— Тебе не нужно благодарить меня, маленькая звездочка, — сказал ей Ремус, обнимая ее и поднимая в свадебном стиле. Он протолкнул их через толпу потных, пьяных студентов, прежде чем отвести ее наверх в общежитие Мародеров, где она несколько раз останавливалась на ночь, когда они впятером придумывали новые шалости, чтобы разыграть Снейпа.
Ремус осторожно уложил ее в постель, снял с нее каблуки и положил их рядом с кроватью: — О, как бы я хотела, чтобы меня не вырвало, — пробормотала Касс, когда Ремус накрыл ее своим одеялом, ее усталые глаза закрылись, а голова зарылась глубже в подушку Ремуса, его запах мгновенно успокоил ее, она даже не заботилась о том, что громкая музыка снизу была слабо слышна в общежитиях.
Мягкая улыбка украсила черты лица Ремуса, его глаза все еще смотрели на спящую девушку, когда он вздохнул: — Я бы тоже хотел, чтобы ты этого не делала.
Кассиопея проснулась с болезненным стоном. Ее голове казалось, что кто-то колотит по ней молотком. Ее глаза закрылись почти так же быстро, как и открылись. Реальность пробуждения наконец-то подкрадывалась к Слизеринке, довольно медленно. Именно тогда она наконец заметила запах, исходящий от подушки, это был не обычный запах ее цветочных духов, смешанных с кокосовым шампунем, вместо этого он пах Ремусом.
Ее глаза мгновенно широко раскрылись, еще один болезненный стон сорвался с ее губ, когда она прижала руку ко лбу, пытаясь хоть немного успокоить боль. Касс наконец воспользовалась возможностью оглядеть комнату, мгновенно осознав, что находится в общежитии мародеров. Однако все они, кроме двух, отсутствовали.
Питер лежал в своей постели, разинув рот и высунув одну ногу. Его грудь ритмично поднималась и опускалась.
Ремус сидел на кровати Джеймса, его глаза были прикованы к маггловской книге, а его спина была прижата к спинке кровати, колени подтянуты к груди. Судя по всему, Касс знала, что он, вероятно, был единственным трезвым на вечеринке и она определённо ему завидовала.
Оборотень, должно быть, почувствовал на себе чей-то взгляд, потому что внезапно поднял голову, и его темные глаза мгновенно встретились с налитыми кровью, голубыми. Касс послала ему мягкую улыбку, когда он положил закладку в книгу, прежде чем закрыть ее и встать: — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, делая несколько шагов ближе к своей кровати.
— Как будто меня сбил грузовик, — усмехнулась Касс. — Прости, что заняла твою кровать.
Ремус покачал головой, кладя свою маггловскую книгу на прикроватный столик, где также стоял стакан воды; тот, который он поставил туда раньше, на случай, если Касс проснется, когда его не будет в комнате. Он взял стакан и передал его слизеринке, их пальцы соприкоснулись.
— Не говори глупостей. Тебе это было нужно больше, чем мне.
— Спасибо, — пробормотала Касс, прежде чем сделать глоток воды. Ощущение холодной жидкости, стекающей по пересохшему горлу, мгновенно разбудило ее, и, прежде чем она осознала это, стакан уже был пуст.
Тишина наполнила комнату, когда Касс погрузилась в свои мысли. Она вспомнила практически все, что сказала и сделала прошлой ночью, и внезапно ее охватило смущение: — Прости, что меня вырвало, когда ты наклонился, чтобы поцеловать меня.
Ремус нервно усмехнулся, садясь в ногах своей кровати: — Я не удивлен, что ты это сделала, ты выпила совсем немного.
Кассиопея закусив губу, кивнула, ее глаза опустились на свои руки, трепещущее чувство в животе заставило ее не смотреть на мальчика с песочно-каштановыми волосами.
— Я… я имела в виду то, что сказала… — Наконец она снова посмотрела на него, заметив его озадаченное выражение лица: — …Прошлой ночью.
Ремус почувствовал, как его тело нагревается. Его щеки были темно-розового цвета, а дыхание застряло в горле: — Я тоже.
Кассиопея солгала бы, если бы сказала, что его заявление не привело ее в восторг. Ее сердце громко заколотилось в груди, когда на лице внезапно появилась широкая улыбка. Та, которая была быстро отражена Ремусом. Слизеринка медленно придвинулась ближе к изножью кровати, чувствуя как ладони вспотели.
