— Всё таки, почему вы не попробуйте признаться ЕЙ в своих чувствах? Может, она изменит своё мнение. — Хотелось побыть с ним ещё немного не столько из любопытства, сколько из приятного чувства, что они уже давно и очень хорошо знают друг друга.

— Тебя не должна касаться личная жизнь и уж тем более проблемы незнакомых людей.

— Но мы ведь… — начала было Петра, но тут же остановилась и чуть тише добавила: — вы имеете в виду близких людей. Тогда, до свидания, ещё раз спасибо за помощь, и простите за беспокойство. — Девушка повернула ключ в замке, открыла дверь и быстро скрылась за ней.

Аккерман лишь взглянул на место, где недавно стояла она, и отправился назад.

Прошло не так много времени с экспедиции, и ему не хотелось давить на неё, тем более сейчас, когда он борется со жгучим желанием прижать её к себе.

— Что же вы скрываете? — прошептала Петра, отойдя от окна.

***

На город опустились сумерки. Чуть танцуя, колыхалось пламя одинокой свечи на столе, освещая комнатку девушки, сидящей на стуле у окна с разложенным вокруг неё на столе письмами.

«В библиотеках так тихо и спокойно. Я часто сбегаю сюда, чтобы побыть одной и настроиться на боевой лад. В последнее время всё сложнее контролировать себя. Столько раз хотелось всё бросить! Но та цель, что я поставила перед поступлением, удерживает меня здесь» — гласил отрывок из письма, который сейчас читала Петра. Странно, что подобные записи в её голове имеют куда более глубокое содержание.

— Возможно, удерживает даже и не цель, а человек, который в данный момент не даёт уйти. Да и не сказать, что в библиотеке всегда одна и там тихо, — усмехнулась Рал и тут же густо покраснела. — Чёрт, ни о том, ни о том!.. Я должна сосредоточиться на своей жизни, а не на озабоченные фантазии шестнадцатилетней меня! Богини, неужели всё так плохо?! — Она откинулась на спинку стула, прикрывая глаза кистью, в которой было сжато то самое письмо. — И написано меньше года назад… Может уже был кто-то?..— тихо начала рассуждать Рал, пытаясь найти причину. — А что если?

Девушка тут же ровно села и взяла следующее.

«Тренировки стали сложнее. Он хочет, чтобы мы были готовы ко всему. Радует, что его пофигистическое, как мне с ребятами казалось первое время, отношение к нам исчезло. Оно сменилось настоящим волнением. Мне, как девушке, капитан советовал, нет, приказывал, внимательнее относится даже к тренировке…»

— Говорил, наверное, что я чертовски неуклюжа, а сам просто волнуется, — вновь предположила Петра, не контролируя свои мысли. Всё это звучало настолько уверено, что, казалось, всё так и было на самом деле. Однако верить в правдивость пока не хотелось. — Что же это за человек такой?

«Первая вылазка за стены, — гласило следующее письмо, что было отправлено раньше других, — прошла успешно лишь для тех, кто выжил. Я выжила, папочка! Теперь у меня появится командир. Я вступлю в один из лучших отрядов при условии, что не разочарую. Это так сложно! В последнее время тренируюсь изо всех сил, поэтому и письмо так поздно пишу. Прости, но ведь ты меня уже видел на площади, так что всё хорошо…»

— Подумать только, после такого начинаешь верить, что письма писала я, — тихо произнесла Рал, бегло просматривая остальной текст, в котором говорилось об тренировочных боях, первых победах над уже Разведчиками и неудачных и несколько плачевных проигрышей, после которых она была освобождена на короткое время.

«Думаю, перелом за неделю не походит» — мысленно усмехнулась Петра, осознавая, как медленно возвращаются воспоминания, однако без писем вспомнить, что же было дальше, по прежнему остаётся чем-то недостижимым.

Глаза быстро бегали по строчке, пока не остановились на предложении:

«Я была назначена в отряд специального назначения, командир которого капитан Леви Аккерман»

Рал несколько минут смотрела в одну и ту же точку в тексте, пытаясь осознать полученную информацию. Конечно, легко предположить, что этот человек не тот самый Аккерман. Просто так совпало.

