— Правда? — спросила она: — Ты не просто так это говоришь?

Оборотень внезапно выдернул руку, прежде чем она успела это осознать. Он прижал ладони к ее щекам, большими пальцы гладя ее нежную кожу.

— Я люблю тебя больше всего на свете, Кассиопея Блэк, — сказал он, его глаза и голос были полны эмоций. Он даже не отвел взгляда от ее глаз: — И я бы хотел быть с тобой после того, как мы закончим школу.

Кассиопея не могла контролировать свои эмоции, ее пронзительно голубые глаза были полны обожания, когда она прижала ладони к верхней части его рук: — Я тоже люблю тебя, Ремус Люпин, — выдохнула она, прежде чем встать на цыпочки, соединив их губы в поцелуе, в котором было больше эмоций, чем когда-либо прежде, — Давай, — черноволосая девушка, отстранилась, небольшая ухмылка красовалась на ее лице, — Покажи мне это озеро.

Озеро было примерно в пятнадцати минутах ходьбы, всю прогулку их руки были словно приклеены друг к другу, их тела были так близко, что они время от времени украдкой дерзко целовались.

Глаза Кэсс загорелись еще больше, когда ее взгляд упал на спокойную воду. Выпустив руку Ремуса из своей, голубоглазая направилась к нему, по пути сбрасывая туфли.

Глаза Ремуса внезапно расширились, когда Кассиопея резко стянула с себя рубашку, оставшись только в черном кружевном бюстгальтере и джинсах. Когда она начала расстегивать их, Ремус быстро отвел взгляд, его щеки покраснели. Он оглянулся только тогда, когда услышал плеск воды. Одежда и обувь Кэсс лежали в небольшой кучке на берегу озера, девушки нигде не было видно, пока она внезапно не вынырнула из-под воды. Ее волосы были мокрыми, когда она откинула их назад, широко улыбаясь парню.

— Так ты войдешь?

— Э-э… да, — кивнул он, внезапно почувствовав, как нервы сжимаются в животе. Он подошел к тому месту, где лежала одежда его девушки, и начал мучительно медленно развязывать ботинки.

С довольной улыбкой Кассиопея закрыла глаза и откинула голову назад, наслаждаясь ощущением холодной воды, окутывающей ее тело под лучами солнца. Она снова открыла глаза, когда услышала, как кто-то вошел в воду.

— Тебе не нужно стесняться рядом со мной, ты же знаешь это, верно? — Спросила черноволосая, нахмурившись, когда заметила раскрасневшиеся щеки Ремуса. Он все еще был одет в футболку, но, очевидно, его джинсы лежали на траве.

Ремус застенчиво улыбнулся: — Я знаю, просто сейчас все… по-другому.

Кассиопея почувствовала, как ее сердце разрывается от выражения его лица. Она знала, как сильно влияли на него шрамы, и что она ничего не могла сказать. Поэтому вместо этого она бросилась к нему, выпрямляя спину при этом обнажив шею и живот.

Темные глаза Ремуса расширились от беспокойства, замечая изрядное количество шрамов, разбросанных по телу Касс. Все они выглядели по-разному, некоторые глубже, некоторые едва заметны, некоторые новые, другие старые.

Кассиопея никогда никому их раньше не показывала, ну, кроме Регулуса, поэтому ощущение, что Ремус осматривает ее раны, заставило ее почувствовать себя незащищенной.

— У меня тоже есть шрамы, — сказала она, поворачиваясь, чтобы показать ему свою спину. Он глубоко вздохнул.

Ремус не знал, что на него нашло, что-то щелкнуло, когда он внезапно схватил край своей промокшей рубашки и стянул ее через голову, бросив на траву, прежде чем сделать шаг ближе к девушке, которая все еще стояла к нему спиной. У нее перехватило дыхание, когда его пальцы внезапно коснулись шрама.

— Что случилось? — Голос Ремуса был едва громче шепота.

— Когда-нибудь я расскажу тебе о них, — тихо проговорила девушка, оборачиваясь парню. — Я люблю тебя.

Его рука нежно коснулась щеки Кассиопеи: — Я тоже тебя люблю, — И с этими словами их губы снова соприкоснулись.

***

За последние несколько дней, Ремус привык просыпаться в одной комнате с Кассиопеей. Конечно, дверь должна была быть открыта, и ему приходилось спать на полу, но каждую ночь она убеждала его присоединиться к ней. Пробуждение от того, что она все еще мирно спала рядом с ним, было самым ярким моментом. Даже когда приблизилось полнолуние, это зрелище заставило его почувствовать себя более расслабленным и более счастливым.

