриотичные!Лиля не знала, насколько патриотичны мыши Авесте- ра, но... ночевать она не станет ни с мышами Авестера, ни с мышами Ативерны. Даже если здесь окажутся русские мыши — Лиля и тогда предпочтет одиночество. Вытряхивать серых тварюшек из одежды и волос — перебьемся без таких очаровательных ощущений.
Не говоря уж о том что мыши кусаются. А если хоть одна из них будет больна.... Ладно! Даже не бешенством! Но иерсиниоз, туляремия, геморрагическая лихорадка? Что, мало?
Так это даже не начало перечня, это так — разминка. Нет уж!
Поле и только чисто поле!
Ативерна, Лавери
Ганц Тримейн любил свою работу.
Как бы это ни звучало, но истории про барона Холмса пришлись ему по душе. И когда он сам пытался распутать нечто... нащупать ниточки, связать воедино...
Наверное, в глубине души королевский доверенный был охотником. Но что за радость бегать за животным?
У них только клыки и когти, перед людьми ни, считай, беззащитны, это не охота. Это — убийство.
А вот преступник....
Это сильная, хитрая и умная дичь, опасная и ядовитая гадина. Тут было где развернуться... в этой охоте требовались все силы, весь ум, вся изворотливость, и проиграть можно было, и погибнуть... и главное!
Что толку в королевской охоте?
Да ничего! Никому то зверье не нужно! Разве что на шкуры и чучела, так и то...
Нет, неинтересно.
А здесь и сейчас он делает важное и нужное дело. И дичь какая!Это вам не всякая мелкая пакость! Это реально опасный хищник!
Только — кто?!
Выследить, загнать, сомкнуть клыки на горле врага — разве есть нечто более вдохновляющее? Здесь и сейчас Ганц жил полной жизнью — и в этом было счастье!
В данный момент барон Тримейн чистил каминные трубы.
Да, и таким приходится заниматься благородным баронам. Чистить каминные трубы в доме герцогов... понятно, не в одиночестве, а еще с двумя подручными.
Каминов много, чистить их надо, и трубы прочищать тоже. Да, и в доме герцогов. Ночью, понятно, не днем же этим заниматься. Днем господа ходят, нечего им такое зрелище.
Те камины, что в спальнях, днем прочистили, но ведь и спален много, и комнат, и залов... да в одной бальной зале их четыре штуки! А кухня!
Так что Ганц занимался черной работой. А вместе с ним работой занимался и настоящий чистильщик каминов, который был кое-чем обязан барону, и двое его сыновей....
