— Но?..

Дев тянется к бутылке, чтобы до краев наполнить стаканы.

— Но да, конечно. Когда-нибудь мне хотелось бы писать. У меня, как у любого жителя Лос-Анджелеса, есть сценарий. Квирный ромком в болливудском сеттинге. Что-то в стиле сериала «Девственница», но с полностью индийским кастом. Сейчас такое не в тренде, что очень досадно, ведь в Америке снято не сказать чтобы много фильмов, актеры которых похожи на меня. — Дев обводит себя рукой от широких плеч до узких, с выпирающими костями бедер. — Морин обещала помочь мне показать сценарий агенту, но она занята.

Чарли делает еще один большой глоток из стакана: пусть бурбон греет его изнутри.

— Можно мне его прочитать?

— Прочитать что?

— Твой сценарий.

Двумя пальцами Дев поднимает очки на переносицу.

— Зачем тебе его читать?

— Потому что его написал ты.

Дев снова поправляет очки, и Чарли догадывается, что это жест нервозности. Дев нервничает. Дев, всегда такой уверенный, такой обаятельный, такой открытый, нервничает от мысли, что Чарли прочтет его работу.

— Распечатки у меня нет.

— Я могу прочитать в электронном виде.

Дев ежится.

— Это… Это очень личное. В том сценарии очень много меня. Да я в нем с головы до ног. Я излил в него душу, и, если тебе он совсем не зайдет, получится, что…

Как относиться к тому, что Дев Дешпанде переживает из-за его отношения к нему, Чарли не знает.

— Да зайдет он мне.

— Ладно. — Давая волю нервам, Дев кивает раз, два раза, семь раз. — Тогда ладно. Пожалуй, ты можешь его прочитать. — Стакан с бурбоном Дев ставит перед Чарли на стойку и берет свой ноутбук с журнального столика. — Если совсем не зайдет… не говори мне.

Дев возвращается к столешнице и встает так близко, что Чарли чувствует запахи его дезодоранта, стирального порошка и еще чего-то дымно-сладкого. В попытке распознать последнюю ноту, Чарли делает глубокий вдох и понимает, что это… просто кожа Дева. Потом он осознаёт, что принюхивается к Деву и это пора прекратить. Чарли отпивает глоток бурбона.

— Какой у тебя имейл? — спрашивает Дев.

Потянувшись через стол, Чарли вбивает имейл в адресную строку и нажимает «Отправить», пока Дев не передумал. Десять секунд спустя в кармане у Чарли звякает мобильный. Чарли его достает.

— Нет, сейчас не читай. Только не передо мной! — В стремительном выпаде Дев отталкивает мобильный Чарли в сторону. Рука Дева задевает руку Чарли, потом бедра Дева задевают колени Чарли, потом они соприкасаются в стольких точках, что Чарли не знает, как быть. Дев стоит перед его разведенными коленями, нависает над ним. Темно-карие глаза Дева, тепло его тела, неповторимый запах…

Низ живота у Чарли начинает крутить, наверное, это паника от близости. От соприкосновений. Соприкосновения Чарли не нравятся, и однозначно не нравится, что к его телу прижимается жаркое тело Дева. У Чарли кожа горит огнем.

Наконец Дев отстраняется.

— Прости, — бормочет он. Глядя на свой стакан с бурбоном, Дев дрожащей рукой подносит его ко рту и проливает немного себе на белую футболку. Резкий, на сто восемьдесят градусов поворот-переключение — более не в силах паниковать из-за прикосновений, мозг Чарли теперь на полную катушку паникует из-за пятна.

Спереди на футболке у Дева гигантское пятно. У Чарли руки чешутся промокнуть бурбон, пока не впитался окончательно. Дев опять начинает что-то говорить, но слов Чарли не разбирает. В ушах глухой звон, перед глазами — и в мыслях — ничего, кроме пятна на белой футболке Дева. Дело ведь только в пятне, в нем одном, а не в том, что случилось чуть раньше, когда Дев стоял меж его, Чарли, разведенных ног, воспламенив все его тело.

Чарли понимает, что в реальности пятно больше не становится, но ощущается именно так. Пятно становится все больше, больше и больше; кожа Чарли натягивается туже, туже и туже. Он пытается прибегнуть к успокаивающему ритуалу — досчитать до тридцати по-немецки, — но штопор слишком тугой, не удается ухватиться ни за одну мысль, кроме связанной с пятном.