Ремус чувствовал, как нервы напрягаются в его теле. Он не мог ясно мыслить, когда черноволосая девушка подошла ближе.
— Я, наверное, выгляжу ужасно, не так ли? — Кассиопея сняла напряжение.
Ремус покачал головой. Его не волновали подводка для глаз и тушь, размазанные у нее под глазами, это не убирало ее красоты: — Нет. Ты все еще прекрасно выглядишь.
— Ты всегда знаешь, что сказать, не так ли? — Слизеринка выдохнула, ее глаза внезапно посмотрели прямо на его губы, тогда у нее снова перехватило дыхание. Как только она снова посмотрела ему в глаза, Ремус уже сократил расстояние между ними двумя, обхватив ее щеку ладонью, тогда их губы наконец соединились.
Им потребовалось мгновение, прежде чем они вошли в правильный ритм, это было волшебно. Кассиопея придвинулась еще ближе, практически усевшись на колени Ремуса и обняв его за шею. Ремус позволил своей руке обхватить ее сзади за шею, прижимая ее к себе, пока их губы отказывались отрываться дольше, чем на пару секунд.
Кассиопея не так уж много целовалась в своей жизни, но даже так, это был определенно лучший поцелуй, который она когда-либо испытывала. Все ее тело горело, и все, о чем она могла думать, был Ремус и то, как его руки ощущались на ее теле.
— Святое дерьмо, — выдохнул он, когда их губы на мгновение оторвались.
— Настоящий поцелуй, подгибающий ноги, — пробормотала Кассиопея, ее губы коснулись его губ, когда она говорила.
На лице Ремуса внезапно появилось растерянное выражение: — Что? — спросил он с тихим смешком.
Касс покачала головой: — Не беспокойся об этом, — сказала она ему, проводя пальцами по его песочно-каштановым волосам: — Я слишком много времени смотрела романтические фильмы с Лив.
Ремус ухмыльнулся ей, и прежде чем кто-либо из них смог сказать что-то еще, их губы снова соединились, на этот раз гораздо более искусно. Кассиопея внезапно пошевелилась, плюхнувшись на колени Ремуса, когда его руки спустились к ее талии, крепко обнимая ее; испугавшись, что, если бы он отпустил, все это было бы просто его воображением.
Губы Касс оторвались от его губ и снова прикоснулись к линии подбородка. Когда она услышала вздох Ремуса, она почувствовала, что ухмыляется, продолжая осыпать поцелуями его подбородок, прежде чем добраться до шеи. Как раз в тот момент, когда Ремус собирался подвести ее обратно к своим губам, за пределами спальни внезапно послышались два громких голоса.
Недолго думая, Кассиопея оттолкнулась от Ремуса, в результате чего практически упала на пол в тот самый момент, когда Джеймс и Сириус вошли в комнату, их смех прекратился, прежде чем усилился, когда они заметили черноволосую девушку, лежащую на полу.
— Похоже, Касс наконец-то встала, — заявил Джеймс, ухмыляясь краснеющей девушке на земле.
— Но почему ты такая красная? — внезапно спросил Сириус, глядя сверху вниз на свою сестру.
Глаза Касс расширились, когда она бросила быстрый взгляд на Ремуса; он смотрел на свои колени, его щеки были самыми ярко красными, которые она когда-либо замечала, и она могла только представить, насколько яркими были ее собственные щеки.
— Может быть, потому, что я упала? — Она сказала, пытаясь найти наиболее разумное оправдание: — Хорошо, мне пора идти. Пока! — закричала она, вскакивая на ноги и практически выбегая из общежития для мальчиков, оставляя свои каблуки позади, а также двух растерянных мальчиков и одного красного оборотня.
***
— Теперь ты просто обязана поцеловать Питера, и ты получишь их всех. Очевидно, оставляя Сириуса в стороне, потому что… ты знаешь…
Кассиопея просто уставилась на лучшую подругу, выглядя совершенно не удивленной. Касс искала Хаффлпаффку практически повсюду и наконец нашла, подруга сидела в почти заброшенной библиотеке, уткнувшись носом в домашнюю работу.
Как только девушка села напротив Лив, она выпалила все, что произошло, начиная с прошлой ночи, когда она флиртовала с Ремусом, до рвоты, и заканчивая тем утром и поцелуем. Поцелуем, который прокрутичивался у нее в голове и который в ответ вызвал бурлящее чувство в животе.
