Мишка отвернулся и замолчал. Я долго смотрела, как он старается, выковыривая нитки из мата… Но мы же не для этого сюда пришли! Я подёргала его за рукав:

– Миш, я ничего не поняла. Что услышал?

– Что дедушка до Нового года не доживёт. Вот что.

Бух. Моё сердце провалилось куда-то в живот.

– Как это?!

– У него этот… рак. Я знаю, от него умирают.

Такое короткое злое слово с острыми клешнями. Рак. Вцепился в Мишкиного дедушку и не отпускает.

– Что же теперь делать? – спросила я.

– Откуда я знаю! – заорал Мишка. – Ничего не делать! Ни-че-го.

Мишка лежал, уткнувшись лицом в пыльный мат.

А я сидела – и ничего не делала. Даже не шевелилась. Мне хотелось дотронуться до него.

Или что-то сказать. Но я боялась, что ляпну какую-нибудь глупость. Я ведь не знаю, как нужно… поэтому я просто пыхтела рядом.

В дверь заглянул Королёв. Мишку он не заметил. Зато сразу увидел меня и захихикал:

– О, инопланетянка! Ты чего тут торчишь?

– НИЧЕГО! – мы с Мишкой рявкнули это одно временно. Можно подумать, что сговорились.

– Я Маргарите Романовне скажу, – заныл Королёв.

Мы с Мишкой переглянулись.

Хорошо, что у нас в школе продают вишнёвое желе.

А то как бы я выяснила, что Мишка мне настоящий друг?

Дома было пусто. Аня ещё в школе, папа вернётся вечером. Я бродила по квартире.

Накрасила губы Анькиной помадой – и сразу же стёрла. Поковыряла тюбик с клеем. Заглянула в кастрюлю на плите. Ну вот, опять курица…

Тут я вспомнила, что обещала папе закончить уроки до ужина. Я вытряхнула из рюкзака тетрадки. Задача не решалась, буква «Ы» в прописи получилась какой-то кривой… Ничего не хочу!

И тут я поняла, ЧТО мне надо делать.

Когда идёшь к больному, нужно принести ему что-нибудь вкусное. Я сунула в пакетик три мандаринки, яблоко и солёный огурец. Как-то маловато… Может, заглянуть в жестянку с кофейными леденцами, которая лежит у Ани в шкафу? Думаю, она бы ТОЧНО разрешила взять две штучки для дедушки. А себе я не стала брать – чтобы всё было честно!

В дедушкиной комнате пахло чем-то новым. Какой-то сухой и горькой травой.

– Вот, это вам.

Я села. Старое кресло оказалось для меня слишком низким, но я была рада спрятаться за коленками.

Дедушка лежал на диване. Он стал совсем худым… даже каким-то плоским. Таким, как цветы, которые Анька сушила всю осень между страницами энциклопедии. Его почти не было видно под тёплым оранжевым одеялом.

– Спасибо, – дедушка улыбнулся и достал из пакетика мандарин. Отковырнул шкурку, растёр между пальцами, понюхал. Потом вытащил кофейный леденец – и даже зажмурился от удовольствия.

– Вы попробуйте! Мама говорит, если его не грызть, а сосать, получается как настоящий кофе.

– Не хочу, – дедушка помотал головой, прямо как детсадовец перед ложкой супа. – Я теперь не ем, а нюхаю. Кофе, мандарин… Даже у снега свой запах, ты знаешь? А мы его в детстве ели, да… Вместо мороженого. Я его сахаром пробовал посыпать… – Дедушка подозрительно покосился на Мишку и добавил: – Но это раньше было. Сейчас так делать нельзя!

– А ещё книжки новые вкусно пахнут, – задумчиво сказал Мишка.

– И новые ботинки! – быстро ответила я.

– И жареный лук!

– Лук? Фу-у-у! Лучше корзинка для грибов!

– Дождь!