Пятно пятно пятно.

Если сейчас же ничего не предпринять, Чарли обдерет себе кожу.

Совершенно бездумно он хватается за низ белой футболки Дева и тянет на себя.

— Снимай ее!

ДЕВ

Низ его футболки зажат у Чарли в кулаке. Дев делает еще один большой шаг назад, пока футболка не освобождается.

— Что, прости?

Дев понимает, что с профессиональной точки зрения напиться вдвоем с Чарли Уиншо, пожалуй, не самое удачное из его решений, но до чего приятно было наконец рассказать кому-то всю правду о Райане — чтобы выслушали, чтобы позволили чуток приспустить маску Дева-весельчака. Ну хоть на минутку!

Оправдывала Дева невозможность предположить, что Чарли потребует снять одежду.

Чарли спрыгивает с табурета.

— Тебе нужно снять футболку, чтобы мы замочили пятно. — Он бросается на кухню, открывает шкафчики буфета, яростно вытаскивает их содержимое. — Почему в этом доме нет белого уксуса?!

— Потому что это не настоящий дом.

— Придется воспользоваться средством для мытья посуды.

Лишь когда Чарли наливает в таз теплую воду и средство для мытья посуды, Дев понимает, в чем дело.

— Чарли, это просто футболка. Их в «Костко» продают, упаковками по три штуки. Не переживай из-за нее.

— Не могу я не переживать! — Кулак Чарли врезается в кухонную стойку. — Мой мозг так не работает!

Ой…

До того самого момента Дев полагал, что некоммуникабельность Чарли — продукт общей тревожности и пятничных вечеров, слишком часто проведенных у экрана компьютера, а не в реальном мире с реальными людьми. Деву и голову не приходило, что причина может быть в другом.

В памяти мельком воскресает зловредное Райаново «псих». Но потом Дев думает о постоянном страхе Чарли сказать что-то не то и о страхе Чарли пойти на близкий контакт. Так, может, Чарли Уиншо скрывает что-то совершенно конкретное?

Чарли перестает злиться так же быстро, как начал. Дев подходит к нему и опасливо кладет руку на плечо.

— Хорошо, — говорит он. — Футболку мы замочим. — Дев снимает футболку через голову, взгляд Чарли скользит от его ключицы к тазовым костям, потом снова ныряет в мыльную воду.

— М-м-м, замочить нужно на пятнадцать минут. — Чарли ставит таймер на мобильном. — Потом переложим в стирку.

— Хорошо, — повторяет Дев. Внешние признаки тревожности у Чарли он уже выучил — вжатая в плечи голова; сведенные брови; рот, искривленный в болезненной гримасе. Двумя пальцами Дев начинает отбивать ритм у Чарли на плече.

Чарли наблюдает за его пальцами.

— Откуда ты?.. — Он смущенно втягивает воздух. — Это «тихо» на морзянке.

— Правда? Ну, ясно.

Дев продолжает отбивать ритм, а говорит негромко и невозмутимо. «Тихо». Откуда взялось «тихо», Дев не понимает, но тишина и спокойствие нужны Чарли, и Дев достает их из секретного арсенала, о существовании которого не подозревал.

— Я видел, как ты отбиваешь ритм, когда тебе тревожно. Как мне помочь тебе в таких ситуациях?

Чарли нервно сглатывает.

— Никто никогда не спрашивал меня об этом. — Он снова смотрит на Дева, и на этот раз не отводит взгляд сразу. Он так близко, что Дев улавливает запах овсяного геля для душа и чувствует, как от его прикосновений Чарли слегка сжимается и напрягается. Дев всегда старается не смотреть на Чарли в упор, но ведь Чарли здесь, рядом, хоть веснушки считай. Он позволяет Деву помочь ему справиться с приступом, и Дев ошеломлен тем, как отчаянно ему хочется помочь.

— Дыши глубже, — шепчет Дев. Когда нужно успокоиться, Чарли делает три вдоха, всегда три. Сейчас он делает прерывистый первый и задерживает дыхание. — Теперь выдыхай, — велит Дев, и Чарли выдыхает. Они так близко, что Дев шеей чувствует влажное дыхание Чарли. — Еще раз.

Чарли делает еще один медленный, болезненный вдох, и Дев видит, как натягивается его застегнутая на пуговицы рубашка.