– А дальше, что будет дальше?! – с волнением произнес он.

– Все будет хорошо, – ответила я ему, а про себя добавила, – Но не у всех! – не хотелось мне расстраивать старика. Он улыбнулся и обнял меня, как то странно было на душе, еще утром этот человек был, для меня только строчкой из исторической справки включающей в себя фамилию, имя, отчество, две даты смерти и рождения, а сейчас он такой добрый и большой, из плоти и крови, стоит и обнимает меня так по-отечески, как папа в детстве! А еще от него зависит моя будущая жизнь, и возможно жизнь моих поколений.

Тут он резко от меня отстранился, но руки продолжали держать меня и спросил, а как все таки ты попала сюда?

– Честно, – спросила я, а он утвердительно кивнул, – Не знаю! И самое страшное, не знаю, как мне вернуться! – сказала, вздохнула, опустила голову, и слезы ручьями полились по моим щекам, всхлипывая я продолжила говорить. – А еще я очень, очень боюсь, что ваша настоящая дочь одумается и вернется, а меня, а меня… – задыхаясь от душащих слез так и не смогла закончить фразу. В которой были заключены все мои страхи.

Михаил Семенович, не стал ни чего говорить, а просто обнял, провел своей большой ладонью по голове, успокаивая меня и только тогда когда мои всхлипы уменьшились, произнес.

– Милая моя девочка, моя дочь не вернется! Один из моих служащих видел, как она садилась сама, добровольно на корабль, и он оставался в порту, пока корабль не отчалил от берега с моей настоящей как ты выразилась дочерью на борту. – он еще раз провел по моей голове.

– Но вот только я не считаю, больше ее таковой, да и судьба дальнейшая этой портовой девки, меня тоже больше не волнует. Она сделала свой выбор. Пусть живет как хочет и как заслуживает. А вот на тебя я очень рассчитываю. – он замолк, а я и не знала, что сказать и что делать! Радоваться или нет! Ведь получается, как только я решусь сказать слово против меня тоже обзовут, портовой девкой и выбросят вон?! На сколько распространяется доброта Михаила Семеновича?!

– И еще, веди себя так со слугами, в том числе, как привыкла, как чувствуешь сердцем, не надо из себя пытаться вылепить мою дочь, она как оказалась не очень хорошим человеком выросла. – после этих слов в голове немного прояснилось, просто нужно вести себя нормально, и все будет ок, не знаю, как сама бы себя вела если бы мой ребенок, поставил под удар всю семью?!

– А может и вправду, мне суждено было оказаться здесь?! И нет смысла пытаться вернуться, где меня никто не ждет! – я улыбнулась своим мыслям, как может все быстро изменится.

– Пошли в дом, Серафима, сегодня у меня еще много дел по подготовке завтрашнего бала, да и парикмахер приехал, вы с ним должны были обсудить прическу на завтра. – сказал он указывая на приезжающую к дому двуколку с вороной лошадью.

Как только мы вошли в дом меня захлестнула суета, батюшка прислал, как и обещал помощницу, ей оказалась та самая рыжая девушка, что приносила мне обед. Звали ее Машей. Цирюльник, предложил несколько вариантов с накладками и высокими париками, от тяжести которых шея тут же начала ныть. В итоге остановилась на не высокой прическе с локонами спускающимися на спину.

Платье тоже подошло как нельзя лучше, село словно влитое, двигаться правду в нем было практически невозможно, а мне же еще завтра и танцевать нужно, будет.

– Танцевать, как же я могла про это забыть?! Из всех танцев того времени, единственный, что я знала это вальс! Но там же были еще кадриль, мазурка и еще несколько парных танцев! Как только я выйду в зал, всем сразу станет понятно, что я не умею танцевать! А насколько могу помнить это было обязательным в образовании девочек. Что же делать? Что же делать?

Ложись спать, утро вечером мудренее! Говорила бабушка, и я решила в коем веке последовать ее совету. Задула свечи и уснула крепким сном!

Как ни странно, это была первая ночь с момента смерти родителей, в которой меня не мучили кошмары и я выспалась, а это было хорошим знаком.

