Магистр прошел вперед, поморщился при виде ближайших кресел и сел в самое дальнее в углу. Он уже давно знал, что в ближних креслах невозможно высидеть и пяти минут, настолько они неудобные, и предназначались эти «орудия пыток» – иначе и не скажешь – для различного рода просителей и нежелательных гостей.

Ректор – высокий худой мужчина с крупным носом, изборожденным морщинами лицом и все еще черными волосами, стянутыми на затылке в хвост – сидел за своим монструозным столом и смотрел, как обычно невозмутимый декан лекарского факультета не может сдержать эмоций.

– Арнуэл, что случилось?

Магистр пожевал губами, подергал бороду, вздохнул и все же ответил:

– Иномирная душа у нас случилась. Вот что.

– На территории академии действует Запрещенный орден?! – не поверил своим ушам ректор и тут же напрягся.

– Если бы, друг мой, если бы… – удивил его еще больше магистр и рассказал историю адептки Фрэй.

Разговор мужчин затянулся на несколько часов. Срочные дела были отложены, а дорогая запылившаяся бутылка крепкого Сартанского распита.

– …Что ж, Арнуэл, постараемся помочь девочке. Но ты действительно уверен, что она справится, и не подставит тебя еще больше?

– Я все равно смогу оправдаться, – махнул рукой старик. – Да, придется некоторое время побыть под подозрением тайной канцелярии и пройти тьму проверок, но не первый раз, сам знаешь, – и внезапно добавил. – Жалко мне ее.

– Кого именно? – вздернул бровь ректор. – Иномирянку или здешнюю?

– Обеих, – вздохнул старик. – Ты бы видел, как она смотрела на меня – в душу заглядывала. И знаешь, чувствуется, что пришлось ей очень нелегко, но она все еще не разучилась верить.

Теперь уже вверх взметнулись обе брови ректора:

– Кто из них не разучился верить?

– А какая сейчас разница?

– Что-то ты на старости лет становишься излишне сентиментальным, Арни.

– Может быть, друг мой, может быть… Но если тебе так будет легче, то понаблюдать за таким феноменом, как переселившаяся иномирная душа, проследить ее полную интеграция в ментальную составляющую и влияние на развитие дара будет очень нелишним!

Ректор хмыкнул и покачал головой, узнавая исследовательскую натуру друга:

– В таком случае действуем, как решили.

Ме-е-едленно открываю в общую гостиную дверь своей комнаты в женском общежитии и нервно выглядываю наружу. Тихо. Это уже воодушевляет, хотя квест по бесшумному исчезновению еще не закончен. Девочки любят разбрасывать вокруг небольшие заклинания-пугалки или вопилки. Им, видите ли, весело, но, с другой стороны, это стимулирует развивать магическое зрение и заклинания нейтрализации.

Но я пока магическое зрение развить не успела, а моя предшественница, похоже, даже не пыталась. Поэтому я достала из кармашка небольшое пенсне на ручке и приложила его к глазам. Мир сразу же окрасился цветами магических потоков, и на полу перед дверью я и правда увидела свернутую структуру заклинания, привязанную к небольшой щепочке. Уверена, ее приклеили намертво, чтобы ненароком щепочка куда-то не отлетела. Любят меня здесь…

Рассматривать подробнее, чем именно меня хотели порадовать, я не стала и, продолжая держать пенсне перед глазами, аккуратно обогнула заклинание и вышла из гостиной, тихо прикрыв за собой дверь. Оглядела пустующий коридор и убрала пенсне.

Глазам после его использования стало неприятно, и я их потерла. Надеюсь, скоро привыкну и смогу пользоваться им без вот таких вот костылей. В который уже раз мысленно поблагодарила магистра Сандара за подарок, аккуратно сложила пенсне в кармашек и направилась дальше по коридору.