Однако не давали покоя строчки:

«Он невысокой, но это не мешает ему быть первоклассным борцом. Он серьёзен и требователен…»

— Это он! — прошептала девушка, облокачиваясь на спинку и прижимая к сердцу письмо. — Но почему капитан ничего не сказал? Почему мне говорили, что мой командир Эрд? Почему они это скрывали?! Возможно, сам Леви не желал этого… — Петра прикрыла глаза. — Значит и не нужно чего-либо менять.

Девушка встала со стула и убрала прочитанные письма, вспоминая разговор с отцом. Узнав, что его дочурка потеряла память, он тут же принялся уговаривать её остаться, но Петра не поддалась, объясняя это тем, что человечество не должно терять бойца с хорошими навыками, а их она прекрасно помнит. Тогда мистер Рал лишь вздохнул и предложил девушке ужин, от которого она не смела отказаться. После он дал коробку с этими самыми письмами, добавив, что если возникнут вопросы, с радостью все расскажет.

Эти истории, что когда-то Петра написала на бумаге, были похожи на отчёты, и лишь последнее на маленькую историю из жизни влюблённой девушки:

«Думаю, ты и так догадываешься, кто украл сердце твоей дочери. Но прошу, не говори об этом никому. Я люблю его всем сердцем и часто мечтаю о том, как бы выглядела наша семейная жизнь. Прости, папа. У солдатов не может быть личной жизни, но… Именно такие мечты заставляют жить дальше. Я рассказала ему об этом. Знаешь, он ответил, что когда не будет этих тварей за стенами, можно попробовать создать семью. Почти предложение руки и сердца! Я сделаю всё, что бы это стало правдой. Нет, мы сделаем. Верь в меня папа!

С любовью, Петра»

Из глаз медленно потекли слёзы…

Как я могла его забыть…

— Оруо, какой же ты идиот! — Петра резко ударила кулаком по стене. — Чёрт, но почему?! Почему, я, чёрт возьми, до сих пор ничего не могу вспомнить? Почему?! — Её голова прижалась к кулаку, а из глаз нескончаемым потоком продолжали течь слёзы. — Почему? — от бессилия она упала на пол, прижав лоб к стене.

Петра не могла понять, почему Леви ведёт себя с ней, как с незнакомым человеком. Почему носит повязку на глазу, и почему не скрывает своего имени. Есть ли чувства у него к ней, либо это уже давно забытое прошлое? Как Оруо мог так поступить? Подло, низко?..

Сейчас, без этих воспоминаний, Рал чувствовала себя будто в клетке, которая не позволяла чувствовать по настоящему живой. Казалось, будто она до сих пор там, за стенами лежит мёртвым изуродованным телом, ожидая, пока не превратится в кровавое месиво из-за «грации» титанов.

— В прочем, уже не важно. Это проблемы прошлой меня. Может это шанс начать всё с нуля? — Мысль казалась логичной и единственной, что могла бы быть. Поэтому Рал пошла на кухню, умылась и легла спать, отбросив все мысли.

Родной дом, комната, мягкая кровать — нужно ли что-то большее?

***

Обратный путь показался для Леви слишком коротким, когда погрузившись в свои мысли, не заметил, как оказался у порога своего дома. Твёрдо решив, что в четырёх стенах он и так проводит слишком много времени, Аккерман отправился дальше по дороге.

До сих пор ему не давала покоя мысль, что он оставил Петру одну в полном неведенье всей ситуации. Конечно, мысли о том, что так будет лучше для самой девушке, несколько утешала, и, сказать по правде, изначально была той самой, благодаря Леви решил оставить Рал, но не теперь. Сейчас же она сжимала его сердце сильнее любых оков и заставляла чувствовать себя последним подонком. Скотом.

— Несмотря на то, что Петра до сих пор продолжает рассуждать как и прежде, в её характере видны изменения, — говорила Ханджи Леви ещё после выполнения миссией за стеной, когда и случилась эта трагедия. — Её разум всё ещё не может свыкнуться с мыслью, что несколько лет жизни были просто стёрты. Её будет трудно сдерживать свои эмоции. До поступления в Разведку она была подростком, поэтому важно, чтобы ты был рядом с ней, Леви. Иначе это место займёт кто-то другой. Она слишком сейчас восприимчива и с лёгкостью поверит в ту сказку, что ей наплетёт любой ублюдок. Петре же будет сложнее, если она вспомнит.