Я всегда следовал продуманным правилам, заложенным Гарри, моим приемным отцом-копом, который учил меня, как быть тем, кто я есть, сочетая скромность и точность. Он показал мне, как покидать место преступления чисто, как может только коп, он научил меня тщательно выбирать партнера для танца. Будь у меня хотя бы тень сомнения, я бы не смог пригласить Зандера поиграть.

А сейчас? На основании выставки обуви ни один суд в мире не признал бы Зандера виновным хоть в чем-то, помимо антисанитарного фетишизма, но и ни в одном суде мира не было бы и экспертного свидетельства Темного Пассажира, этого мягкого, настырного внутреннего голоса, требовавшего действия и никогда не ошибавшегося. И с его шипением, все больше забивавшим мне ухо, трудно было оставаться спокойным и беспристрастным. Пригласить Зандера на Последний Танец я желал так же, как сделать следующий вдох.

Я желал, я был уверен… только я знал, что сказал бы на это Гарри. Он учил меня: чтобы быть уверенным, хорошо бы тела увидеть, а Зандеру удалось все их упрятать вполне здорово и не позволить мне отыскать их. А без тела, сколько ни желай, дело правым не станет.

Я вернулся к поискам, ломая голову над тем, куда он мог бы упрятать рядок маринованных трупов. Его дом отпадал без вопросов. Я побывал в нем и намека не получил ни на что иное, кроме как музея обуви, а у Темного Пассажира обычно отличный нюх на коллекции мертвяков. Кроме того, в доме их некуда деть: во Флориде подвалов нет, да и район там такой, что не смог бы Зандер незамеченным ни в саду копаться, ни тела таскать. И краткая консультация с Пассажиром убедила меня: тот, кто крепит свои сувениры на панели орехового дерева, несомненно, опрятно избавляется от останков.

Ранчо давало отличную возможность, однако быстрая поездка на старое место не выявила никаких следов. Ясно было, что место заброшено, даже подъездная дорожка заросла высокой травой.

Я копнул глубже. Зандер владел апартаментами в Майами, но слишком уж то было далеко. Имелось у него немного акров в Северной Каролине. Шанс есть, но мысль о двенадцати часах езды на машине с телом в багажнике делала этот шанс маловероятным. Ему принадлежали акции в компании, которая пыталась обустроить Торо-Ки, небольшой островок к югу от мыса Флорида. О площадке, где велись работы, однако, не могло быть и речи: там могли шататься, глазея вокруг, многочисленные зеваки. В любом случае я помнил, как еще молодым пытался высадиться на Торо-Ки, а на нем вооруженные охранники ходили дозором, гнали людей прочь. Схрон должен быть где-то еще.

Среди многочисленных его портфолио и активов всего одна вещица имела хоть какой-то смысл – яхта Зандера, сорокапятифутовая «Сигарета». По опыту работы с предыдущим монстром я знал, что яхта дает прекрасные возможности для избавления от останков. Просто прикручиваешь проволокой тело к грузу, перебрасываешь через борт и машешь прощай. Опрятно, чисто, прилично, никакой неразберихи, никаких улик.

А для меня еще и никакого шанса получить доказательства. Свою яхту Зандер держал в яхт-клубе «Роял-Бей», элитарнейшей частной гавани в Коконат-Гроуве. Охрана там надежная, слишком надежная, чтобы позволить Декстеру пробраться туда, пользуясь отмычкой и улыбкой. Как-никак, а то была полносервисная гавань для неизлечимо богатых, местечко из тех, где тебе швартовы очистят и отполируют, только приткнись своим судном к причалу. Тебе не надо даже заботиться о заправке: звонок заранее – и все будет сделано, вплоть до шампанского в рубке. И днем и ночью территория кишела радостно улыбчивыми вооруженными охранниками, снимавшими шляпы перед Состоянием и палившими в каждого, кто взбирался на ограду.

Яхта была недоступна. Я был уверен на все сто, что Зандер использовал ее, чтобы отделаться от тел. Того же мнения был и Темный Пассажир, что еще весомее. Увы, способа подобраться к судну не было.