Первым делом как только проснулась и оделась. О да оделась! Теперь что бы одеть на себя все эти панталоны, чулки, рубашки, юбки уходил целый час, да и одной справится было практически нереально, то ли дело дома натянул джинсы, футболку и уже красивая, можно идти. Так вот первым делом мне нужно было найти Михаила Семеновича, вопрос с танцами был животрепещущим и нужно было что-то придумать! Пока более ничего разумного, чем подвернуть ногу или растянуть ее, в голову не приходило! Да и как тут придет, когда дышать невозможно, а ребра корсетом сдавило так, что кажется, что они сейчас порвут все внутренние органы! Ох! Надо сказать …, что ничем хорошим ее желания сделать хозяйки узкую талию не закончится! А идя в этом длиннющем платье еще и со шлейфом, можно не только ногу подвернуть, но и головы лишиться падая со ступенек! Нет голова и ноги мне нужны тем более не могу вечно эти ноги подворачивать! Рано или поздно все равно придется взять, хотя бы пару уроков!

Внизу уже во всю кипела работа, когда я спустилась слуги как раз вносили очередную партию корзин с живыми цветами, половина холла уже была украшена, в воздухе витал аромат роз, и жизнь на секунду показалась мне нескончаемым праздником. Наверное именно так себя чувствуют богатые невесты на выданье, витают в облаках и верят, что у мужа они будут единственными и неповторимыми!

– Доброе утро дочка! – услышала я за спиной.

– Доброе утро! – мне нужно вам кое-что сказать наедине.

– Пройдем, – жестом указал мне Михаил Семенович, на дверь за моей спиной, – Вчера я так и не отдал тебе письма, совершенно вылетело из головы. – сказал он, когда мы уже вошли в кабинет.

Я всегда, именно так представляла себе рабочий кабинет этого времени, большой стол из цельного дерева, покрытый темным лаком, а сверху отделанный зеленым сукном, массивное кресло для хозяина кабинета со вставками из натуральной кожи, пара небольших кресел стоявших около стола для посетителей, стеллажи с книгами, камин и небольшой диван в углу, все это в темных шоколадных тонах. А стены отделаны натуральным деревом, все помещение пропиталось этим приятным запахом, вкусным и немного сладковатым. От удовольствия я на секунду закрыла глаза и втянула ноздрями приятный аромат, в мире не существовало второго такого запаха, который дарил бы мне столько спокойствия и умиротворения.

– Присаживайся, Серафима! Помимо всего нам нужно еще обсудить кое-какие дела. – дела?! Со мной?! Какие со мной могут быть дела?! Вертелись мысли в моей голове. Но это потом!

– Я не умею танцевать, – протараторила я, словно вспомнив и побоявшись, что вновь забуду зачем сюда пришла!

Брови Михаила Семеновича взмыли вверх от удивления, он улыбнулся и произнес, – У всех моих друзей есть одна большая проблема их дочери постоянно просятся на балы, танцевать. А это значит дополнительные траты, и скажем довольно крупные, тем более для девушек на выданье, меня эти траты никогда не смущали. – он замолчал и как то странно посмотрел на меня, взгляд его был рассеянным, и тут он продолжил, – Но ты не умеешь танцевать! – это был больше не вопрос, а констатация факта, – Ну этому же наверное, можно научится?! – его лицо просветлело, – Это не самое страшное, что могло случиться. У нас тут принудительно никого танцевать не заставляют! И скажу тебе честно, чем меньше девушка танцует, тем больший интерес вызывает! – сказал он и подмигнул. – А учителя по танцам, я тебе подберу. – с этими словами, он открывает тумбочку стола и достает оттуда стопку писем перевязанных темно синей лентой, – Это, как и обещал, письма Серафимы.– говорит он кладя их передо мной. – Но обсудить я хотел с тобой совсем другой вопрос. Вопрос приданого и наследства! Коль ты теперь являешься моей дочерью. – и не дав мне вставить и слово продолжил. – За тобой я даю сто тысяч приданого золотом. Ещё сто в ценных бумагах, но о них никому, лучше не говорить, это деньги лично твои, в жизни всякое может случиться, а деньги это определенная свобода. Свобода, помни про это! Наследства тебе, моего больше не полагается кроме этих денег. Поняла?!