Перевожу взгляд на Динара, а затем и на Измайлова. У обоих каменные лица, холодные глаза. Непонятно, о чём думают. Бизнесмены, одним словом.

– Хорошо, Виктор Валентинович. Это всё?

Даже не открывая папку, знаю, что там увижу. Хоть бы я ошибалась.

– Да. – Он берёт в руки телефон, а я иду на выход. – Хотя нет, погоди, Наташ. Ты не знаешь, где Илья? Весь день не могу до него дозвониться. Ни на рабочий, ни на личный телефон он не отвечает.

– Он сдаёт объект за городом. Там плохая связь. Попробуйте вечером, он вернётся в отель после восьми.

– Ага, – задумчиво говорит Градский. – Тогда всё.

Вечером, уложив Тима спать, я берусь за документы. Открываю папку, листаю бумаги и впадаю в ступор. Мои догадки подтвердились. Впереди меня ждут напряжённые дни, потому что в новом контракте вместо «Ротагет инвест» стоит название другой компании. Той, что принадлежит Динару.

Бессонная ночь, три чашки кофе и бешеный пульс наутро – цена моей будущей премии и лояльного отношения Градского ко мне как к сотруднику. Даже не верится, что успела перевести такой объём текста за несколько часов. Всё же иногда Виктор Валентинович ставит трудновыполнимые задачи. Но и оплату за это я получаю достойную. Грех жаловаться.

Заливаю в себя четвёртую чашку кофе, чищу зубы и собираюсь на работу. Глаза красные и уставшие. Хоть за линзами в аптеку заезжай. Сима, как назло, ещё опаздывает. Нужно будет у Виолетты уточнить, когда американцы улетят, и тогда я смогу выдохнуть. Взять бы на сегодня выходной, но пока об этом только мечтать.

Ставлю напоминание в телефоне, чтобы не забыть свозить Тима к педиатру, не то изведу Симу звонками в командировке. Хочу быть уверена, что с маленьким человечком всё хорошо. Об Асадове я стараюсь не думать, но мысли так и крутятся возле него и нашей последней встречи. По-хорошему, мне следует сказать Динару, что у него есть сын. Но если бы он интересовался моей жизнью, то сложить один к одному не составило бы никакого труда. Следовательно, я глубоко ему безразлична, а новость об отцовстве не приведёт его в восторг. Так зачем усложнять жизнь себе и другим людям? Я вроде и одна неплохо справляюсь с воспитанием сына.

Заезжаю в агентство, чтобы забрать кое-какие документы и посидеть над ними вечером, если будет свободная минутка. Когда я появляюсь в кабинете, Яна работает за компьютером и поднимает на меня оценивающий взгляд.

– Опять не спала? – спрашивает и недовольно качает головой.

– Час от силы. Про командировку ты оказалась права.

Сейчас я очень устала, чтобы бояться предстоящей поездки. Пока мы не пересекаемая с Динаром, я относительно спокойна.

– Ну ещё бы я была не права. Витя так радовался, что с контрактом всё получилось.

Забираю бумаги и обещаю Яне быть на телефоне. Надеюсь, американцы скоро улетят, и всё вернётся на круги своя.

В офисе, на основном месте работы, я появляюсь с небольшим опозданием. Градский уже ждёт меня у себя в кабинете. К счастью, один. Передаю ему пакет документов, чувствуя облегчение, и выхожу в приёмную, расплываясь в довольной улыбке. Ощущение такое, будто вагоны разгрузила и вся сложная работа теперь позади. Обожаю это чувство.

– Наташ, – окликает меня Виолетта. – Ну как? В настроении?

– Вроде нормальный, – пожимаю я плечами.

– Ну хорошо, а то утром орал на меня, как потерпевший. Не люблю, когда он нервничает.

– Ответственность на нём большая, потому и нервы сдают. Не обращай внимания. Делай свою работу, и всё.

Виолетта недовольно кривит нос.

– Кстати, спасибо. Удружила. Я же просила тебя не строить глазки чёрненькому, забыла? – обиженно спрашивает она.

Никому я ничего не строила! Просто в прошлом мы с «чёрненьким» занимались потрясающим сексом, и теперь дома меня ждёт сын от этого мужчины. Жаль, что я не могу так ответить.

Но если Виолетта не добьётся внимания от Асадова, то может подождать, когда подрастёт Тимур. Сын унаследовал внешность отца. Честность и порядочность, не сомневаюсь, достанутся ему от матери. Лишь бы не моя взбалмошность. Для мальчика излишняя эмоциональность чревата постоянными конфликтами с окружающими. Пусть будет спокоен и выдержан – в отца.