Раздражало, даже расстраивало, видеть – пусть и умозрительно – Зандера с его последней добычей, наверное опрятно упакованной в позолоченный ящик для льда, как он бодро заранее звонит в клуб диспетчеру и заказывает заправку топливом, а потом беспечно вышагивает по причалу, пока два кряхтящих мебельных грузчика затаскивают ящик на борт и почтительно машут руками на прощание. Увы, мне к судну не подобраться и ничего не доказать. А без окончательного доказательства Кодекс Гарри не позволял мне идти дальше.

Сам-то я был уверен, только что это мне давало? Я мог бы попытаться схватить Зандера с поличным в следующий раз. Только никак нельзя было в точности угадать, когда этот раз случится, следить же за ним постоянно я не мог. Мне как-никак приходилось время от времени являться на работу, изображать символическое присутствие дома, совершать все действия для поддержания с виду нормальной жизни. А между тем где-то на следующей неделе Зандер, придерживаясь шаблона, позвонит диспетчеру клуба, даст заказ на подготовку своей яхты и…

И диспетчер, как исполнительный служака при клубе богачей, сделает памятку, что́ в точности он проделал на судне и когда: сколько горючего в баки залил, какой марки шампанское, сколько моющего средства потратил на ветровое стекло. И все это он занесет в файл с надписью «Маколей» и сохранит в своем компьютере.

И мы вдруг опять вернулись в мир Декстера, где Пассажир шипел и подгонял меня к клавиатуре.

Декстер скромняга, даже самоед в чем-то, он, конечно, представлял себе пределы своего немалого таланта. Однако, если и был предел того, что я умел обнаруживать на компьютере, то я его еще не нашел. Я уселся и взялся за работу.

Менее получаса ушло на то, чтобы влезть в компьютерную сеть клуба и найти записи. Будьте уверены, служебный гроссбух велся тщательно. Я сверил его с заседаниями правления излюбленной благотворительной организации Зандера, Всемирной миссии Божественного света, располагавшейся на окраине Либерти-Сити. 14 февраля правление имело удовольствие сообщить, что Уинтон Аллен будет исторгнут из логова беззакония, то бишь Майами, и переправлен на ранчо Зандера для перевоспитания честным трудом. А 15 февраля Зандер предпринял прогулку на яхте, на каковую ушло тридцать пять галлонов топлива.

11 марта подобное же счастье было даровано Тайрону Миксу. И 12 марта Зандер совершил прогулку на яхте.

Так оно и шло: всякий раз, когда подбирался для радостей сельской жизни бомж-счастливчик, Зандер делал заказ на обслуживание своей яхты с готовностью в течение двадцати четырех часов.

Это было не то же, что тела увидеть, однако Кодекс Гарри был создан для проведения оперативных действий на изъянах системы, в теневых областях совершенного правосудия, а не совершенного права. Я был уверен, Пассажир был уверен, а это вполне достаточное доказательство, чтобы оно всех нас удовлетворило.

Зандеру предстоял иного рода круиз в лунном свете, и всем его деньгам не удастся удержать Зандера на плаву.

Итак, в ночь, похожую на множество других, когда луна осеняла аккордами лишающей покоя мелодии своих счастливых, жаждущих крови детей, я, подпевая в такт, собирался выйти порезвиться. Вся работа была сделана, теперь для Декстера настало время игр. Считаные мгновения требовались, чтобы собрать мои простые игрушки и выйти за дверь на свидание с проказником от благотворительного фонда. Однако надвигалась женитьба, а значит, ничто больше не было простым. Я, признаюсь, уже стал подумывать, а будет ли опять хоть что-то просто.

Конечно, я возводил идеальный и почти непроницаемый фасад из сверкающей стерильной стали и стекла, чтобы вцементировать его в готику ужаса на фронтоне Замка Декстера. Словом, весьма желал посодействовать отставке Старого Декстера, а потому пребывал в процессе, как выразилась Рита, «единения наших жизней». В данном случае это означало переезд из моего уютного уголка на окраине Коконат-Гроува дальше на юг, в Ритин дом с тремя спальнями, раз уж проделать такое было «разумно». Ну а помимо разумности, это было еще и чудовищным неудобством, то есть неудобством для Монстра. При новом порядке вещей у меня не имелось никакой возможности спрятать что-либо, даже отдаленно личное. А мне это было необходимо. У всякого убежденного, ответственного людоеда имеются свои тайны, и среди моих вещей были такие, какие я не желал видеть в чьих-либо руках, кроме своих собственных.