Не понимая, в чем причина этого, Сергей, однако, не захотел спрашивать об этом самого Савелия, так как это было не его дело, а влезать в деревенские разборки ему не хотелось. Между тем дождь становился все сильней, особо дело ухудшал поднявшийся ветер. И въехав наконец во двор Савелия, Сергей поспешил помочь ему оцепить лошадь от повозки и устроить ее в сарае. После чего они поспешили к дому самого Савелия. Где в сенях их уже ждала его семья, младшая часть которой поспешила прицепится намертво к его шее. Савелий тоже не ограничивался в чувствах и платил той же монетой… Оторвав наконец от своей шеи своих детей, Савелий представил всем самого отступника.

– Кстати, я привел с собой гостя. Знакомитесь, это Сергей, путник с дороги, он помог мне, когда я возвращался с поломкой тележки. Так что поприветствуйте его, как и меня. И да, он является отступником, но в людях я пока разбираюсь, так что точно знаю, что человек он хороший. Так что не смотрите на него волком.

Сергей учтиво поздоровался со всеми. Понимая про себя, что через пару часов через семью Савелия вся деревня узнает про то, что здесь отступник, что немного его беспокоило. Да, времена, когда отступников отлавливали и отправляли на костёр, давно прошли. Но время от времени, в силу ряда причин, как правило бедственных: голода и мора, к примеру, люди выставляли отступников козлами отпущения и жестоко убивали попадавшихся им подругу бедолаг. Так что Сергей молил Творца, чтоб к вечеру к нему с вилами и факелами не пришла вся деревня.

А Савелий представил уже свою семью: жену Агафью и трех малолетних детей (дочь Александру и двух сыновей близнецов, Алексея и Николая). Все они смотрели на Сергея настороженным взглядом, как на чужака (кем собственно и был Сергей), которого надо опасаться.

– Ну-с, ужин уже готов, и я прошу всех и вас, наш дорогой гость, к столу тоже, – объявила Агафья. – А ты, дорогой, помоги-ка мне на кухне, – и, взяв в охапку, кажется, смутившегося Савелия, потащила его к кухонной стенке дома, где, делая некую видимость работы с ложками и тарелками, что-то шёпотом начала говорить Савелию, при этом бросая косые взгляды на Сергея, что не ушло от его внимания. И хоть он не слышал, о чем шептала Агафья, но, кажется, понимал смысл. Реакция Савелия на то, что ему сказала его жена, оказалась резкой и грубой:

– А ну, цыц, баба! Как сказал, так и будет. Я тут все-таки хозяин!

После этих слов Агафья сразу притихла. И когда стол был накрыт, все, помолившись иконе Творца в красном углу, уселись за стол и принялись дружно есть свеж сваренные щи, приготовленные весьма недурно, по крайней мере, не особо любивший такое блюдо Сергей ел его с большим аппетитом и удовольствием, быстро опустошив всю тарелку. А после похвалил хозяйку за вкусную готовку, от чего та поспешила отмахнутся, проговорив, что, мол, хвалит по пустякам, да и любой хозяйке грех невкусно готовить. Но Сергей подметил при этом, что косые взгляды она, кажется, перестала на него кидать.

Когда же все отужинали, дождь успел закончится, и дети поспешили уйти на улицу гулять и, разумеется, не упустив возможность рассказать о отступнике в их доме всей деревне. А Савелий, находясь в радужном настроении, решил продолжить пир и, подозвав свою жену, попросил ее принести что-нибудь еще с погреба выпить и закусить. Вскоре у стола оказались кусок сала с хлебом, засоленные огурцы, да – самое главное – медовуха, от которой Сергей сразу, но как можно мягче отказался, сославшись, что не может пить по привычке, возникшей из-за его профессии. Савелий, пусть не сразу, но уступил Сергею, предложив, правда, чтобы Сергей попробовал хоть глоточек за его здравие, но от него отступник неумолимо отказался. Раздосадованный Савелий предложил Сергею отведать хоть квасу, от которого Сергей не стал отказываться.