– Это всё? Или ещё есть претензии? – уточняю я.

– Нет, не всё. Он спрашивал про тебя.

А вот это уже интересно. Надеюсь, Виолетта не ляпнула Динару, что я мать-одиночка? Хотя от неё всё что угодно можно ожидать.

– И? Уверена, ты не растерялась.

– Не растерялась, – довольно улыбается она. – Сказала, что ты в отношениях и замуж скоро выходишь. Про ребёнка умолчала. Помню, что ты не любишь афишировать его наличие после того случая с немцем.

Я тогда только перешла к Градскому. К нему прилетели люди из Германии, и один из мужчин начал за мной ухаживать, пригласил на свидание. Я отказалась, сказав, что у меня есть сын и я должна уделять ему время и внимание. Так этот Дон Жуан проследил за мной, узнал, где живу, и все две недели подкарауливал после работы, навязывая нам с Тимом своё общение. Я тогда очень испугалась этой маниакальной настойчивости. Мало ли что на уме у заезжего молодца?

– Могла бы даже преувеличить и сказать, что уже вышла. Я бы не обиделась.

– А если серьёзно? Сделал тебе предложение? Он ведь давно за тобой ухаживает… – интересуется Виолетта и щурит хитрые глаза.

– Кто? Асадов?

– Наташа! – слышится возмущение.

– О личном я не люблю разговаривать. Иначе потом слухов не оберёшься. Градский просил уточнить у тебя детали будущей командировки. Ты тоже летишь? – решаю перевести тему в рабочее русло.

– Конечно лечу, – хмыкает Виолетта. – Две недели с черноглазеньким провести… – мечтательно говорит она. – Кто откажется? Уж в Москве я его точно охмурю.

Мне с трудом удаётся сохранить невозмутимое лицо. Две недели в Москве? С Асадовым? Может быть, пойти сломать себе палец? Хотя нет, палец не остановит Градского. Всё равно заставит лететь. Отрезать себе язык? Но как я тогда деньги буду зарабатывать?

– Скинь мне всё на почту, я сейчас посмотрю.

– Уже скинула. Билеты после обеда буду бронировать. Я так счастлива. Две недели…

Мне снова хочется её прибить какой-нибудь тяжёлой папкой. Всё же она хуже назойливой мухи.

С Яной мы легко и быстро пошли на контакт. Абсолютно беззлобный и честный человек. В случае же с Виолеттой никогда не знаешь, что у неё на уме и чего ждать. Будь я доверчивой и влюблённой Наташей, уже осадила бы помощницу Градского за подкаты к Асадову, а сейчас этим пусть занимается его жена. Хотя… он же помог мне избавиться от внимания надоедливого американца? Почему бы и мне не оказать ему встречную услугу?

– Не хочу тебя огорчать, но, кажется, он женат. Ты бы лучше внимание на его друга обратила. Хотя и он, возможно, тоже женат. Сейчас только паспорта поверять при знакомстве, чтобы быть уверенной в том, что понравившийся мужчина свободен.

– Ты специально это говоришь, да? Скажи, что специально, – требует Виолетта.

Я отрицательно качаю головой.

– Же-нат.

– Ну да… Такой красивый и без жены? Что-то из разряда фантастики. Блин… А что же ты раньше молчала?

– Случайно услышала их разговор с Измайловым – обманываю я. – Ладно. Я пошла. Как бронь подтвердят, сообщи.

Виолетта растерянно кивает, а я почему-то испытываю удовлетворение, глядя, как она сникла. Нет, это не собственнический инстинкт. Может быть, ревность? Динару ведь ничто не мешает закрутить интрижку с помощницей Градского? Со мной же он спал, будучи в браке с Катиной. Одной больше, одной меньше. Какая разница, правда? Но теперь пусть попытается добиться её расположения. Виолетта хоть и вертихвостка, но с женатыми мужчинами не спит. Слишком сильно хочет замуж. Ждать развода и ходить в любовницах годами – это не про неё.

Ночь без сна даёт о себе знать в самый неподходящий момент: я едва не попадаю в аварию, когда еду домой за Тимом. К педиатру везу его на такси, а свою машину решаю сегодня больше не брать. После визита в клинику я набираюсь наглости и отпрашиваюсь у Градского, сказав, что после бессонной ночи едва не угодила в ДТП. Ставлю телефон на беззвучный режим и ложусь спать. Сима с Тимуром уходят гулять на улицу. Когда просыпаюсь, слышу их голоса из гостиной. Тянусь к телефону и вижу три пропущенных от брата и столько же от Виолетты. Поспала, блин.