Поэтому, когда он проснулся, а девушки поблизости не было, он, конечно, был озадачен. Он не слышал шум душа в соседней комнате, поэтому с озадаченным чувством, сбросил одеяло со своего тела.

Его рука почти инстинктивно потянулась, дабы взъерошить волосы, спускаясь по скрипучим ступенькам. Добравшись до первого этажа, то услышал смех и болтовню, доносившиеся из кухни.

Остановившись у порога на его лице внезапно появилась искренняя улыбка. Там, на кухне, были его мама и Кассиопея. Две женщины разговаривали друг с другом, готовя завтрак, в то время как на заднем плане тихо играло радио.

Он был так поглощен этой картиной, что даже не услышал как его отец оказался рядом с ним.

Ремус потребовались не малые усилия, чтобы отвести взгляд, и взглянуть на отца, замечая слегка ошеломленный взгляд в его глазах.

— Я думаю, что она та самая, — выдохнул оборотень.

Какое-то время он думал, что Кассиопея Блэк — та самая, но то, чему он стал свидетелем этим утром, казалось, скрепило в нем уверенность.

Лайалл тепло улыбнулся сыну. Он протянул руку и положил ладонь на плечо Ремуса, слегка сжав его.

— Отсюда это определенно выглядит так, мой мальчик.

***

Каникулы пролетел незаметно. Касс даже помогла Ремусу с перевоплощением во время полнолуния. Парень перепробовал все существующие отговорки, чтобы удержать девушку. Но упрямство Блэков, непобедимо.

Обычно Кассиопея ждала возвращения в Хогвартс, однако в этот раз она была не против остаться у Люпинов. Она так привыкла просыпаться рядом с Ремусом. Ощущение его рук, крепко обнимающих ее за талию. Здесь всегда было теплее, и был запах безопасности. Она никому бы в этом не призналась, но время, которое она провела у Ремуса, было первым, когда ей удалось хорошо выспаться.

Когда наступил последний день, влюблённые попытались провести его по максимуму, практически не отлипая друг от друга. Они снова посетили озеро на несколько часов, прежде чем вернуться домой, чтобы провести время наедине.

— Ты должна будешь вернуться на Рождество, Кассиопея, — сказала Хоуп Люпин девушке, две женщины шли бок о бок через платформу девять и три четверти, а Ремус и Лайалл следовали за ними, что-то бормоча друг другу.

— О, я не хочу мешать, — вежливо отказалась Касс. Ей нравилось проводить время с Люпинами, но она также не хотела быть обузой, о которой им теперь приходилось заботиться.

— Не говори глупостей, — Хоуп прижала ладонь к руке Кэсс с искренней улыбаясь, — Ты не обуза. Я могу тебе это обещать. Так ты приедешь?

— Извините. Мне так жаль, — быстро проговорила она, почувствовав, что в кого-то врезалась: — Я не смотрела, куда… — ее глаза поднялись: — шла, — добавила она сглотнув.

Прямо перед ней стояла фигура отца. Лицо Ориона оставалось таким же сердитым, огонь вспыхнул в его глазах, когда он обратил внимание на семью, что стояла за девушкой.

— Так ты проводила свои каникулы с предателями крови и полукровками? — Кассиопея заметно вздрогнула при этих словах. — О чем, черт возьми, ты думала, девчонка?

Касс не ответила, глаза сами нашли Регулуса, который послал ей печальную улыбку, исчезнувшая, за тут же вставшей перед ним Вальбургой.

— Не смей так смотреть на него, ты, грязная предательница крови! — практически завизжала женщина, заставив несколько семей обернуться: — Надеюсь, ты знаете, что тебе не рады в нашем дома, — усмехнулась женщина, — Ты меня слышишь? И держись подальше от Регулуса.

Оказалось, что одной из семей, заметивших эту сцену, были Поттеры, в числе которых был Сириус, не теряя времени он бросился к сестре.

— Мама, — голос Сириуса прорвался сквозь напряжение.

— Для тебя Вальбурга, — с ненавистью выплюнула женщина, — Теперь у вас есть что-то общее, — усмехнулась она, останавливая взгляд на девушке: — Не смей возвращаться домой. — С этими словами женщина бросилась прочь, таща за собой пятнадцатилетнего сына.