Разумеется, после случилось то, что и должно было случится: опрокинув пару кружек медовухи, Савелий совсем поплыл и уже немного несвязным языком стал болтать с Сергеем, как с давним другом, а еще через пару кружек его так вообще прорвало, и он начал разговаривать с Сергеем о чем угодно и на любую тему, говоря в основном о своей жизни крестьянской, о ее радостях, и, конечно же, сетуя о ее тяжести. Так час за часом Савелий начал рассказывать бесконечные историй из своей жизни, выложив, наверное, всю свою жизнь, по крайней мере, Сергей бы поставил на это свой кремневый пистолет. Савелий даже вспомнил, как во время пира в честь рождения первенца теща намешала ему кашу, а точней мешанину из частей блюд, которых он помнил все, и как с трудом он все это съел, делалось это, чтобы мужчина почувствовал хоть какие-то страдания, которые чувствовала его жена при рождении дитя.

Слушая это, Сергей не переставал удивляться крестьянскому миру, из которого практически состояло царство, и который, хоть отчасти и был ему близким и родным, но во многом стал ему чуждым. Ведь все-таки Сергей живет хоть и в похожем мире, но существующем по правилам, диктованным пустошами, отчего представление о жизни у отступников стали кардинально различны с крестьянскими.

Так в итоге дело с обеда стало склонятся к вечеру, и Савелий, наверное, начав выдыхаться, вдруг спохватился:

– А-а… что ж я, дурак, только о себе языком чешу? Расскажи и ты что-нибудь о себе, Сергей, как ты, к примеру, вообще отступником-то стал? Чем и как вы вообще живете?

– Ну, стал я отступником давным-давно, наверное, уже больше десяти лет назад. Правда, меня всегда готовили немного к другому пути, но я отказался от него и стал тем, кем сейчас и являюсь. А насчет того, как живем, да как обычные люди, ничего особенного, добываем чертов порошок и всякое другое, меняем его на деньги, и так по кругу, если просто. Вообще тут у нас много общего с промысловиками, тоже по сезонам ведем сбор полезных и необходимых вещей, которые продаём или сдаем царю, на вырученные средства живем.

И постепенно, часто объясняя нюансы, Сергей выложил все общество отступничества как оно есть. Савелий слушал это с большим интересом, но после определённых слов он внезапно спросил.

– Правда то, что колдовать вы умеете и всякие сверхъестественные вещи творить?

– Ну, некоторые говорят, что у нас и рога с хвостами, как у чертей, есть.

– Что? – в ужасе воскликнул Савелий. – Правда, что ли, есть?

– Конечно же, нету – Сергей поспешил успокоить Савелия, правда, при этом позабавившись над его реакцией. – А насчет колдовства, это тоже вранье. Да, мы можем впитывать энергию пустоши и при должной сноровке делать из этой энергии, допустим, силовые волны из воздуха или поджигать вещи. Да, и то, такое мы можем, если достаточно напитаемся энергией из пустоши, без нее мы ничего не можем сделать.

– Интересные возможности дает вам эта пустошь, – логично подчеркнул Савелий.

– Разумеется, самому своему существованию мы, отступники, обязаны пустошам. Однако, как дало, так и забрало, и пустошь – не исключенье. Она заставляет нас платить и часто – самую высокую цену. И в лучшем случае, она забирает жизнь, в худшем – рассудок.

– М-да, опасное место. А еще и монстры всякие там, слышал, обитают … они ведь тоже реальны.

– Нелюди, да, они реальны и очень опасны. Но при должном опыте от них можно уйти, не сталкиваясь, или вообще убить. Хотя, это весьма непросто.

– А эти нелюди… они могут попасть сюда, ну, в наш мир, и представляют ли они для нас, простых людей, угрозу.

– Нет, это практически невозможно. Нелюди, как правило, не заинтересованы нашим миром, он для них также чужд и вреден, как и для нас их мир. Представлять угрозу они могут только если простой человек оказался на их земле, то есть – в пустоши, а такое бывало. Такого человека они уже могут попросту убить. Или еще хуже, ведь некоторые нелюди могут заразить человека своим укусом, после чего тот может стать отдаленным подобием самого нелюдя. Но это относится только к людям неустойчивым к пустошам, для отступников, как показывала практика, такие заражения нестрашны.

– Обожди! – воскликнул Савелий. – Прям от укуса и сразу же?