Прошло уже две недели с моего попадания в этот мир. Я сильно переживала об учебе, два года которой, похоже, полностью прошли мимо моей предшественницы. Но, как оказалось, настоящее обучение магии как раз и начиналось только с третьего курса.

Будущие супермаги поступали в академию в шестнадцать лет и первые два года только готовились к постижению сложной магической науки. Они усиленно занимались физической подготовкой – без этого магические потоки развивались не очень активно. Углубленно изучали математику, на основе которой в будущем будут строится основные арканы заклинаний. Учились входить в медитативное состояние, призванное заложить основы самоконтроля, так необходимого при работе с магическими потоками и, собственно, учились видеть эти самые потоки.

Почему они не начинали учиться магии сразу же? Интересный вопрос, который я задала магистру Сандару, как только об этом услышала.

– Хм… Пожалуй, я не с того начал рассказывать вам о жизни в нашем мире. Дело в том, что магией у нас потенциально обладают все люди, ведь она – часть этого мира и пронизывает собой все! Именно это позволяет видеть магические иллюзии, нечисть и вообще взаимодействовать со всем этим. Вот только пользоваться своими магическими способностями могут лишь единицы.

– Почему? – удивилась я, опуская временно вопросы о нечисти и взаимодействии с ней.

Маг вздохнул. Было видно, что рассказывать общеизвестные факты ему неинтересно.

– Потому что не могут пройти магические инициации или, иначе говоря, открытие энергетических центров, которые и позволяют использовать магическую энергию в полной мере. Первая инициации проходит примерно в десять-двенадцать лет. У ребенка активируется энергетический центр Менз, – он указал ладонью в район солнечного сплетения, – и начинают усиленно развиваться магические каналы и изредка прорываться магические всплески. В это время очень важно направить увлечения ребенка в правильное русло, чтобы как можно более полно подготовить ко второй инициации, которая проходит в семнадцать-восемнадцать лет. Именно поэтому мы берем детей в обучение с шестнадцати, чтобы помочь с финальной подготовкой и не пропустить инициацию. Детей не отпускают домой даже на лето. А вот с третьего курса по седьмой – пожалуйста. И на зимние каникулы, и на летние. После практики, конечно.

– А что происходит во время второй инициации? Зачем она вообще нужна?

– Во время второй инициации активируется энергетический центр Верах, – магистр указал ладонью на пространство в районе лба. – И маг получает возможность манипулировать магическими потоками вне своего тела. И, что тоже очень важно, в этот момент становится окончательно понятно, какая сила будет ему подвластна.

– То есть?

– Если посмотреть на мир магическим зрением, то он расцветится множеством красок, – сидящий в кресле-качалке мужчина привычно покачивался. – Маг понемногу может использовать любой магический поток любого цвета, но будет тот, манипулировать которым ему приятнее и легче всего. Так маг узнает, к какой силе тяготеет и какое направление ему нужно развивать, чтобы добиться наибольшего успеха в магической науке. Например, мой цвет – серебристо-белый. Я лекарь. Тот, у кого преобладает красный – маг огня. Зеленый подвластен магам земли, голубой – воды, просто белый – воздуха, а темно-синий – темным магам. Хотя все эти цветовые деления в ментале довольно условны, но ты поймешь, когда их увидишь.

Я задумалась:

– Получается, я вторую инициацию еще не прошла?

– Да, не прошла. Хотя обычно уже к концу второго курса у нас таких не остается. Все-таки та нагрузка, которую вам дают преподаватели, призвана ускорить и оптимизировать этот процесс. Но зато в начале третьего курса мы смело можем делить младшекурсников на факультеты и расселять их согласно этому в общежитие.

– А с кем я сейчас живу?

– Вас пока оставили в блоке с сестрой.

– А она?..

– Она маг огня.

Я вздохнула, прошла мимо пустующего места комендантши и открыла скрипучую дверь. Уверена, скрипит она специально, работая одновременно и оповещалкой, но разрешение на выход в поздний час у меня имелось.