– Ёлка! В прошлом году дедушка привозил – прям до потолка. Она, когда согрелась, даже смолой чуть-чуть пахла. И шишка ми. Помнишь? – Улыбающийся Мишка повернулся к дедушке и за молчал. Улыбка выключилась, как свет: раз – и нету.

Я так и не поняла, что случилось. Мишка просто встал и вышел из комнаты. Я чуть-чуть посидела и сказала:

– Кажется, там чайник закипел… ага. Давно уже. Я… это… пойду, помогу Мишке выключить.

Наверное, дедушка подумал, что я дурочка. Но я же не могла уйти и ничего не сказать!

Мишка сидел на полу у батареи. Вид у него был совсем несчастный – ещё чуть-чуть, и разревётся.

– Жень… Я… предатель.

– Какой ещё предатель?!

– Ты просто не знаешь. Мама сказала: мы Новый год праздновать не будем. Какие тут ёлки-шарики, если дедушка болеет. У нас горе, а я веселюсь… ещё и про ёлку вспомнил… Вот я и получаюсь предатель.

– Не-а, не получаешься. Дедушка тоже радовался, когда с нами разговаривал. Ты, может, не заметил, а я СВЕРХУ смотрела, как он улыбается. А если ему тоже праздника хочется?! А все вокруг только вздыхают.

Мишка нахмурился. Вздохнул.

– Ну вот видишь! – сказала я.

Теперь я знаю, как человек думает. Он пыхтит, морщит лоб, чешет нос… Мишка даже вспотел. Наконец он вздохнул и сказал:

– Значит, Новый год?

– Ага.

– А мы сможем?

– Ещё как!

– Что, и ёлка будет?

– Конечно!

– А подарки?

– Мишка, я даже знаю какие…

Я хотела рассказать про свою идею, но не успела, потому что дедушка зазвонил в колокольчик. Это Мишкина мама придумала такую хитрую штуку: голос у дедушки стал тихий, зато колокольчик слышно даже из другой комнаты.

Надо и мне сделать что-то похожее. А то зовёшь-зовёшь – все заняты. А когда мы с Веткой ТИХОНЬКО сидим и занимаемся чем-то интересным, кто-нибудь обязательно придёт и всё испортит.

Мы напоили дедушку чаем, а потом устроили ему прогулку. Мишка отыскал в шкафу самую тёплую шапку с длинными ушами и притащил два одеяла.

– Человеку необходим свежий… как это по-научному – кислород! – сказал Мишка и приоткрыл окно.

Хорошо ему говорить: он сразу же закутался в куртку. А у меня стали отмерзать уши и пятки.

– Мишка, д-д-давай уже сделаем кислород не таким свежим. Или д-д-добудь мне в-в-варежки. И в-в-валенки.

– Ну да! – хмыкнул дедушка. – Сейчас ещё попробуй найди правильные валенки. Чтобы крепкие были. А если надо – чтоб и летали хорошо.

Мы с Мишкой переглянулись. Наверное, этот кислород СЛИШКОМ свежий, вот и подействовал на дедушку так странно.

Мишка захлопнул окно.

– А мне, между прочим, валенки и в люб ви помогли, – сказал дедушка.

– Как это? – удивился Мишка.

– А вот так… Валенки и ещё… пионеры… Если бы не они, я, может, и не влюбился бы в мою Мариночку…

– А кто такая Мариночка? – спросила я.

– Мариночка – это моя бабушка. А кто такие пионеры?

Ну, это просто – сейчас я Мишке всё объясню. Как раз вчера по телевизору показывали старый фильм. Правда, я смотрела его только последние пятнадцать минут, а потом заиграла красивая музыка, поезд уехал и всё кончилось. Но самое главное я поняла.

– Мишка, пионеры – это… специальные школьники такие. Они ходят строем, и у каждого – красная косынка на шее. А ещё… кажется, они всем помогают.

– Ну да, – согласился Мишка. – Даже дедушке влюбиться помогли.

Дедушка лежал и улыбался. Я вдруг увидела, как они с Мишкой похожи. И уши у них торчат одинаково.